Сказки о рыбаках и рыбках - Крапивин Владислав Петрович (книги онлайн бесплатно без регистрации полностью txt) 📗
Плечи мальчика как-то поникли. Он сказал полушепотом:
– Мне любое не надо… Одно бы…
– А… какое? – посерьезнел Валентин. – Не секрет?
Мальчик еле слышно сказал:
– Секрет…
– Ну извини…
Мальчик шевельнул спиной: ладно, мол, чего там… Он словно повзрослел на глазах.
Если и было все это игрой – щука и так далее, – то игрой с каким-то серьезным, неведомым Валентину смыслом. И Валентин ощутил тяжелую неловкость из-за своего непрошеного вмешательства. Однако уйти просто так было тоже неловко. И ничего лучшего не нашел он, как пошутить. Причем заранее ощутил виноватость от неуклюжести этой шутки:
– Щука для такой бочки все-таки великовата. А вот золотая рыбка – в самый раз. Она ведь тоже годится для желаний…
Реакция была неожиданной. Мальчик встряхнулся. Выдернул из воды ноги, крутанулся к Валентину. В серых глазах его словно трепыхались желтые мотыльки.
– Ой, правда ведь… А я не догадался.
Совесть царапнула Валентина. «Зачем я малышу голову морочу…» Но, не устояв перед мальчишеской радостью, он опять подыграл ему.
– Только ведь золотых рыбок сетями ловят…
– Я знаю! У деда авоська есть, тонкая такая, шелковая. На обруч натяну – будет сачок. Тут ведь большая сеть не нужна! – Он радовался теперь так открыто и заразительно, что Валентина просто душой потянуло к этому необыкновенному пацаненку. В «Репейник» бы такого!
«А что, – подумал он, – мальчик-то местный, разыщу потом и приведу…»
А маленький рыболов доверительно поделился с Валентином:
– Надо только дождаться, когда солнце здесь отразится. Тогда уж точно выловлю. Потому что наговор для невода я даже лучше знаю, чем для магнита…
– Ну… ни пуха ни пера, – сказал на прощанье Валентин. И неожиданно, будто за язык дернули, добавил: – Князь…
Короткие светлые брови мальчика удивленно дрогнули, но отозвался он сразу – легко и озорно:
– Ага! Ни чешуйки, ни хвоста!.. – Вскочил на шаткую лавочку, начал мотать на удилище леску.
Валентин, улыбаясь, отошел, оглянулся, неловко помахал мальчику ладонью. И тот в ответ замахал Валентину…
Таким Валентин и запомнил маленького рыбака – как он стоит под июльским жарким солнцем со вскинутой головой, с поднятой над плечом ладошкой, похожей на крылышко. Веселый, коричневый, в мятой и смешно оттопыренной на животе майке…
…Ни разу потом не встретил Валентин этого мальчика. Мало того, не мог он отыскать даже этот дом с бочкой под водосточной трубой. Тропинка от часовни приводила то на заброшенный стадион, то на Водопроводную улицу. Да и сама часовенка при ближайшем рассмотрении оказалась отключенной трансформаторной будкой. Выйти же в Ручейковый проезд никак не получалось. А расспрашивать Валентин почему-то стеснялся. К тому же наступили такие дни, что стало и не до этого.
Но пока все было хорошо, и он шагал, бережно унося из Ручейкового проезда ласковую память о встрече с маленьким ловцом золотой рыбки.
В этом настроении Валентин и добрался до «Репейника». Старые кварталы остались позади. Клуб располагался в цокольном этаже новой двадцатиэтажки. Над приземистой дверью голубела вывеска с названием клуба и эмблемой: мальчик и девочка, с головами, похожими на репейные маковки, плывут в бумажном кораблике – веселые, беззаботные… И при взгляде на эту вывеску Валентина охватило уже привычное и все равно радостное предчувствие. Сейчас он окунется в жизнь, о какой тайно мечтал с детства. Туда, где полно ребячьей доброты, товарищеской надежности и умения радоваться друг другу. А еще – озорной возни и в то же время умного, общей работой продиктованного порядка…
В небольшой прихожей, у столика с телефоном, дулись в шашки – со щелканьем о доску и вскриками – два дежурных: рыжая Ленка Орехова и неугомонный, как чертик, быстроглазый Митька Игоркин. Оба подскочили, завопили «ура», будто не видели Валентина целый год.
– Привет, господа вахтенные командиры! Адмирал здесь? Новости имеются?
