Грегор и код когтя - Коллинз Сьюзен (читаем книги онлайн бесплатно полностью txt) 📗
Во-первых, это его личное дело. И никого, кроме него самого, это не касается. Во-вторых, они ведь догадывались, что Соловет непременно использует это знание против него. Как все, что ему дорого. Как они не понимают, что теперь у нее стало еще больше над ним власти?!
И наконец, в-третьих, — что если это дойдет до Люксы? Грегор даже толком не знал, как она к нему относится! Они никогда не говорили об этом или чем-то подобном. А теперь кто-нибудь непременно сболтнет ей. Сама мысль об этом пугала и страшно смущала его. Он был готов немедленно бежать на поиски Ареса и отправиться прямо домой и…
В самом конце коридора кто-то преградил ему дорогу — это был Живоглот, который обогнал его и встал перед ним:
— Стой, парень, охолонись.
Грегор выхватил из ножен меч так быстро, что даже сам удивился:
— Защищайся. Дерись!
Живоглот поднял передние лапы в притворном ужасе:
— Ох, дорогой! Мы что, будем драться до смерти? Я не готов умирать таким молодым!
— Защищайся, Живоглот! — крикнул Грегор звенящим от обиды и злости голосом и атаковал крыса. Тот увернулся, но все-таки лезвие меча срезало несколько усиков на его морде.
— Либо я становлюсь слишком стар, либо ты делаешь успехи, парень! — заявил Живоглот и добавил: — Но я не рекомендую тебе повторять этот фокус.
Грегор еще не решил, что делать дальше, когда сильные руки схватили его, и он оказался в могучих объятиях, из которых не мог вырваться.
— Стоп, Грегор! Ты не понимаешь, что он сделал сейчас для тебя! — сказал Марет.
— Оставь меня, ты, предатель! — завопил Грегор, извиваясь в цепких сильных руках.
Предательство Марета поразило его в самое сердце — даже сильнее, чем болтовня Живоглота. Грегор считал Марета своим другом. До того момента, когда тот сказал Соловет о фотографии.
Грегор продолжал вырываться, и тогда Марет просто положил его на пол, а Живоглот уселся на него сверху. Ого! Этот крыс весил никак не меньше центнера!
Благоухающая креветками морда приблизилась к лицу Грегора:
— Просто скажи, когда будешь в состоянии выслушать нас.
Очень скоро Грегор почувствовал, что ему нечем дышать, — в легких почти не осталось воздуха. А Марет с Нериссой смотрели на него из-за плеча Живоглота с такими неподдельными сочувствием и тревогой, что нельзя было не поверить, что они искренне огорчены его реакцией.
Грегор попытался расслабить мышцы, но сделать это было не так-то легко — ведь яростничество бушевало в нем все это время, готовое отозваться на любую провокацию, на любой вызов. Нехотя он повернул голову и спросил:
— Ну? Что? Что?!
— Грегор, прости. Прости, что нам пришлось выдать твою тайну. Но как только Живоглот открыл эту дверь — я без колебаний ринулся в нее, — сказал Марет. — Просто мы не хотели, чтобы ты снова оказался в карцере.
— Мне там было не так уж плохо, — буркнул Грегор.
— Это после двух дней. Соловет продержала в нем Хэмнета целый месяц — просто потому, что он перечил ей на Совете, — сказала Нерисса. — Без света. Без людей. Когда вышел оттуда, — он был уже другим человеком.
— Викус тогда сражался на Источнике, Совет полностью находился под ее контролем, — продолжал Марет. — Ни у кого не было шанса помочь Хэмнету. Вырвать его из рук собственной матери. Многие считали, что именно это заставило его сделать то, что он сделал в саду Гесперид.
— А если она, не задумываясь, сотворила такое с Хэмнетом, — думаешь, она стала бы сомневаться относительно какого-то Наземного?! — вмешался Живоглот. — Хэмнет был для нее светом в окошке. А ты ей даже не нравишься!
— Знаешь, я бы непременно сказала то же, что говорят Живоглот и Марет, — если бы была достаточно умна, — добавила Нерисса. — Ну пожалуйста, Грегор, ты ведь понимаешь — мы действовали в твоих интересах.
