Пан Клякса. Трилогия (ЛП) - Бжехва Ян (электронная книга .TXT) 📗
Потом пан Клякса разобрал по частям туловище Алойзи, все части сложил в чемодан и опустил крышку.
Мы с облегчением вздохнули: Алойзи, эта мерзкая карикатура на человека, перестал существовать.
У одного Анатоля были слезы на глазах.
— Боже мой! — шептал он. — Боже мой! Что я скажу Филиппу? Ведь он велел мне беречь Алойзи. Такая красивая кукла!… Такая красивая!…
Тем временем пан Клякса снова уменьшился и, повернувшись к нам, сказал:
— Не огорчайтесь, мальчики. Я знал, что так окончится наша сказка. Алойзи уничтожил все мои тайны. Теперь я не смогу больше готовить обеды из цветных стеклышек, летать по воздуху, угадывать чужие мысли, увеличивать предметы, лечить больные вещи. Я потерял волшебную силу, которой славился во всех сказках… Да уж ладно!… Главное — не унывать!… Давайте лучше споем на прощанье новогоднюю песню…
Но не успел пан Клякса открыть рот, как дверь отворилась, и вошел парикмахер Филипп. Шуба и шапка его были в снегу.
— Что это вы не отворяете ворота? Оглохли, что ли? — закричал он, багровея от злости. — Пришлось лезть через забор. Идиоты! Надоела мне ваша академия! Анатоль, собирайся домой. Где Алойзи?
Анатоль робко приблизился к Филиппу.
— Алойзи… Алойзи… там, в чемодане, — пролепетал он.
Филипп кинулся к чемодану, открыл его и в ужасе отшатнулся.
— Так вот оно что, пан Клякса! — прошипел он сквозь зубы. — Вот вы как выполняете свои обещания? Двадцать лет я работал над этой куклой. Я приносил вам веснушки, цветные стеклышки, отдавал все состояние, чтобы вы могли открыть эту проклятую академию. А чем вы отплатили мне? Я думал, вы сделаете Алойзи человеком, а вы что сделали? Уничтожили труд всей моей жизни! Нет, это вам даром не пройдет! Я вам отомщу! Вы еще не знаете, на что способен Филипп в ярости! Вы не знаете!
Тут он вынул из кармана бритву, раскрыл ее и подбежал к елке.
Пан Клякса молчал, только снова чуть уменьшился.
Филипп срезал с елки все свечи и рассовал по карманам шубы. В зале наступила темнота. Что случилось дальше, я не знаю. В ужасе я выскочил в коридор, скатился по лестнице вниз и выбежал во двор.
Стояла морозная декабрьская ночь. При свете луны и сверкающей белизне снега вся академия, ограда и парк были как на ладони.
Мимо меня пробежал Анастази, и я услышал звук открываемого замка. Анастази открыл ворота, и, как сквозь сон, я видел пробегавших мимо товарищей.
Я хотел крикнуть им: «До свиданья, ребята!», но слова застряли в горле.
Прощание со сказкой
Луна светила мне прямо в глаза, и все вокруг тонуло в ее таинственном сиянии.
Я опустился на скамейку и почувствовал страшную усталость. Я крепился изо всех сил, чтоб не уснуть.
И вот я стал свидетелем странного события: академия, которая уже не была прежним высоким красивым зданием, а была вполовину меньше, стала уменьшаться у меня на глазах. То же происходило с парком и окружающей его оградой. У меня помутилось в глазах, зашумело в голове. Академия беспрерывно уменьшалась. Когда она стала не больше обыкновенного шкафа, из дверей выскочила маленькая человеческая фигурка и приблизилась ко мне. Это был пан Клякса. Такой же маленький, каким я его видел когда-то в стакане.
Тем временем небо надо мной опустилось и стало похоже на потолок, а луна превратилась в лампочку.
Стена, окружавшая академию, настолько приблизилась, что я отчетливо различал дверцы, ведущие в соседние сказки. Время бежало быстро, и все вокруг продолжало уменьшаться. Веки мои слипались, меня охватывала дремота. Когда я снова открыл глаза, превращения подходили к концу.
Я находился в комнате, освещенной сверху большим шарообразным абажуром. Академия превратилась в клетку, где сидел погруженный в раздумье Матеуш. Вместо парка я увидел прекрасный зеленый ковер с вытканными на нем деревьями, зарослями кустарника, цветами. Ограда превратилась в книжные полки, а дверцы — в корешки книг с тисненными золотом названиями. Тут были все сказки Андерсена и братьев Гримм, сказки о Щелкунчике, о Рыбаке и Рыбке, сказка про Серого волка, про Белоснежку и Семь гномов и много-много других.
