Большая книга ужасов – 20 - Усачева Елена Александровна (книги без регистрации бесплатно полностью сокращений TXT) 📗
– Нет, ну надо же! – возмутилась Сухоребрая, упирая руки в бока. – Человек пропал, а им и дела нет!
– Почему нет? – Рязанчик, раздвигая толпу, пошел к выходу. – Тебе же сказали, будут искать.
За ним потянулись остальные.
У раздевалки остались задумчивый Толик и возмущенная Светка.
– Слушай, – медленно начал Карасев, – откуда у нас коты? Их же раньше не было.
– Принес кто-нибудь, – мрачно произнесла Светка. – И вообще, маленькая рыбка, что ты лезешь со своими вопросами? Раньше у нас люди не пропадали. А теперь начали.
– Почему начали? – удивился Толик. – Куда Козина денется? Найдется. И с чего ты взяла, что пропадет кто-то еще?
– Чувствую, – ответила Сухоребрая, и ноздри ее стали раздуваться, как будто она уже ощущала запах будущей крови.
Карасев вздохнул и пошел на улицу. Постоял на крыльце, оглянулся на школу, словно хотел увидеть в ней что-то необычное. И остолбенел.
На двери наборными позолоченными буковками было написано: «Средняя общеобразовательная школа №…» Школа у них была 966. Но, видимо, из-за сильного удара дверью первая цифра в номере сорвалась с гвоздика и перевернулась.
– 666, – прошептал Толик.
Он подошел и решительно поправил опрокинувшуюся девятку. Когда он коснулся ее, пальцы как будто пронзил ток. Рука дрогнула, цифра вновь перевернулась.
– Черт! – машинально выдохнул Карасев и чуть не получил дверью по лбу.
– Ты чего здесь торчишь? – накинулась на него Сухоребрая. – Плыви отсюда, пока не поймали!
И тут Толик разозлился.
– Слушай, ты! Шла бы ты сама отсюда! Да смотри под ноги, а то пропадешь!
Он развернулся и зашагал прочь со школьного двора.
«Сама пропадешь!» – эта фраза сорвалась у него с языка и очень ему не понравилась. Было в ней что-то нехорошее.
На следующий день Светка в школу не пришла.
– Переживает, – довольно сообщил Костян, раскладывая на парте учебники.
– А чего тут переживать? – бросила через плечо Верка Зима, прозванная Шваброй за свою неуклюжесть и вечно лохматую прическу. – Найдется Ленка. Спорим, Козина специально все это разыграла, чтобы ее поискали, побеспокоились? Она же артистка.
Ленка действительно мечтала быть актрисой и даже ходила в кружок при театре.
– Шуточки у нее, – фыркнул Рязанчик.
– А у меня котенок пропал, – тихо пожаловалась маленькая Анюта Дедкова.
– Его, наверное, кто-нибудь уже съел, – с первой парты подал голос Митька Пращицкий.
– Пора Бюро находок открывать, – лениво протянул Костян. – Напишем объявление и будем искать все, что пропало…
– Что пропало? – Негромкий голос директрисы снова парализовал весь класс. – Рязанов, я тебя спрашиваю, у кого и что пропало?
Толстый Костян пулей вылетел из-за парты и старательно засопел, опустив голову.
– У Мелкой котенок куда-то подевался, – выдавил он из себя.
– У кого? – Взгляд Маргариты пригвоздил Рязанчика к месту.
– У Дедковой, – прошептал он.
– Так…
Толик на всякий случай задержал дыхание – ему не хотелось попадать под тяжелый взгляд Царевны Несмеяны.
– Кто последний видел Сухоребрую?
Девчонки все как одна ахнули и потянулись за платками.
– Я, наверное, – поднялся Карасев, чувствуя, как внимательные глаза директрисы изучают его от рыжего вихра на затылке до нечищеных ботинок. – Мы на крыльце стояли. Там девятка перевернулась.
– Машина? – подпрыгнул Рязанчик.
– Какая машина? – Толик покрутил пальцем у виска, показывая низкий интеллектуальный уровень Костяна. – Цифра.
– Про осквернение номера школы мы поговорим отдельно, – перебила мальчишек директриса. – Что тебе сказала Сухоребрая?
Толик уже открыл рот, чтобы ответить, как за окном раздался оглушительный визг. Орали так, словно кого-то душили. Душили медленно, с наслаждением.
Опрокидывая стулья, класс бросился к окнам. На месте остались Толик, у которого не было сил сдвинуться с места под пристальным взглядом Маргариты Всеволодовны, да Анька Дедкова, которая тихо плакала, уткнувшись в ладошки.
