Ожерелье Дриады - Емец Дмитрий Александрович (читать книги регистрация txt) 📗
Сводя вместе эту парочку – Прасковью и Ромасюсика, Лигул, разумеется, хорошо понимал природу зла и его иерархию. Во главе всякого злого начинания в человеческом мире стоит обычно талантливый, падший, несчастный и изломанный человек, служащий вольно или невольно орудием мрака. Его же окружают уже совершеннейшие подонки, спасаясь от которых люди поневоле начинают искать заступничества и идеализировать того первого – падшего и изломанного. И вот от зла они бегут за защитой к злу.
– От лица Прашечки сообщаю, что рад вас видеть! – официально сообщил Ромасюсик.
– А твое лицо куда делось? – спросил Чимоданов.
Ромасюсик повернулся к Тухломону.
– Ты моего лица не видел? – спросил он.
Тухломоша осторожно хихикнул и поспешил поклясться суккубом Хныком, что ничего не видел и ничего не брал. Наклонившись, он поставил Зудуку на пол и отряхнул пальчики.
– Забэрите ваш прэдмэт! – высокомерно сказал он Чимоданову.
– Почему так долго не открывали? – спросила Ната.
Ромасюсик и Тухломон посмотрели друг на друга как два сиамских близнеца, которых спросили, кто родился первым.
– Зигги Пуфс был занят! – произнесли они почти одновременно.
Ромасюсик больше приударил голосом на «Зигги», а Тухломоша на «Пуфса». В остальном же фраза совпала на все сто.
– А Прасковья?
– Праша встречается с ценным сотрудником!
В голосе Ромасюсика показалась затаенная подлянка. Поскреблась ласковой лапкой, сделала скромное «ку-ку!» и скрылась.
Тухломон отодвинулся, пропуская Нату, Чимоданова и Мошкина в резиденцию. Внутри каждый повел себя в полном согласии со свойствами натуры. Евгеша скромно потупился. Чимоданов принялся нагленько и задиристо зыркать. Ната, покачивая бедрами, выпятила грудь и выдала лицом такую сложную серию атакующих гримас, что ее физиономия смялась, как резиновая.
Они стояли в просторном помещении, похожем на клиентский зал преуспевающего банка. Всюду темный, с желтоватой жилкой мрамор. На стенах – множество служебных инструкций. Большинство на латыни, все в новых пластиковых рамках. Пара-тройка высоких столов для написания отчетов. У каждого поблескивает новый одноногий табурет с сиденьем мягким, круглым и выпуклым, как шляпка гриба. В остальном же ничего лишнего. Царство не теории, но практики.
К приемным оконцам течет жидкая очередь, совсем короткая, на пару минут. Суккубы и комиссионеры стоят отдельно, что уменьшает число свар. Все тихие, тревожно держат в потных ладошках пакетики с эйдосами. Чимоданов удивленно фыркнул и воззрился на Нату. Уж ему-то эта публика была знакома. Он привык к шуму, гаму, крикам, необходимости хвататься за топор, ругаться, спорить, а тут просто пансион для благородных девиц.
Демонстрируя, что стеклянная перегородка пуленепробиваемая, Ромасюсик извлек автомат Калашникова – новенький, чуть ли не в заводской смазке, близоруко оглядел его, сдвинул пальчиком предохранитель и с внезапной решимостью дал от живота две короткие очереди. Запрыгали по мрамору горячие тусклые гильзы. По стеклу пошли трещины и сколы, но оно выдержало. Отскочившие пули горохом рикошета разлетелись по залу и едва не сбрили Мошкину половину скулы.
Суккубы и комиссионеры даже ухом не повели. На Ромасюсика если и посматривали, то мельком, как умная тетя на дурачка с пистонами. Петруччо шагнул к прозрачной перегородке и будто невзначай заглянул за нее. Тотчас, безошибочно уловив взгляд, на него подняли песочные глаза и махнули рукой в конец очереди.
– Не толпитесь! Больше чем по одному к окну не подходить!
Чимоданов спешно попятился, мгновенно ощутив себя нулем в гигантской канцелярской ведомости. В боксе, куда он заглядывал, сидел уже не задерганный наемный сотрудник, с неминуемыми человеческими проблемами и желаниями, которых не могли не чувствовать умные суккубы и комиссионеры, а страж мрака. И не только в этом боксе – за каждым из множества окон сидело по стражу!
