Подорожный страж (СИ) - Лукин Андрей Юрьевич (книги бесплатно без регистрации .txt) 📗
— Мабуть, хошь ты видал? У тебя-то, слышь, глаза позорче моённых будут.
— Кого видал? — опешил Стёпка.
— Да энтого самого! — булькнул мужичок. Нет, у него взаправду полон рот воды! Грудь у мужичка была впалая, а живот, наоборот, заметно выдавался вперёд. — Ключ я здеся обронил родниковый. И отыскать николь не могу, экая закись-перекись! А мне без его руками копать штоль, персты о каменья и коренья обдирать? Нет на то моевонного согласия!
— Не видел я никакого ключа, — промямлил Стёпка, не совсем понимая, о чём, собственно, идёт речь. И вдруг приметил, как в воде у самого берега что-то льдисто блеснуло серебром.
— А вон там, за плоским камнем, не он лежит?
— Иде? — встрепенулся мужичок. — Ужели? Глянь-ко, и впрямь лежит! Отыскался родимый!.. Ну, агромадное тебе спасибо, мил человек! Выручил ты меня, право слово, уж так выручил!..
Он бережно сполоснул ключ, оказавшийся при ближайшем рассмотрении обычным маленьким совочком. Только сделанным, похоже, из настоящего серебра.
— Бочага, — пропел с прибулькиванием мужичок, протягивая руку.
— Стеслав, — сказал Стёпка. Ладонь у Бочаги была холодная и мокрая, как лягушка.
— Ласковое имечко, — улыбнулся мужичок. — И ликом ты, Стеславушка, чист и светел. Медовухой увеселиться не желаешь?
— Не, — растерялся Стёпка. — Я это… Не пью.
— А я пью, — грустно признался Бочага. — И этак, поверишь ли, пью! До полного в очах потемнения. Ключ вот утерял…
— А вы не пейте, — наивно предложил Стёпка и сам смешался, сообразив, что сказал глупо и по-детски.
— Дык как же мне её не пить, ежели она, окаянная, сама в горло так и льётся, — хрипло рассмеялся Бочага. — Так, понимашь, и текёть, закрути её напрочь в гнилые омута!.. Ну, коли ты у нас такой непьюшший, прими тады в благодарность от меня угощение. Не побрезгай, Стеславушка, не обидь старика отказом.
Он, не глядя, запустил руку в ручей и выхватил из воды огромную, отливающую тусклым серебром рыбину с хищной мордой. Размером она была чуть ли не со Стёпку. Она покорно висела в руке Бочаги, одышливо шевеля жабрами. Никак такая большая рыбина не могла плавать в мелком лесном ручье, в котором и воды-то едва по щиколотку. И, однако же, вот она!
— Хватай покрепче, — велел Бочага. — Гостинец мой тебе. Запечь его, да с лучком, да с травками… Язык проглотишь и добавы потребуешь. Такого знатного тальменЯ и царю на стол не зазорно поднести.
Стёпка опасливо и неловко ухватил рыбу обеими руками и тут же чуть не выронил: тяжело! Тальмень сразу затрепыхался, упруго выгибаясь и шлёпая мокрым красным хвостом по ногам.
— Но-но, не бузи! — прикрикнул на него Бочага больше для порядка, подмигнул по-свойски Степану и похлюпал прочь.
Стёпка стоял в обнимку с холодной скользкой рыбиной и не знал, что делать. Зачем ему этот тальмень (или таймень), куда он его денет? Дурацкая какая-то ситуация. И не откажешься никак — подарок всё-таки.
— Это… А нельзя мне его отпустить? — крикнул он в спину уходящему Бочаге.
Тот оглянулся, поддёрнул порты, переспросил:
— Кого отпустить?
— Тальменя, — сказал Стёпка, с трудом удерживая затрепыхавшуюся с удвоенной силой рыбину.
— Почто?
Стёпка пожал плечами:
— Так. Жалко же его… это… запекать. Пусть лучше плавает.
— А и отпусти, — весело и легко согласился Бочага.
Стёпка разжал руки. Тальмень с шумом обрушился в ручей, сверкнул чешуёй, извернулся… и скрылся в глубине, которой здесь и в помине не было. Чудеса!
— Экое, однакось, диво, — булькнул Бочага. — Рыбицу пожалел. Тварь безмозглую и ни на что окромя ухи не годную. Ты, Стеславушка, не из нашенских ли часом будешь? — он прижмурился и цепко оглядел Стёпку с ног до головы, — Обличьем, вроде, не шибко схож… Остался ты таперича без гостинца. А и ладно, не горюй. В другой раз тады угощу тебя, да уж как угощу-то!
