Черный котел - Александер Ллойд (книги .TXT) 📗
Путники плотно прижались друг к другу. Гурджи сильно дрожал и тут же спрятался за спину Тарена. Бард, бледный и встревоженный, тем не менее имел воинственный вид и приготовился защищаться.
— Подойдите, мои утята, — весело и даже игриво произнесла колдунья. — Обещаю, вам нисколечко не будет больно. Ты можешь поднять свой меч, если хочешь, — добавила она, снисходительно улыбаясь Тарену, — хотя он тебе и не понадобится. Никогда не видела жабу с мечом. Впрочем, и меча у жабы тоже видеть не приходилось. Так что бери, не стесняйся. Если хочешь.
— Мы хотим остаться такими, какие мы есть, — вскричала Эйлонви. — Не думай, что мы собираемся позволить кому бы то ни было…
— Кто ты? — спросил Тарен. — Мы не сделаем тебе ничего плохого. У тебя нет причин угрожать нам.
— Сколько веточек в птичьем гнезде? — неожиданно спросила колдунья — Отвечайте быстро! Ну вот, видите, — расхохоталась она, — бедные цыплята, вы не знаете даже этого. Тогда как же вы можете знать, чего по-настоящему хотите в вашей жизни?
— Одно я знаю точно, — возразила Эйлонви, — я не хочу быть жабой!
— Ты хорошенькая маленькая уточка, — проворковала колдунья масленым голоском, — не отдашь ли ты мне свои чудесные волосики, раз уж они все равно тебе больше не понадобятся? Со своими я просто замучилась. Привыкай к тому, что некоторые вещи исчезают и тебе больше никогда не придется увидеть их опять.
Она подпрыгивала и гримасничала, наслаждаясь своей беспредельной властью над ними.
— Не имеет значения, — вновь заговорила колдунья, — понравится ли вам быть жабами, прыгающими по болоту, сидящими на поганках… может, и нет. Но, по правде, жабы никогда не сидят на поганках. Зато вы сможете квакать и купаться в росе по утрам. Очаровательно, правда?
Она вдруг приблизилась к Тарену и зашептала ему на ухо:
— Не пугайся! Ты же не веришь, что я сумею это сделать с тобой? Я великодушна, так ты считаешь? Но не я пришла к вам, а вы ко мне. А я не терплю сутолоки и толкотни в своем доме. И, поверь, сделаю все, что пообещала.
Тарен в это время судорожно высчитывал про себя всевозможные способы спасения своих друзей. Он бы не поверил всем угрозам этого мерзкого кривляющегося существа, если бы не помнил отвратительную змею в своей руке, ее холодные глаза и острый ядовитый зуб, нацеленный на него.
— Сначала вам может не понравиться быть жабами, — ворковала между тем колдунья, — Понадобится время, чтобы привыкнуть. Но, — она протянула к ним ручки, — уверена, коли уж это случится, вам ничего другого и не захочется.
— Зачем тебе это нужно? — вскричал, все более взъяряясь от собственного бессилия, Тарен.
Он с омерзением отпрянул, когда колдунья ласково потрепала его по щеке. А та вдруг переменила тон и злобно проговорила:
— Разве люди не могут не совать нос не в свое дело? Пожалеть вас? Сделать исключение для одного, двух, трех? А потом появятся здесь десятки, сотни, тысячи вам подобных? Сотни и сотни топчущих, покоряющих, заселяющих эти топи! Нет, поверь мне, так будет лучше для всех. Несколько лишних жаб — и никого лишнего еще сотни лет!
В этот момент по другую сторону холма показались еще две фигуры. Обе как две капли воды были похожи на эту толстую маленькую колдунью. Но у одного существа на шее висело ожерелье из молочно-белых камней, а другое было закутано в черный плащ с надвинутым на голову капюшоном, почти скрывающим лицо.
Волшебница подбежала к ним и весело закурлыкала;
— Орвен! Оргох! Мы сейчас будем делать жаб!
Тарен вздрогнул и скосил глаза в сторону барда и Эйлонви.
— Вы слышали эти имена? — поспешно прошептал он. — Мы нашли их!
Лицо барда дышало тревогой.
— Ничего хорошего это нам не принесет, — сказал он. — Пока не они, а мы у них в руках, вряд ли стоит беспокоиться о Котле. А что касается купания в росе, — продолжал он шепотом, — то в иных обстоятельствах это могло бы мне и понравиться. Но не сейчас и не в облике жабы. — И его передернуло.
