Ответный удар - Колфер Йон (мир бесплатных книг .txt) 📗
– Он проходит физиотерапию дважды в день?
Ангелина снова рассмеялась, и Артемису вдруг страшно захотелось оказаться дома.
– Да, дедушка. Я слежу за этим. Твой отец говорит, что через двенадцать месяцев сможет участвовать в марафоне.
– Хорошо, рад это слышать. Иногда мне кажется, что вы готовы дни напролёт гулять, взявшись за руки, если я не буду за вами присматривать.
Мать вздохнула, и Артемис услышал в динамике телефона шорох помех.
– Ты беспокоишь меня, Арти. Юноша в твоём возрасте не должен быть таким… ответственным. Не волнуйся о нас, волнуйся о школе и своих друзьях. Думай о том, чем тебе действительно хочется заниматься. Используй свой гениальный ум, чтобы сделать счастливым себя и других людей. Забудь о семейном бизнесе, сейчас главное дело нашей семьи – просто жить и наслаждаться.
Артемис не знал, как ответить на это. Часть его хотела сказать, что никакого семейного бизнеса давно не было бы, если бы он тайно не заботился о нем. Другая часть мечтала побыстрее сесть на самолёт, вернуться домой и гулять со своей семьёй.
Мать снова вздохнула. Артемису совсем не нравилось, что мать так тревожится, когда он ей звонит, чтобы просто поговорить.
– Арти, когда ты вернёшься домой?
– Поездка заканчивается через три дня.
– Я имела в виду, когда ты вернёшься домой навсегда? Я знаю, что обучение в школе Святого Бартлби является семейной традицией, но мы так хотим тебя видеть рядом. Директор Гвини все поймёт. Здесь так много хороших дневных школ без пансиона…
– Понимаю, – сказал Артемис. Способен ли он на это? Стать обычным ребёнком в нормальной семье… Покончить с преступной деятельностью… Сможет ли он жить честно?
– Через пару недель начинаются каникулы. Поговорим об этом потом, – сказал он, применив тактику проволочек. – Честно говоря, сейчас я не могу сосредоточиться. Неважно себя чувствую. Сначала я подумал, что у меня пищевое отравление, потом оказалось, что это всего лишь лёгкая вирусная инфекция на один день. Местные врачи говорят, что завтра я буду в полном порядке.
– Бедный Арти, – пожалела его Ангелина. – Может быть, я должна посадить тебя на самолёт и отправить домой.
– Нет, матушка. Мне уже лучше. Честно.
– Как хочешь. Я знаю, что простуда доставляет массу неудобств, но отравление – это гораздо хуже. Ты мог на несколько недель оказаться прикованным к постели. Пей больше воды и постарайся уснуть.
– Так и сделаю, матушка.
– Скоро ты будешь дома.
– Да. Скажи отцу, что я звонил.
– Скажу, если смогу найти его. Кажется, он сейчас в спортивном зале, занимается на беговом тренажёре.
– До свидания.
– До свидания, Арти. Поговорим, когда ты вернёшься домой. – Голос Ангелины стал низким и печальным. Она словно отдалилась от сына.
Артемис отключился от сети и немедленно воспроизвёл разговор на компьютере. Он чувствовал вину при каждом разговоре с матерью. Ангелина Фаул обладала уникальной способностью взывать к его совести. Это чувство возникло совсем недавно. Ещё год назад, солгав матери, он ощущал лишь лёгкий укол вины, а теперь даже этот вполне невинный трюк не даст ему покоя несколько недель.
Артемис смотрел на измеритель звуковых волн на экране компьютера. Он сильно изменился, в этом не было сомнений. Эта неуверенность в себе возникла несколько месяцев назад и постоянно усиливалась, начиная с того дня, когда он однажды утром обнаружил у себя в глазах загадочные зеркальные линзы.
Такие же линзы оказались в глазах Джульетты и Дворецки. Они вместе попытались выяснить, откуда взялись эти линзы, но Дворецки, задействовав всех своих агентов, смог узнать лишь то, что Артемис лично заплатил за них. Все запуталось ещё больше.
Линзы остались загадкой. Как и ощущения Артемиса. Перед ним на столе лежал шедевр Эрве «Фея-воровка», добыча, благодаря которой он становился самым выдающимся вором столетия, а об этом статусе он мечтал с шести лет, и сейчас, получив его, он почему-то мог думать только о семье.
«Может быть, пора уходить на покой, – подумал он. – Лучший вор в мире, в возрасте четырнадцати лет и трех месяцев. В конце концов, чего ещё я надеюсь добиться?» Он проиграл часть разговора по телефону: «Не волнуйся о нас, волнуйся о школе и своих друзьях. Думай о том, чем тебе действительно хочется заниматься. Используй свой гениальный ум, чтобы сделать счастливым себя и других людей».
