Голубые люди розовой земли (Рис. М. Скобелева и А. Елисеева) - Мелентьев Виталий Григорьевич (читать книги полные txt) 📗
Ну, а потом, во втором классе, ему казалось, что знания даются просто так. Ни за что. А отметки ставятся за то, что знал уже раньше. Наверное, поэтому ему все время не хватало каких-нибудь получаса, чтобы выучить уроки, пятнадцати минут, чтобы решить неполучающийся пример. Так и вышло, что вместо четверок и пятерок он стал получать уже тройки, а потом и двойки. А учительница стала ругать его и называть лодырем. А сам Юрка это не чувствовал. Просто он по-прежнему был таким, каким бывал и в садике, и в первых классах школы. А вот требовали с него уже совсем по-другому, не так, как в садике или в первом классе. И это казалось несправедливым. Он думал, что к нему придираются.
Из-за того, что учительница «придиралась и не давала жизни», Юрка то злился на нее и совсем не делал уроков: решал, что он все равно уйдет работать, а рабочему человеку очень уж больших знаний не требуется и, значит, можно не учиться. А то, наоборот, как бы мстя учительнице, вызубривал уроки и со злостью отвечал ей на четверку, а то даже на пятерку. Но вызубренное быстро забывалось, а любви, уважения к таким знаниям не оставалось.
В пятом классе пошло еще хуже. В пятом классе был уже не один, а несколько учителей и учительниц. Отговориться тем, что к нему придираются, Юрка не мог: причин для придирок у новых учителей просто не было. А двойки в Юркином дневнике были, и отец, раньше немного веривший и придиркам учительницы, и невезению, и вообще всяким Юркиным отговоркам и оправданиям, теперь верить отказался. Он сказал прямо:
— Ты лодырь. Я в твои годы…
И пошло, и поехало!
Вот почему Юрий вздохнул еще горше: что ни говори, а доверие — вещь хорошая, если… Если самому хочется оправдывать это доверие. А если не очень хочется, так лучше пусть без доверия… Как-нибудь уж по старинке… Как на Голубой земле…
И в то же время ему страшно, до колик в сердце захотелось, чтобы ему доверяли. Поручали сложные и ответственные дела и требовали, чтобы он во что бы то ни стало выполнил их. Вот как космонавты…
Наверное, потому, что Юрий уже понимал: учили его и сам он учился в прошлом так, что равняться теперь с голубыми людьми ему было трудно, а признаться в этом, когда стало совершенно ясным, что они Юркины ровесники, было просто невозможно. Юрий попытался найти последнюю лазейку. Даже не лазейку. Он и в самом деле не очень верил тому, что видел.
— Слушай, Тэн, может, ты скажешь, что вам доверили весь корабль?
— Конечно! — ничуть не смутился Тэн.
Это становилось прямо-таки интересным: Тэн явно врал напропалую. Юрка ехидно улыбнулся и спросил:
— И, кроме вас четверых, на всем корабле нет ни одного живого человека?
— Конечно!
— И с вашей земли никто не управляет вашим кораблем?
— Конечно! — все так же уверенно ответил Тэн и наконец заметил ехидную Юркину улыбку. — Ты, кажется, не веришь? А почему? Разве я или кто-нибудь из наших тебя обманывал?
— Не в этом дело, — уклончиво протянул Юра. — Не в этом дело…
— А в чем?… — И потому, что Юрий жался, кривился и недоверчиво покачивал головой, Тэн рассердился: — Что ж ты молчишь? Говори напрямик. Ты нам не веришь?
— При чем тут не веришь… Но, понимаешь, я же сам слышал, как кто-то объявлял тревогу… Предупреждал… И голос был, по-моему, взрослый.
— Так тебе же говорили, что это действуют роботы. Следящие роботы. Говорили или не говорили?
Сейчас Юрий уже не помнил — говорили ему или не говорили о роботах, но в душе он уже согласился с тем, что при таком положении дел и при такой технике и в самом деле должны работать, предупреждать и действовать роботы. Иначе зачем же тогда и космическую технику выдумывать?
Но был еще один хитрющий вопрос. Такой хитрый и с такой подковыркой, что Юрий не сразу решился задать его. А когда решился, то еще долго не знал, с чего начать.
