Через Гоби и Хинган - Плиев Исса Александрович (читать книги регистрация .TXT) 📗
Сохранившиеся у меня записи и некоторые документы позволяют в самых общих чертах восстановить ход событий на калганском направлении в первые дни операции.
Я уже упоминал, что передовая механизированная группа достигла за сутки Цаган-Обо-Сумэ, где находились японский оперативный пункт и до роты солдат Дэвана. В ночь на 10 августа японцы на машинах отошли к югу, а дэвановцы подались в горы. [81]
Следующим на пути опорным пунктом противника был город Эрлянь. К нему вышел 3-й мотострелковый полк 27-й отдельной бригады под командованием офицера Финогенова, стремительным ударом с ходу разбивший противника. Когда в город вступили наши войска, он казался вымершим. И это не удивительно: жителей угнали японцы.
Во второй половине дня 11 августа мне доложили, что мотомехгруппа выступила на Чжанбэй. По пути туда, в стороне от Калганского тракта, находился дворец Дэвана Барун-Сунитван, где размещалась ставка князя. Приказываю после овладения Холтыйн-Сумэ свернуть с тракта на юг и внезапным ударом захватить дворец.
Вечером мы связались по радио с Дорожинским.
– Холтыйн-Сумэ взят, – доложил он. – Это небольшой населенный пункт. В нем добротный монастырь, порядочно кирпичных и саманных домов, множество юрт. По показаниям жителей, здесь размещались военная школа, насчитывавшая несколько сот человек, и подразделение из охраны князя Дэвана. В соответствии с вашим приказанием мотомеханизированная группа развернулась и наступает в направлении Барун-Сунитвана.
Примерно через сутки наши передовые части захватили Барун-Сунитван и почти одновременно – Панцзян. Живописный дворец Дэвана окружали кирпичные здания, предназначенные для многочисленной свиты и слуг. Поблизости находились казармы, в которых размещался кавалерийский полк личной охраны князя.
К моменту подхода наших частей в резиденции не было достаточно войск, способных оказать серьезное сопротивление. Разведотряд под командованием майора Слаутского с ходу ворвался в населенный пункт. Но князю с семьей в сопровождении охранного полка удалось скрыться. Бежали и японские подразделения, около 100 сотрудников оперативного пункта, школа юнкеров и другие. Причем так поспешно, что оставили почти все вооружение и боеприпасы. Пленные показали, что Дэван направился в сторону Гуйсуй, а японцы – на Калган. Странно, но в трудную минуту союзникам оказалось не по пути. [82]
В бывшей ставке князя остались наши мотоциклетные подразделения. Наряду с обороной им вменялась в обязанность охрана исторических ценностей и предметов искусства, собранных во дворце.
За Барун-Сунитваном начинались горы. И первый населенный пункт в горах – Чансыр, очень напоминающий город: девять кварталов, центральная улица с кирпичными зданиями, несколько тысяч жителей. Чансыр обнесен высокой стеной с огромными башнями и множеством бойниц. Когда-то это была неприступная крепость. Расположенная в цепи скалистых отрогов, она и теперь могла оказать серьезное сопротивление передовому отряду, во всяком случае, на время задержать его наступление. К тому же, по нашим сведениям, здесь дислоцировалась 7-я дэвановская кавалерийская дивизия под командованием генерал-лейтенанта Дамрин-Суруна.
Дорога до Чансыра тянулась по предгорью. На пути лежало пять выгодных для обороны перевалов. Открытые подходы к ним просматривались примерно на десять километров. Поэтому элемент внезапности днем исключался. Организуй противник оборону на перевалах, он мог бы основательно измотать наши войска еще на подходах к Чансыру. К счастью, этого не успели сделать.
Встреча с японцами произошла возле второго перевала, когда их автоколонна пыталась занять выгодный рубеж.
Наш бронеотряд в составе бронероты, артбатареи, мотоциклетной роты и подразделения автоматчиков, возглавляемый капитаном Д. Г. Пылевым, первым заметил противника. Прибавив скорость, на японцев устремилось мотоциклетное подразделение. Остальные свернули с дороги для обхода.