Нет, это были не подобные Арею рубаки, нетерпеливые и позволяющие легко одурачить себя всякой мелкой сволочи. Рассечь-то надвое такой сможет и нос вмять в голову тоже, а вот разобраться в куче грязных бумажонок – тут его и пот прошибет.
Здесь же за каждым окном на вертящемся стульчике, обложенный папками, восседал бюрократик из Канцелярии Тартара – в полосатом костюмчике, пахнущий сложной химической смесью одеколона и пота, упитанный, с уместной лысинкой, устало слезящимися глазками и непременным пучком не замеченных при бритье волос на подбородке или щеке.
Мошкин, запоздало сообразивший, что обновленная резиденция российского мрака ему не нравится, со скромной улыбочкой попятился к двери.
– Я сок куплю, хорошо? – оправдательно пробурчал он в пространство между Ромасюсиком и Тухломоном, втайне собираясь выбирать его до конца текущего десятилетия.
Тухломоша умильно закивал и задвинул речугу про полезность витаминов для растущего юношеского тела. Он даже подозвал двух суккубов, чтобы они потрогали Мошкину мышцы на руках и вместе с ним порадовались результату витаминного воздействия.
Но, увы, вожделенной покупке сока не суждено было состояться. Пока Евгеша отступал к двери, дверь таинственным образом исчезла, а на ее месте возникла глухая стена.
– И где дверь? – тупо спросил Евгеша.
– Какая? – удивился Ромасюсик, поворачиваясь к Тухломону. – Ты дверь видел?
Тухломоша поспешил поклясться суккубом Хныком, что в жизни не видел ни одной двери, хотя мечтает об этом с трех лет.
– Не веришь мне? К нотариусу идем! В натуре, кровью своей подпишуся! – дурным голосом заорал он и, заметив улыбку Наты, стал рвать на груди рубаху, предварительно аккуратно расстегивая пуговки.
– Тогда я телепортирую! – сказал Мошкин.
– Да запросто! – согласился Ромасюсик и коварно добавил: – Только такой вот квесчун: куда? Вам там не полайкится!
Чимоданов, внезапно сообразивший, что означает слово «вам», запыхтел, как еж. Волосы и брови у него взметнулись колючками. Материализовав боевой топор, он грудью попер на Ромасюсика. Умный Тухломоша сгинул при первых же признаках опасности. Ромасюсик, как ни странно, не испугался. Несмотря на свою шоколадность, он был стреляный воробей.
– А вот хэндзами своими хавать меня не надо! – истерично завизжал он, толкая Чимоданова в грудь. – Не хэвай хэндзами, кому сказал! Ща гардов вызову – порвут!.. Нету тут двери! Нету! Без Прасковьи и Зигги Пуфса никто наружу не выйдет! Приказ такой!
Визг Ромасюсика подействовал на Чимоданова и Нату успокаивающе. Оба они относились к числу людей, на которых в раннем детстве орали и которым казалось, что только так и можно донести до собеседника свою мысль.
– И где найти этого вашего Пуфса? – поинтересовался Петруччо, опуская топор.
Ромасюсик мгновенно перестал верещать и с готовностью показал на неприметную дверь, которая прежде казалась входом в служебное помещение.
– Только не ломитесь все сразу. Он этого не лайкит. Пусть кто-нибудь один к нему погоуит, а там и Праша освободится! – посоветовал он дружески.
Мошкин, Чимоданов и Ната стали совещаться, кому идти. Мужская часть коллектива мужества не проявила и спихивала все на женскую часть. Вихрова презрительно фыркнула.
– А как ваш Пуфс относится к юным и безмерно симпатичным девушкам? – спросила она.
– Ты имеешь в виду кого-то конкретно? Из наших общих знакомых?.. Как правило, девушек он не убивает. За последнюю неделю уж точно никого, – произнес Ромасюсик с сомнением.
Ната постучала и вошла. Ее окружал полумрак. Единственное окно было зашторено, воздух – сперт и затхл. Пахло мокрыми тряпками. Ромасюсик захлопнул за ней дверь и повернул ключ. Слышно было, как он пыхтит. Ната рванулась трясти дверь, но застыла, сообразив, что такой реакции от нее и ждут.
«Интересно доводить того, кто доводится. Если же не обращать внимания, то глупым клоуном оказывается не тот, кто внутри, а тот, кто снаружи», – прикинула Вихрова и отложила месть Ромасюсику до того времени, как он на ней женится и они вместе создадут здоровую ячейку общества.