— Да мне и не надо ничего, — стал отказываться Стёпка.
— Нонеча не надоть, а опосля, глядишь, и спонадобится, — глубокомысленно заметил Бочага. — Угощу, слово моё верное, — он прижмурился одним глазом, подтянул порты и побрёл по ручью туда, откуда пришёл. Ключ он бережно прижимал к груди.
— Свидимся ишшо, помяни моё слово, Стеслав! Свидимся, мне то ведомо!
Он ушёл и вновь стало тихо. Вот так. Не обмануло, получается, Стёпку предчувствие, имелись в этом лесу и тайны и удивительные обитатели. О том, что вместо добродушного Бочаги на него мог набрести кто-нибудь пострашнее, медведь, например, или волколак какой-нибудь оголодавший, Стёпка старался не думать. Ведь не набрёл же.
Он смыл с рук чешую и, постояв над ручьём ещё с минуту, побрёл тихонько назад.
* * *
У костра было шумно и весело. Все, кроме Смаклы, уже проснулись и встали. Тролли и гоблины дружно черпали что-то горячее и дымящееся из котелка, с наслаждением прихлёбывали, черпали ещё, крякали, вытирая потные лица… Вид все имели помятый и растрёпанный, видимо, увеселялись прошедшей ночью от души и не одной только медовухой.
Неусвистайло усадил Стёпку рядом с собой, сунул в руку тяжёлую деревянную миску с мёдом, большой ломоть белого хлеба, спросил:
— Заварухи хлебнёшь?
Все засмеялись, а Стёпка недоверчиво покосился на котелок:
— А что это такое?
— Питиё горячее на лесных травах да на кореньях. Оченно пользительное, особливо ежели с похмелья. Голову враз просветляет. Ты хлебни, хлебни. И жажду утолишь и силов прибавится. Цельный день ить придётся по ухабам трястись.
Стёпка осторожно отхлебнул и ему понравилось. Это был просто какой-то местный чай. Только без сахара. Вместо сахара здесь использовали мёд. И Стёпка его тоже очень хорошо использовал. Всю миску умял, весь хлеб и две кружки заварухи.
— Ты, Стеслав, часом не рыбу ли в ручье промышлял? — спросил широкий седоусый тролль с румяным лицом и серьгой в ухе. — Рукав эвон весь в чешуе.
Тролля звали, как Стёпка уже знал, очень забавно: дядько Сушиболото. А тролли-близнецы, которых Стёпка видел в Предмостье с весским дружинником, были его сыновьями и звали их Перечуй и Догайда.
Все с ожиданием смотрели на него, знали, конечно, что в здешнем ручье рыбы отродясь не бывало. Стёпка отодрал от рукава прилипшие чешуины и рассказал о встрече с Бочагой.
— Давненько я его не видал, — заметил Неусвистайло. — С запрошлого, почитай, лета.
— Он водяной? — спросил Стёпка.
— Какой из него водяной! — захохотал Сушиболото. — Какой водяной! Родниковый пастух он, родничник по-нашенскому! Прежде-то он в Лишаихе обретался, за рыбой присматривал, бобров оберегал, а опосля, известная петрушка, выпивать крепко начал. Ну в глухомань его и затянуло, с лешими колобродить на болотах. Пропащая душа, но не злая ни с какого боку. Завсегда подмогнёт, и пакостей никто от него ни разу не видал. Наш мужик, в обчем, таёжный.
— А ключ ему зачем?
— Родникам лесным путь наверх отворять, ручьям русла чистить.
— А он его потерял, — с укоризной сказал Стёпка.
Неусвистайло усмехнулся в рыжие усы, шумно отхлебнул из огромной деревянной кружки:
— Не терял он его. А ежели бы и потерял, в ручье-то зараз отыскал даже бы и не глядя. Это он тебя, Стеслав, проверить захотел. Что ты за человек, не жадный ли до чужого добра, не гнилой ли внутрях. Приметил тебя у воды, и проверил. Ты на него обиду не держи. Не со зла он. Жизнь у нас ноне такая, что не каждому верить можно и надобно.
Стёпка пожал плечами. Обижаться на добродушного Бочагу он и не думал. Глупо было обижаться. Плохих людей, как он уже успел убедиться, здесь хватало. А как определить, каков из себя человек, не проверив его?
— Это он, что ли, всех так проверяет? — спросил он всё-таки.
— А иных и проверять не надобно, — ответил Сушиболото, глянув Стёпке прямо в глаза. — У иных-то гниль сердешная так наружу и прёт. Посмотришь на такого — ровно изнавозишься весь.