Вражеские машины начали разворачиваться, но было поздно. 20 мотоциклистов начали обстреливать их из ручных пулеметов. А вскоре с фланга противника атаковали бронерота и автоматчики. Выброси японцы белый флаг, они могли бы увидеть родные берега Ниппона…
Путь на Чансыр был открыт. Днем 13 августа разведотряд достиг городских стен и, не останавливаясь, ворвался в Чансыр. Кавалерийская дивизия генерала Дамрин-Суруна отошла в результате небольших, скоротечных [83] боев. «Мы видели, – донес Пылев, – как до полка конницы уходило в горы Иншаня».
Итак, на калганском направлении наши войска достигли района дислокации основной группировки князя Дэвана: Дабэйгунсы, Чансыр, Шанду. Но противник не оказывал достаточно серьезного сопротивления. После коротких схваток он предпочитал отходить в глубь страны.
Перед нашими войсками – Чжанбэй, непосредственно прикрывающий укрепрайон. После овладения Чансыром можно было рассчитывать, что судьба Чжанбэя будет решена к утру 14 августа. Но авиаразведка донесла, что 7-я дэвановская кавдивизия не дошла до Калганского укрепрайона и заняла оборону Канбао.
– Как дела, полковник? Каково настроение? – запросил я по радио Дорожинского.
– Неважные дела, товарищ командующий…
– Что такое?
– Горючее опять на исходе. Боюсь, что главные силы в ожидании подвоза геэсэм вынуждены будут временно остановиться.
– Горючее будет. К вечеру ждите бензовозы.
Я сообщил Дорожинскому обстановку, рассказал о 7-й дэвановской дивизии и приказал: сразу же после заправки ночью атаковать отборными силами передовых частей дэвановскую кавалерию в районе Канбао.
После боя мне доложили, что наши танковые и механизированные части действовали умно и дерзко. Ошеломленные внезапной атакой, неся потери, дэвановцы оказались смятыми и в беспорядке начали отходить по тракту в сторону Калгана. Под ударами преследовавшей их мотомехгруппы дэвановцы вынуждены были свернуть на бездорожье и поспешили к Шанду. Туда же устремились и деморализованные, плохо управляемые уцелевшие части из 3-й кавдивизии князя Дэвана, после того как ее застигла и основательно потрепала на марше наша штурмовая авиация.
Новое донесение заставило меня призадуматься, хотя оно и сообщало об успехе соединений калганского направления. [84]
В ходе стремительного наступления наша мотомехгруппа оторвалась от главных сил калганского направления более чем на 50 километров. До Чжанбэя оставалось 120 километров, до Шанду, куда свернули дэвановские дивизии, напрямую около 60. Что делать, куда направить главные усилия?
Сразу напрашивалось решение: прежде всего разгромить вражеские войска в районе Шанду и этим развязать себе руки для действий против Калганского укрепрайона (иначе эта группа оставалась висеть у нас на фланге).
Но ведь оценивать противника только по формальному соотношению сил неправильно. Необходимо учитывать морально-психическое состояние его войск. У 7-й и 3-й дэвановских дивизий оно было явно невысоким. Вражеские соединения с самого начала не сумели подстроиться к нашему стремительному наступлению и метались в поисках выхода из сложившейся для них тяжелой ситуации. И теперь, когда мы пойдем вперед, их командование будет думать, конечно, не о том, чтобы атаковать наш фланг, а о том, как уберечь от ударов свой собственный фланг.
Эти рассуждения привели меня к выводу, что не следует терять время на разгром неприятеля в Шанду, а надо решительно наступать вдоль Калганского тракта.
Я потребовал, чтобы части калганского направления к утру 15 августа взяли Чжанбэй и произвели разведку боем Калганского укрепрайона. Продолжая решительно развивать наступление на Калган, они должны были предъявить шандунской группировке ультиматум о сдаче в плен. Для наступления на Шанду из полков второго эшелона выделялся один усиленный мотострелковый батальон, которому предстояло смело развивать наступление с запада по маршруту Панцзян – Губчилин-Сумэ – Циньдай – Шанду и своими активными действиями в горах создать впечатление, что в тыл противника вышли крупные силы советско-монгольских войск.