Гурджи притих и лишь сопел от страха.
— Никогда не встречала того, кто может говорить о таких гадостях и при этом улыбаться и радоваться, — шепнула Эйлонви. — Я себя чувствую так, будто по спине у меня снуют вверх-вниз цепочки муравьев.
— Мы должны попробовать ошеломить их, застать врасплох, — сказал Тарен. — Не знаю, сможем ли мы сладить с ними, но и они, быть может, не сумеют сделать что-нибудь с нами всеми одновременно. Во всяком случае, надо попробовать. Вдруг один или двое из нас спасутся!
— Если случится так, что я… что я… ну, если я превращусь… — проговорил бард. — А ладно! Вот что я имею в виду: если со мной что-нибудь случится, прошу тебя, двигайся осторожней, внимательно смотри, где идешь, куда ставишь ногу.
Тем временем три колдуньи возвратились к хижине.
— Ну, Ордду, — капризно сказала та, что была с ожерельем на шее, — почему всегда надо превращать в жаб? Это скучно! Не можешь, что ли, придумать что-нибудь другое?
— Но они такие хорошенькие, — возразила Ордду, — из них получатся очаровательные жабы!
— А что плохого в жабах? — вмешалась колдунья в плаще. — Вечно ты недовольна, Орвен, всегда стараешься все усложнить.
— Я только предложила придумать что-нибудь новенькое, Оргох, — извиняющимся тоном проблеяла та, — просто ради разнообразия.
— А я люблю жаб, — рассуждала Оргох, пожевывая толстую губу.
Даже в тени капюшона видно было, как подергиваются нос, губы и щеки горящей нетерпением колдуньи.
— Посмотри на них, стоящих перед нами, — сказала Ордду, — маленьких беспомощных гусяток, мокрых и грязных, дрожащих и молчащих. Я побеседовала с ними и думаю, они наконец поняли, что им будет хорошо.
— Ну да, это те самые, которых мы видели скачущими по Болотам, — каркнула Орвен, поигрывая бусинами. — Ты так ловко заманил Охотников, — обратилась она к Тарену, — так умело утопил их, что любо-дорого было смотреть.
— Отвратительные существа эти Охотники, — пробормотала Оргох. — Мерзкие, волосатые, злобные. Меня от них тошнит.
— Они неутомимы, — осмелел бард, — и, боюсь, не отстанут от вас.
— Верно. Вчера у нас здесь была их целая орава, — сказала Ордду. — Они всюду совали свой нос. Как и вы. Теперь вы понимаете, почему мы не собираемся делать исключения ни для кого?
— Мы ведь не делали исключения для тех, не так ли, Ордду? — спросила Орвен — Хотя тогда они превратились вовсе не в жаб.
— Помню, очень хорошо помню, дорогая, — недовольно проворчала первая колдунья, — Но тогда ты была Ордду и могла делать все, что тебе заблагорассудится. Но сегодня мой день, Ордду — я, и я сотворю то, что задумала.
— Это нечестно, — перебила ее Оргох. — Ты всегда хочешь быть Ордду. Мне доставалось быть Оргох три раза кряду, а ты была Оргох только один раз.
— Что поделаешь, сладость моя, — пропела Ордду, — всем нам не нравится быть Оргох. Это не так приятно, согласись. Кстати, у тебя такое ужасное несварение желудка. Ты бы лучше обращала побольше внимания на то, что выбираешь поесть.
Тарен старался внимательно следить за перепалкой колдуний, но понял только одно — что окончательно запутался. Теперь он уже не мог разобрать, кто же из трех была по-настоящему Ордду, кто Оргох, а кто Орвен. Или все они были сразу и той, и другой, и третьей? Однако их неприязнь к Охотникам он сразу отметил, и это вселило в него хоть какую-то надежду.
— Если Охотники Аннувина ваши враги, — сказал он, — значит, мы с вами можем стать друзьями. Мы тоже боремся против них.
— Враги, друзья… Те становятся этими, а эти — теми, — пробормотала Оргох. — Поторопись, Ордду, и отведи их в сарай. Какое ужасно длинное утро выдалось сегодня! Я проголодалась.
— Ты жадное, прожорливое существо, — проворчала Ордду, вкрадчиво улыбаясь, однако, старой карге в капюшоне. — Вот еще одна причина, почему никто из нас не желает быть Оргох. Впрочем, если ты научишься держать себя в узде… Ладно, послушаем, что эти милые мышки хотят нам сказать. Это должно быть забавным. Они такие очаровательные вкусняшки.