– Смотрите, смотрите, коты!
– Март. У них самые драки.
– Так что сказала Сухоребрая? – вернула класс к действительности Маргарита.
Ребята смотрели на Толика с уважением, как на партизана, попавшего в плен к немцам, но не выдавшего большую военную тайну.
– Ничего не сказала, – пожал плечами Карасев. – Наорала на меня. Зачем, говорит, я на крыльце стою.
– А зачем ты там стоял?
Верка Зима приглушенно ахнула.
– Я говорю, девятка там перевернулась, – еще не подозревая, в какую беду сам себя втягивает, начал Толик. – Я поправить хотел. А то как-то некрасиво получается. Был номер школы 966, а стал 666.
– Число дьявола, – авторитетно заявил Митька Пращицкий.
Кто-то из девчонок вновь всхлипнул.
– Карасев идет со мной, все остальные сидят в классе, ждут учителя!
Маргарита бесшумно вышла за дверь. Толик на ватных ногах двинулся следом.
Его провожали сочувственные взгляды.
На красном ковре в кабинете директора стоять было неудобно. Красный цвет жег подошвы и слепил глаза. Поэтому на все вопросы Царевны Несмеяны Толик только мычал и кивал.
– Обо всех подозрительных событиях сообщать немедленно! – приказала Маргарита напоследок и отпустила вконец обалдевшего Толика на свободу.
Вот так всегда! Живешь, живешь, никому не нужен, кроме родителей, никто тебя не замечает. И вдруг становишься чуть ли не главной фигурой в классе. Еще бы! Ходить и докладывать директрисе обо всех событиях. Еще стукачом обзовут или шпионом. Все, можно считать, что нормальная школьная жизнь закончилась.
Толик с тоской посмотрел на стену, где были вывешены портреты учителей. Педагоги смотрели на него с суровой укоризной.
– Жив?
У раздевалки стоял Костян и делал вид, что застегивает куртку. Хотя наверняка ждал его, Толика, чтобы обо всем узнать.
– Чего с Сухореброй? Совсем высохла? – неудачно пошутил Рязанчик.
– Вчера до дома не дошла, – пробормотал Карасев, увлеченный своими мыслями.
– Что, даже ботинок не осталось? – съязвил Костян, нервно теребя «молнию» куртки.
– Дурак ты, Рязанчик! Толстый, а дурак!
Толик схватил свою куртку и пошел на улицу, от души хлопнув дверью. На крыльце обернулся.
Девятка в номере школы все еще висела вверх ногами. Карасев попробовал ее перевернуть. Но цифра намертво прилипла в этом своем новом положении и не двигалась с места.
За спиной всхлипнули.
Толик вздрогнул.
Но это оказалась всего-навсего Анька Дедкова.
– Кончай реветь! – неуклюже попробовал успокоить ее Толик. – Все найдутся.
– Его уже два дня нет, – продолжала всхлипывать Мелкая, и у Толика в голове что-то замкнуло. Если Анька говорит про Ленку со Светкой, то почему называет их «он»?
– Ты о ком? – Для прочищения мозгов Карасев помотал головой.
– О котенке, – Дедкова собралась зареветь в полный голос.
– Тьфу ты, черт! – На душе сразу стало легко. – Найду я тебе эту мелочь!
Возиться с Мелкой не хотелось. Анька потому и получила такое прозвище, что была в классе самой младшей, самой капризной и вечно везде отстающей. За семь лет ребята привыкли Дедкову опекать, помогать и подгонять. Хотя делали это с явной неохотой.
– Какой он хоть был?
Они шагали к дому Мелкой.
– Маленький, пушистый, – развела руками Анька, выронила портфель и тут же испуганно подхватила его.
– Дальше, – Толик вырвал у нее из рук портфель, вздохнув, смахнул мартовскую грязь и сунул под мышку. – Цвета хоть какого?
– Белый-пребелый, – радостно взвизгнула Мелкая.
– Замечательно! – Карасев остановился посередине Анькиного двора. – Два дня прошло? – Мелкая кивнула. – Везде искала?
– Объявления в подъездах расклеила…
– Читать он еще не научился, вот и не вернулся, – пошутил Толик, но Анька в ответ снова чуть не разревелась. И Толик осекся.
Беда в том, что у Толика недавно появилась младшая сестра, которую он любил и жалел. Постепенно эта жалость перешла на всех девчонок, которых он знал. Поэтому к Мелкой он относился снисходительно и даже чуть-чуть покровительственно.
