Последний хранитель - Колфер Йон (читать книги .TXT) 📗
Поняв, где находятся катышки, Артемис решил не слишком приближаться к ним. Он уже видел такие катышки в действии, после чего они до сих пор навещали его время от времени в кошмарных снах.
Туннель был бугристым и то и дело поворачивал, так что вскоре внутренний компас Артемиса отказал — теперь он не имел представления о том, в каком направлении движется. Он тащился за светящейся спиной Мулча, поглядывая время от времени на лежащую у него на руках без сознания Холли. Она казалась сейчас такой маленькой и хрупкой, хотя Артемис однажды своими глазами видел, как она, защищая его, справилась с целой ордой троллей.
— Обстоятельства пока что против нас, если с нами так часто случаются неприятности, подруга, — шептал он скорее для себя, чем для Холли. Он вчерне сделал расчеты, учитывая отчаянные ситуации, в которых они побывали за последние несколько лет, вычислил относительный коэффициент умственного развития Опал Кобой и приблизительное количество соперников, которых он видел на поверхности.
«Я бы сказал, что наши шансы выжить меньше пятнадцати процентов. Но, с другой стороны, мы пока что с честью вышли из положения, даже против превосходящих сил. Правда, только один раз».
Очевидно, шепот Артемиса разносился по туннелю, потому что в ответ раздался голос Мулча.
— Перестань терзать свою голову, Гадкий мальчишка, и начни думать своим сердцем.
Артемис вздохнул. Сердце — это орган для перекачивания насыщенной кислородом крови к клеткам. Оно способно думать не больше, чем яблоко — отбивать чечетку. Он уже собирался объяснить это гному, но тут туннель открылся в пещеру, и у Артемиса захватило дух.
Пещера была размером с небольшой сарай со скошенными кверху стеками. Здесь были воздушные, расположенные на разной высоте, туннели и комья какой-то светящейся слизи, разложенные на голых камнях — эта слизь освещала пещеру. Артемису уже доводилось встречать такие светильники.
— Гномская слизь, — сказал он, кивая на кучку комков, каждый размером с теннисный мяч. — Затвердевает, когда ее сплюнут, и светится за счет необычайно сильной люминесценции.
— Это не только слизь, — загадочно произнес гном, но Артемис не испытал желания приблизиться к разгадке тайны Мулча, поскольку у его тайн было не одно дно.
Артемис осторожно положил Холли на постель из искусственных шкур — на одной из них он даже рассмотрел лейбл изготовителя.
— Это шкуры из дома моей матери.
— Угу, — Мулч потрепал Батлера по ноге. — Хочешь забрать их и отнести наверх, а заодно потолковать о незаконном присвоении мной твоего имущества с существом, которое называет себя Опал Кобой?
Это был хороший выстрел. Артемис не испытывал ни малейшего желания вылезать из этого убежища.
— Здесь, внизу, мы в безопасности? Они за нами не сунутся?
— Могут попытаться, — сказал Мулч, выплевывая комок светящейся слизи на угасающий светильник. — Но на это им потребуется пара дней, промышленные буры и сонар. Но и тогда я смогу все обрушить с помощью одного хорошо рассчитанного взрыва гномского газа.
— Серьезно? — Артемису трудно было в это поверить. — Один взрыв, и все это сооружение рухнет?
Мулч принял героическую позу — одна нога на камне, руки на поясе.
— По моим расчетам, вы должны быть готовы двигаться дальше. Отходить.
Артемис не оценил по достоинству героическую позу гнома.
— Мулч, пожалуйста. Умоляю тебя. Надень какие-нибудь штаны.
Мулч с ворчанием согласился и натянул на свои мясистые бедра какие-то вылинявшие рабочие брюки. На большее он был не согласен, поэтому его заросшая шерстью грудь и огромный живот остались голыми и светящимися.
— Штаны я натянул только ради Холли, — пояснил он. — А вообще-то здесь вы в гостях, а я дома, и хожу, как хочу.
Капли воды капали со сталактитов в маленькую мерцающую лужицу. Артемис окунул в нее руку, а затем приложил ладонь ко лбу Холли. Она все еще оставалась без сознания после своей второй физической травмы, и только одна последняя искра магической силы держалась на ее раненой голове и жужжала, словно трудолюбивая золотая пчела. Эта пчела, казалось, заметила приближение ладони Артемиса и бросилась на магическую руну, которая оставалась у него на руке, успокаивая его кожу, но оставляя при этом выпуклый шрам. Когда эта работа была закончена, магическая сила возвратилась к Холли и растеклась, словно целебная мазь, по ее лбу. Дыхание Холли стало глубоким и ровным, теперь она уже выглядела не потерявшей сознание, а спящей.