Митька отрапортовал, что «адмирал тута», особых новостей нет, а Валентина кто-то разыскивал по телефону.
– Какой-то дядька. Сказал, чтобы ты сразу позвонил, как придешь. Я записал телефон.
«Господи, уже и здесь отыскали», – подумал Валентин.
Номер был незнакомый. Откликнулись сразу:
– Штаб-поручик Ряжский. Что вы хотели?
– Не знаю… Это вы что-то хотели. Просили меня позвонить, номер оставили.
– Фамилия…
– Чья? Моя?
– Ну не моя же! Я свою знаю. И вам представился, по-моему.
– Волынов моя фамилия, – с нарастающим чувством неволи и близких неприятностей отозвался Валентин. И попытался все-таки сохранить независимый тон. – А в чем дело, штаб-поручик Ряжский?
– Зайдите к нам. В отдел воинского резерва. К шестнадцати часам.
– Это… обязательно?
Штаб-поручик отозвался со смесью скуки и легкого злорадства:
– Это на ваше усмотрение. Но если не явитесь, встанет вопрос об уклонении.
– Уклонении… от чего?
– Придете – все узнаете… – И застонали короткие гудки.
…Это было восемь лет назад, в эпоху «всеобщей стабильности», за два года до кончины Верного Продолжателя…
Часть первая. ЗАЛОЖНИКИ
Летний лагерь «Аистенок»
1
Дверь дачного домика была хлипкая, и после второго удара Валентин внес ее внутрь на левом плече. Отшвырнул к стене, рявкнул:
– Ты что делаешь с ребенком, падаль такая!!
Мухобоя отшатнуло в угол. Он поскользнулся, грохнулся, выпустил свою «хлопалку», вскочил…
– Стоять! Руки!..
Мухобой машинально вскинул руки над плечами (знает, гад!), но тут же опустил. Мигом пришел в себя.
– Вы что себе позволяете! Гражданин Волынов!..
– Я тебе покажу «гражданина»… – Валентин запально дышал. Вдруг сильно заболели негнущиеся пальцы и кисть левой руки. – Илюшка… ты иди. Я тут… поговорю…
Илюшка смотрел мокрыми глазами, из-за стола не встал. Подбородок был запрокинут, на горле дрожала синяя жилка.
– Иди и ничего не бойся, – выдохнул Валентин. – А я…
– Вы, собственно, почему здесь распоряжаетесь? – с полным теперь самообладанием произнес Мухобой. – Вам кто позволил врываться и громить?
– Иди, Илюшка, – третий раз, уже ровнее, выговорил Валентин. – Теперь не он здесь командует, а я. Он… снят с должности.
Илюшка быстро облизнул губы.
– Значит… он не будет подписывать документ?
– Что? Какой документ?.. Ничего он не будет подписывать! Только протокол своего допроса. У следователя… Иди, малыш…
Илюшка шевельнулся. Сказал тихо и отрывисто:
– Я ведь сам-то не отвяжу…
– Что?
– Ноги… – Он опять качнулся на табурете.
И Валентин увидел, что Илюшкины коричневые икры туго примотаны бинтами к табуретным ножкам. Морщась от жалости и будто от собственной боли, Валентин отцепил от пояса и раскрыл ножик-брелок (он всегда точил им карандаши). Чиркнул по марлевым лентам, они опали. Валентин яростно размотал, скомкал бинты, швырнул их в рожу неподвижного Мухобоя. Бинты не долетели, распустились в воздухе. Мухобой не шевельнулся.
Валентин за плечи подвел Илюшку к порогу (плечи вздрагивали).
– Обувайся и беги скорее…
Илюшка торопливо застегнул сандалии. Потом не то всхлипнул, не то прошептал:
– До свидания…
– Беги… Да! Заскочи на поляну у заброшенной будки, скажи ребятам, что они свободны…
Илюшка тяжело, не похоже на себя, побежал через ромашки под лиловым грозовым небом. Сильно сверкнуло, и почти сразу ахнул гром. Валентин рывком обернулся к Мухобою. Тот улыбнулся. Улыбка на костистом, обтянутом сухой кожей лице была как прямая черная щель.
– Значит, вы, Валентин Валерьевич, сняли меня с должности?
– Уголовный преступник не может быть воспитателем. Вы избивали ребенка.
– «Избивали»! – вдруг взвизгнул Мухобой. Истерично, по-бабьи. – Дурак! А как с ней управляться, с этой сворой? Ты пробовал?! – Он раскорячился, кожа на лице обмякла.