Грегор подумал о месяце в камере. Даже учитывая его новые способности, пожалуй, это было бы невыносимо. Бедный Хэмнет. Грегор вспомнил, как он разволновался, когда Люкса упрекнула его в том, что он ни разу не вернулся в Регалию и не навестил их. Хэмнет сказал тогда: «Нет, я никогда не смог бы снова уйти. Ты знаешь, как действует Соловет. Она бы нашла способ заставить меня вновь возглавить армию». Может, он вспомнил тогда об этой ужасной камере, о том, что Соловет могла засадить его туда и держать взаперти до тех пор, пока он не сошел бы с ума или не сломался — чтобы быть готовым выполнять все, что она скажет. Для Хэмнета, видимо, эти воспоминания были ужасны — вот почему, умирая, он так просил Люксу, чтобы его сына, Газарда, не учили быть воином. Раньше Грегор считал, что эта просьба была вызвана в первую очередь отрицательным отношением Хэмнета к войне, но теперь он задумался — может, таким образом он пытался оградить Газарда от влияния Соловет и удержать его как можно дальше от нее.
Грегор почувствовал, как напряжение постепенно отступает, как расслабляются мышцы — теперь, когда он понимал истинные мотивы поведения своих друзей.
И все-таки — а что если сказанное дойдет до Люксы?!
— Ни одно слово из тех, что были произнесены в той комнате, не выйдет за ее пределы, — словно прочел его мысли Марет. — Ты можешь быть в том уверен. Мы болтать не станем, а Соловет вряд ли сделает это достоянием общественности.
— Ладно-ладно, вы молодцы, все правильно сделали. А теперь дайте мне подняться, — сказал Грегор.
Говорил он все еще сердито, но на самом деле уже совсем не злился.
— Ну вот, только я устроился удобненько, — огорчился Живоглот и как следует потянулся, чуть не сломав Грегору все ребра, прежде чем поднять свой тяжеленный зад. — А теперь пойдемте-ка в кодовую комнату, пока твоя сестрица окончательно не вынесла подземным мозги.
А, точно — код.
Грегор понимал, что это действительно важно, но…
— Сначала мне надо в больницу, — сказал он.
— Пожалуйста, Грегор. Люкса сейчас спит, ты не сможешь даже поговорить с ней, — взмолилась Нерисса. — А нам действительно нужна твоя помощь.
Из-за событий последнего часа она совсем обессилела, ее трясло мелкой дрожью, и видно было, что Нерисса еле держится на ногах. Грегору не хотелось расстраивать и волновать ее еще больше.
— Хорошо, Нерисса, давай сначала отправимся туда, — согласился он.
Марет вернулся в распоряжение Соловет, а Нерисса и Живоглот сопровождали Грегора в кодовую комнату. Минут десять у него ушло на то, чтобы забежать в ванную, помыться и переодеться в чистое, затем они поспешно поднялись на несколько этажей и оказались в длинном коридоре, который привел их в странную комнату.
Грегор понимал, что этого не может быть, но на первый взгляд ему показалось, что он очутился в… зоопарке.
Комната была сделана в виде восьмигранника. На одной грани располагалась дверь, через которую он вошел. Противоположная грань был украшена резьбой в виде причудливого дерева. Под деревом стоял длинный стол, сплошь покрытый свитками, книгами и длинными лоскутами белой ткани. На остальных шести гранях располагались выходы разной высоты, ведшие в отдельные комнатки. Над каждой было написано название существа, которое, видимо, должно было там обитать: Прядущий, Ползучий, Человек, Летящий, Грызун, Зубастик. В некоторых комнатах присутствовали обитатели — видимо, это и вызвало у Грегора ассоциацию с зоопарком. Светло-зеленый паук отдыхал в паутине, весь перевязанный зубастик, белый, с черными пятнами, лежал в гнезде из одеял, летучая мышь со светло-кремовой шерсткой висела вниз головой, зацепившись когтями за шесток, а таракан замер на пороге своей комнаты, вход в которую был с метр высотой. Скорее всего, предполагалось, что эти помещения можно легко закрыть — но в данный момент они были открыты, и все создания, не отрываясь, смотрели на Босоножку.
Малышка стояла на спине своего верного друга, таракана Темпа, прямо в середине восьмигранника, и пела песню «Паучок, паучок» во всю силу своих легких.
Зеленый паук, которому, по всей видимости, и посвящалась песенка, явно страдал. Босоножка была в ударе, а пауки, это Грегор знал наверняка, болезненно реагируют на шум и громкие звуки. Поэтому он, должно быть, и лежал в паутине — не исключено, что был без сознания.
