Прохождение Венеры по диску Солнца - Крапивин Владислав Петрович (книги онлайн полностью .txt) 📗
2
Ну что ж, подумал я, расскажу. Вовка же рассказал мне о своих бабочках. Значит, и я могу поделиться с ним частичкой своей тайной жизни. Такой, о которой не знает даже Лидия… Тем более что делать все равно нечего. Неизвестно, сколько ждать солнца…
– Я был тогда такой, как ты. Ну, сперва чуть помладше… Мы жили тогда в Тальске. Небольшой городок, большинство улиц старые и деревянные, вроде как здесь, вокруг Косого переулка. Правда, наша квартира была в блочной хрущевке, похожей на ту, где живет наш знакомый Аркаша… Жили втроем: я, мама и маленькая сестренка Лёлька. Отец умер, когда мне было девять лет, от какой-то неожиданной и скоротечной лейкемии. Непонятно, где он ее подхватил. Он преподавал биологию в местном пединституте, ни к какой физике, ни к каким излучениям отношения не имел…
– Мама и сестра и сейчас там живут? – тихо спросил Вовка.
– Да… В прежней двухкомнатной квартире, вроде моей нынешней, только поменьше. Сестра кончает пединститут. Боюсь, что замуж собирается… Наша пятиэтажка торчала в деревянном квартале, как большой пароход в тесной бухте среди мелких барж и баркасов. Мои приятели все жили в одноэтажных домах. Правда среди тех домов встречались большие… Был такой дом и у моей одноклассницы Инки Веретенниковой. С обширным чердаком. И там оборудовали мы свое тайное помещение – то ли штаб, то ли кают-компанию. Собирались, устраивали чаепития, обсуждали всякие дела, сочиняли всякие истории… Ну, как водится…
Вовка кивнул.
Я продолжал:
– Потом, в армии, мне часто вспоминались эти времена. Там порой сильно тоскуешь по дому, по детству, даже если служба не слишком тяжелая. А может, как раз поэтому. Говорят, если выматываешься каждый день, тосковать некогда…
– Вань, а ты кем служил?
– Оператором, в войсках спецсвязи…
– А что делал?
– Понимаешь, Вовка… об этом я не могу говорить. Даже тебе…
– Почему? – Он не обиделся, но, кажется, удивился.
– Мы там все подписку давали. Тут дело не в страхе наказания, а вроде бы как честное слово…
– Ну и ладно, – покладисто отозвался Вовка. – Ты лучше рассказывай про ваш чердак.
– Вот теперь я не знаю как рассказывать… Как было на самом деле или как придумалось там, в армии…
– Придумалось?!
– Да… Когда мне стало это вспоминаться все чаще, и в свободное время, и даже на дежурствах, я решил, что все это надо записать. Чтобы и развлечение какое-то было, и вроде как… ну, такое облегчение для души в той монотонной жизни. Возвращение в прежний мир, где дом, где друзья… Но когда я начал писать, то вдруг почувствовал, что выходит не так, как было на самом деле. Будто кто-то за меня начал водить рукой. И дела наши получались не совсем такими, как были, и сам я… в общем, гораздо лучше, чем был. Смелее, честнее. Такой, каким в детстве мне всегда хотелось быть, но не получалось… В общем, я увидел, что описываю не то детство, какое случилось у меня по правде, а то, какое я хотел бы прожить, если бы оно повторилось… Хотя про многое писал, конечно, как оно было в жизни. И друзей описывал похоже. Только и напридумывал вокруг нашей чердачной компании немало… Сперва пытался исправлять, а потом решил: не буду. В конце концов, не все ли равно? Лишь бы после интересно было перечитывать…
Вовка повертелся у меня под боком – теплый и ребристый.
– Вань, получилось, что ты начал повесть или роман сочинять, да?
– Да какой там роман! Просто… записки о детстве в рамках безудержной фантазии…
– Ну уж безудержной. Сам же сказал, что многое по правде…
– Да. А многое, как говорится, «из головы»… Дошло до того, что я даже все действие перенес в будущее. То есть тогда, в девяносто девятом, оно было будущим, а сейчас как раз вот эти дни, наши…
– А зачем ты так?
– Да вот, из-за этой самой Венеры… Прочитал тогда в каком-то случайном журнале, что в две тыщи четвертом году случится ее прохождение по диску Солнца. И подумалось: пусть герои этой истории будут наблюдать такое дело, сидя рядышком, плечом к плечу, и загадают при этом какое-то желание.