Пока Тэн кипятился и рассказывал о том, какие роботы есть на корабле — расчетчики, следящие, обучающие, информирующие, оценивающие, предполагающие, разведывательные и многие-многие другие, — Юрий наконец придумал подход к самому важному вопросу:
— Тэн, а сколько… сколько лет вы в пути?
— Мы? В пути? Уже шестой год…
Тут Бойцов не выдержал и рассмеялся — облегченно и очень ехидно. Вопрос с подковыркой оправдал себя.
— Ты чего смеешься? — удивился и немного обиделся Тэн.
Юрий смеялся все громче и раскатистей. Он крутил головой и даже хлопал себя по коленям, хотя это было и очень трудно — силы притяжения, или, научно говоря, силы гравитации, прижимали его в мягком кресле-кровати и наливали тело если не свинцовой, то во всяком случае чугунной тяжестью.
Тэн недоумевающе смотрел на Юрия, потом вдруг улыбнулся и тоже рассмеялся.
— Так. Пожалуй, ты прав, — сказал он, и Юрию сразу расхотелось смеяться.
— Почему я прав?
— Потому что со стороны и в самом деле наше положение выглядит смешным.
— Какое положение? — уже серьезно спросил Юрий.
— А такое, что нам всем по двенадцать лет, а мы летим уже шестой год.
— Почему же это смешно? — насторожился Юрий.
— Ну, нам это не смешно. У нас это в порядке вещей. А вот для людей с других планет это может показаться и смешным.
Тэн объяснил это таким тоном, что Юрий даже покраснел и буркнул:
— Только ты не очень задавайся, ты лучше расскажи.
— Что тебе рассказать?
— А вот это: почему вам понятно, а людям с других планет не понятно?
— Потому, Юрочка, что с нашей Розовой земли космонавты вылетают в свои первые дальние путешествия не в двадцать или тридцать лет, как у вас на Голубой земле, а в семь-восемь лет.
Это было не так уж неожиданно — что-нибудь в этом роде Тэн обязательно должен был сказать, — но поражал его тон, снисходительный и в то же время сожалеющий. И нужно было поддержать авторитет всех землян, а заодно и людей каких-то других цивилизаций, о которых голубые люди знали, а земляне только догадывались.
— Это ж почему вам такая привилегия?
— А это, брат ты мой, не привилегия, а самая обыкновенная необходимость.
— Почему же это, интересно, необходимость? Везде такой необходимости нет, а у вас она появилась?
— А как ты считаешь — сколько лет нужно, чтобы добраться от одной обитаемой или годной для обитания планеты до другой?
— Ну, я не знаю… точно. Но думаю, что года два… три… Может быть, пять лет…
— Та-ак. А сколько у вас на Голубой земле человек готовится к космическим полетам?
— Точно я, конечно, не помню… Например, Гагарин — самый первый космонавт в мире… нашем мире — готовился два года. Потом и других готовил… Тоже несколько лет…
— Вот! А теперь прибавь пять лет до нужной вам планеты, сколько-нибудь времени на то, чтобы на ней посидеть, обследовать, а потом еще пять лет, чтобы вернуться на свою землю. Сколько получится?
Юрий не раскусил всей каверзности этого вопроса. Но он сразу почувствовал, что за ним стоит что-то очень важное и нужное для понимания всей жизни голубых людей. И поэтому он не стал ловчить и выкручиваться. Он честно признался:
— Н-ну… лет пятнадцать… — И неуверенно, но великодушно добавил: — Может… чуть больше…
— Во-от. — Тэн назидательно выставил палец и сложил розовые губы трубочкой. — Вот и получается, что космонавт ваш, с Голубой планеты, слетает один раз на какую-нибудь планету, вернется, пока отчитается, пока отдохнет — и лететь ему во второй раз уже не придется.
— Брось! — решительно заступился Юрка за милых сердцу космонавтов. — Они еще будут молодые!
— А я и не говорю, что старые. Будет им лет по сорок. Верно?
— Верно.
— Ну вот. Теперь клади опять несколько лет на подготовку к полету.
— Так они же один раз уже готовились! — возмутился Юрка.
— Как ты все хорошо знаешь! — задиристо покачал головой Тэн. — А что ж, по-твоему, все пятнадцать лет, пока они готовились и совершали первый полет, ученые и инженеры на земле сидели раскрыв рот и хором кричали: «Ура! Вот какие хорошие космонавты! Уже полетели».