Может быть, мать права. Он должен использовать свои таланты, чтобы сделать счастливыми других. Но в сердце был и тёмный, колючий уголок, который не удовлетворится спокойной жизнью. Может быть, только ему одному были доступны способы сделать счастливыми других людей. Способы по другую сторону закона. За тонкой синей линией.
Артемис потёр глаза. Он не мог принять решение. Возможно, постоянная жизнь дома поможет принять такое решение. А пока следует заняться текущей работой. Выиграть время и доказать подлинность картины. Он чувствовал некоторую вину, украв полотно, но недостаточно сильную, чтобы вернуть его. Особенно господам Крейну и Спарроу.
В первую очередь следовало позаботиться о том, чтобы из школы не было никаких запросов, касающихся его деятельности. Ему потребуется по крайней мере два дня, чтобы доказать подлинность картины, так как необходимо было произвести некоторые испытания.
Артемис открыл программу обработки звука на своём ноутбуке и занялся вырезкой и вставкой произнесённых матерью в разговоре по телефону слов. Отобрав нужные слова и расположив их в нужном порядке, он выровнял уровень громкости, чтобы разговор звучал естественно.
Когда директор Гвини включит свой мобильный телефон после посещения мюнхенского олимпийского стадиона, его будет ждать сообщение. Сообщение поступит от Ангелины Фаул, причём пребывающей явно не в лучшем расположении духа.
Артемис направил вызов через особняк Фаулов, затем переслал отредактированный звуковой файл по инфракрасной связи на свой мобильный телефон.
– Директор Гвини, – произнёс легко узнаваемый голос Ангелины Фаул, причём личность звонившей подтверждалась идентификатором. – Меня очень беспокоит Арти. Он страдает от пищевого отравления. Выглядит он прекрасно, ни на что не жалуется, но мы хотим видеть его дома. Вы понимаете. Я посадила Арти на самолёт домой. Меня крайне удивляет, что он получил пищевое отравление, находясь под вашей опекой. Мы поговорим об этом после вашего возвращения.
Это избавило Артемиса от забот о школе на несколько дней. Тёмная его сторона чувствовала возбуждение от такой хитрости, а пробуждающаяся совесть – вину из-за того, что он использовал голос матери, чтобы сплести паутину лжи.
Он подавил в себе чувство вины. Это безобидная ложь. Дворецки проводит его домой, а образование не пострадает от нескольких дней отсутствия в школе. Что касается кражи «Феи-воровки», он не считал её настоящим преступлением, так как картина была украдена у воров. Такое преступление вполне оправданно.
«Да, – согласился с ним внутренний голос, – если ты вернёшь картину обществу».
«Нет, – возразила непримиримая половина. – Картина принадлежит мне, пока её кто-нибудь не украдёт. В этом все дело».
Артемис подавил в себе нерешительность и выключил мобильный телефон. Он должен был сосредоточиться на картине, и от вибрации телефона в неподходящий момент могли задрожать руки. Ему не терпелось сорвать крышку с плексигласового тубуса. Но это было бы не просто глупо, а смертельно глупо. Компания «Крейн и Спарроу» могла оставить для него множество маленьких сюрпризов.
Артемис достал из жёсткого чемодана, в котором хранилось лабораторное оборудование, хроматограф. Прибор должен был взять пробу газа внутри тубуса и провести анализ. Артемис выбрал из набора игольчатое сопло и навернул его на торчавший из хроматографа резиновый шланг. Иглу он осторожно держал в левой руке. Артемис одинаково свободно владел обеими руками, но левая была более твёрдой. Крайне аккуратно он проткнул иглой силиконовое уплотнение тубуса так, чтобы игла оказалась как можно ближе к полотну. Игла не должна была шевелиться, чтобы содержащийся в контейнере газ не вытек и не смешался с воздухом. Хроматограф отобрал пробу газа и всосал её в оборудованное нагревателем отверстие для ввода. Любые органические примеси удалялись нагревом, а газ-носитель перенёс пробу через разделительную колонку в пламенно-ионизационный детектор – именно в нем определяются отдельные компоненты. Буквально через несколько секунд на цифровом дисплее прибора появилась диаграмма. Процентное содержание кислорода, водорода, метана и углекислого газа соответствовало пробе, взятой заранее в центральной части Мюнхена. Неопознанной оставалась пятипроцентная доля газа, но тут не было ничего подозрительного. Возможно, это объяснялось наличием комплексных загрязняющих газов или чувствительностью оборудования. Теперь Артемис знал, что может открыть тубус, если не обращать внимания на загадочные пять процентов. Он так и сделал, осторожно вскрыв уплотнение ножом для резьбы по дереву.