Я сидел на диване, а рядом на полу стоял пан Клякса. Он был ростом с мизинец. Его руки и ноги невозможно было различить, и только лысая головка поблескивала при свете лампы. Я осторожно взял его двумя пальцами и поставил на ладонь. Едва слышным голоском пан Клякса пропищал:
— Прощай, Адась. Пора нам расстаться. Ты славный и добрый мальчик. Желаю тебе удачи в жизни. Кто знает, может быть, мы еще встретимся в какой-нибудь другой сказке.
После этого он уменьшился еще вдвое.
Он стал меньше сливы, почти как лесной орешек.
И вдруг случилось чудо!
Существо ростом с орешек перестало быть паном Кляксой и превратилось в пуговицу. Обыкновенную костяную пуговицу розового цвета.
Матеуш, казалось, только этого и ждал.
Он выскочил из клетки, сел ко мне на плечо, потом спрыгнул на ладонь, схватил в клюв пуговицу и опустился с ней на пол. Вы, наверно, уже догадались, что это была пуговица с шапки богдыханов, волшебная пуговица доктора Пай Хи-во, которая должна была превратить Матеуша в принца. А не приходило ли вам раньше в голову, что пан Клякса был той самой пуговицей, которую доктор Пай Хи-во превратил в человека?
Что касается меня, то я об этом догадался только после чудесного превращения Матеуша. Он вдруг стал расти. Его крылья превратились в руки, ноги удлинились, вместо клюва появилось человеческое лицо.
Матеуш менялся на глазах. Через несколько секунд он стал выше меня. Прежде чем я сообразил, что произошло, передо мной стоял высокий человек средних лет, с волосами, тронутыми сединой.
Я низко поклонился и сказал:
— Рад первым поздравить ваше высочество с успешным превращением. Желаю вам поскорей занять трон вашего отца.
Я говорил не совсем складно, но ведь у меня не было времени придумать что-нибудь более путное. Матеуш в облике человека внимательно выслушал меня, потом вдруг от души расхохотался и, погладив меня по лицу, сказал:
— Дорогой мальчик! Никакой я не принц. Просто я рассказывал тебе сказку, а ты в нее поверил. Историю про короля волков я придумал.
— Ну, а король? А принц? А доктор Пай Хи-во? — спросил я удивленно.
— Сказка остается сказкой, мой мальчик, — ответил он с улыбкой.
— Кто же ты такой, Матеуш? И что все это значит? — спросил я, совершенно сбитый с толку.
— Я автор книги про пана Кляксу, — ответил человек. — Я написал эту повесть, потому что люблю всякие фантастические истории и сам очень радуюсь, когда пишу их. С этими словами он взял со стола книгу, закрыл ее и поставил на полку рядом с другими.
На корешке книги я увидел надпись:
Академия пана Кляксы.
Ян
Бжехва
Путешествия пана Кляксы
Сказандия
Эта история произошла еще в те времена, когда чернила были совершенно белыми, а мел — черным. Да, да, друзья мои, абсолютно черным. Представляете себе, какая из-за этого царила путаница и неразбериха! Приходилось писать белыми чернилами на белой бумаге и черным мелом — на черной доске. И вы, конечно, догадываетесь, друзья мои, что такие буквы были совсем-совсем не видны. Ученик, бывало, напишет сочинение, а учитель не знает, написано оно или нет. И ученики писали всякую чепуху, а проверить их никто не мог. И писем нельзя было прочесть, оттого-то мало кто и писал их в те времена. Правда, чиновники в канцеляриях вели толстые книги, но там тоже нельзя было найти ни одной буквы, ни одной цифры. Их просто не было видно. И, наверно, от этой кропотливой и ненужной работы отказались бы давным-давно, если бы не старая канцелярская привычка вести книги.
Люди подписывали всякие бумаги и документы, хотя отлично знали, что никому и даже им самим не удастся разглядеть эти подписи. Они прекрасно понимали, что даже самые замысловатые завитушки все равно пропадут зря. Но еще с незапамятных времен им очень нравилось подписываться, поэтому они не обращали внимания на то, что белые чернила не видны на белой бумаге. И неизвестно, как долго продолжалось бы все это, если бы не пан Амброжи Клякса.