— Как давно ты здесь, Мулч?
— Зачем это тебе? Хочешь взыскать с меня арендную плату?
— Нет, просто мне нужна информация. Любая. Чем больше я знаю, тем всестороннее могу планировать.
Мулч открыл дверцу переносного холодильника, в котором Артемис узнал давно пропавшего старого знакомого, не раз послужившего на пикниках, которые устраивала их семья, и вытащил из него палку кроваво-красной салями.
— Ты что-то говорил о всестороннем планировании и так далее, а между тем мы по уши сидим в заднице тролля без рессор.
Артемис давно уже зарекся просить Мулча объяснять его метафоры. Сейчас он отчаянно нуждался в любой информации, которая даст толчок его мыслям и поможет ему взять под контроль эту безвыходную ситуацию.
«Сосредоточься, — приказал он себе. — Ставка слишком высока. Больше, чем когда-либо».
Артемису было не по себе. Его грудь давило от недавних травм и напряжения. А самое главное, он совершенно не знал, что делать, кроме того, чтобы ждать, когда очнутся его друзья. Он подтащился к Батлеру проверить его зрачки на признаки мозговой травмы. Холли выстрелила Батлеру в шею, а затем они еще грохнулись вниз. Артемис с облегчением обнаружил, что оба зрачка Батлера одинаковы по размеру.
Мулч сидел рядом с ним на корточках, мерцая, словно полубог-коротышка — это может слегка раздражать, если вы представляете, как на самом деле выглядит гном. Мулч Диггамс был похож на бога не больше чем еж на Колобка.
— Как тебе моя берлога? — спросил гном.
— Э-э… — Артемис обвел вокруг рукой. — Прикольно. И все это ты сам выкопал? Ты давно здесь?
— Пару лет, — пожал плечами гном. — Появляюсь время от времени, знаешь ли. У меня здесь десяток таких маленьких берлог. Я устал быть законопослушным гражданином, поэтому краду у вас немного энергии — подключился к кабелю.
— А почему ты вообще живешь здесь?
— Не живу. Я же сказал, что время от времени здесь отсиживаюсь. Когда начинает припекать. Я только что провернул одно хорошенькое маленькое дельце, и мне нужно было ненадолго скрыться.
— Хорошенькое маленькое дельце, говоришь? — Артемис огляделся по сторонам. — А где же добыча?
Мулч повел пальцем, мерцавшим, как светящаяся указка.
— Настал момент, когда, как сказал бы мой кузен Норд, моя импровизированная ложь разлетелась в клочья.
Артемис сложил два и два, и получилась очень непривлекательная четверка.
— Ты был здесь, чтобы ограбить меня!
— Нет, ну, как ты можешь?
— Ты хотел проскользнуть по туннелю в поместье Фаул. Опять.
— «Проскользнуть» некрасивое слово. Напоминает мне морскую змею. Лучше сказать: «Я укрылся в тени». Клево, напоминает кота.
— «Укрылся»! Как вор-домушник! А кошек, между прочим, ты жрешь, Мулч!
— Ладно, — поднял ладони гном. — Признаюсь. Да, я собирался наведаться в вашу подвальную сокровищницу. Но взгляни на это с другой стороны. Обокрасть знаменитого преступника — это же прикольно. Ты, умник, умеешь ценить юмор?
— Разве можно здесь хранить ценности? Сырость, грязь, — ужаснулся Артемис.
— Фараоны хранили, и ничего, — возразил Мулч.
Лежавшая на земле рядом с ними Холли открыла глаза, закашлялась, а затем с огромным трудом поднялась на ноги.
На гнома это произвело впечатление, но только до тех пор, пока Холли не попыталась задушить Мулча его же собственной бородой — тут он перестал быть впечатленным и начал задыхаться.
С пробуждением после магического исцеления часто возникают проблемы: мозг, как правило, бывает неповрежденным, но сознание остается спутанным. Это странное ощущение — одновременно быть в трезвом уме и обкуренным. Добавьте в эту смесь временной провал в памяти и поймете, как трудно перейти из призрачного состояния в реальный мир. Таких пациентов врачи рекомендуют держать в постели, создать им спокойную обстановку, может быть, даже положить возле подушки несколько мягких игрушек. К несчастью для Холли, она потеряла сознание в тот момент, когда сражалась не на жизнь, а на смерть, а очнувшись, увидела прямо над собой светящегося монстра. Ее реакция на это была соответственной.