– Какое… желание? – Я ощутил, что Вовка слегка напрягся.
– У каждого свое… После второго класса попал я в летний лагерь, тогда еще пионерский, и там была очень хорошая вожатая, Марьяна, толстая такая и в очках. Всегда утешала тех, кто заскучал по дому или шишку набил… И всякие истории рассказывала. И вот однажды после ужина, перед отбоем, зашел в палате разговор о звездах, галактиках, планетах и метеорах. И Марьяна поведала нам, что есть такая легенда. Мол, если при редком астрономическом явлении загадать желание, очень возможно, что оно сбудется. Чем необычнее в небе явление, тем больше шансов на хороший результат… Можно загадывать при звездопаде, но звезды, то есть метеориты, пролетают мгновенно, не успеешь толком придумать, да и редкого тут ничего нет. Можно, если появляется комета – чем ярче, тем лучше. Кометы прилетают не каждый год, зато гарантий на удачу гораздо больше. Можно при солнечном и лунном затмении, но здесь есть доля риска: не получилось бы чего-нибудь плохого – и для себя, и для других.
– Почему? – шепнул Вовка.
– Потому что затмение. Исчезновение света. С тьмой шутки опасны…
– А когда Венера на Солнце, это не опасно? – очень серьезно спросил Вовка.
– Да с какой стати! Она же заслоняет лишь крошечный участок диска, это ничуть не уменьшает света. Кто не знает, даже и не заметит…
– А многие знают, что Венера… сегодня пройдет?..
– В газетах писали и в Интернете. Но, по-моему, большинству людей это до лампочки. Какие там небесные явления, когда масса земных забот. А легенду про желания, наверно, мало кто слышал… Думаю, что сегодня суетятся лишь ученые да астрономы-любители… И ругают на все корки облачную погоду.
– Иван! А если солнце появится, загадаем желания?
– Конечно, – сказал я, а под сердцем почему-то кольнуло. Но… тут же и отпустило. – Только желания должны быть не очень большие. Как говорится, не глобальные. Никакую войну таким способом не остановишь, земную орбиту не изменишь. А вот что-нибудь для себя, для родных или друзей… И, кстати, загадывать надо молча, никому про свое желание не говорить. Так нам объясняла Марьяна…
– Ясно… – почему-то с глубоким и медленным вздохом отозвался Вовка. – Ваня, ну ты рассказывай дальше. Загадали вы там, в той истории, свои желания?.. Или лучше давай все по порядку!
– Если по порядку, то так… Главного героя (который немного я, но в основном не я) звали Брис. Я придумал, что это прозвище от имени Борис. Так его прозвал сосед, отставной капитан первого ранга. Говорил, что похоже на морское слово «бриз». У нас и по правде был такой сосед, хороший мой знакомый, только меня он звал не Брисом, а Ди-Ванчиком, потому что я любил сидеть у него в комнате с приключенческими книжками, прятался, чтобы мама не погнала в магазин или учить уроки… Ну а в том моем сочинении – Брис… Я теперь буду рассказывать только так, как в тех записках, чтобы не путаться…
– Ага, давай…
– Сперва про Инку. В первом и втором классе Брис и она дрались (Брис даже ревел от нее), а потом подружились. Ну, бывает так и на самом деле… Затем, после пятого класса, появился у них еще один хороший приятель. Это получилось таким образом… Инка и Брис шли мимо рынка, а там у забора старики и бабки торговали всяким барахлом: поношенными башмаками, электропробками, железной мелочью, старыми книгами…
– Как здесь, на центральном базаре…
– Ну да… И Брис увидел на коврике перед теткой-торговкой толстенную книгу «Морская астрономия». Начал рассматривать, листать, потом стал торговаться. Тетка просила две десятки, а у Бриса была одна… Тетку он уговорил…
– А книга в подарок соседу, да?
– Нет, себе… Сосед-капитан к той поре уехал из Тальска в Иркутск, к сыну. А Брису на память подарил морской прибор, секстан…
– Это чтобы определять место корабля в море! Я знаю.
– Да. Подарил и даже объяснил, как пользоваться, но только чуть-чуть, потому что вообще-то наука эта очень сложная… И вот Брис увидел толстенный учебник, купил и решил, что будет с его помощью разбираться. Если не сразу, то когда изучит в институте высшую математику… Книга была старая, двадцать второго года издания, то есть напечатанная вскоре после революции. Внизу надпись «Петроград», а сверху «Пролетарии всех стран, соединяйтесь!», хотя, казалось бы, при чем тут пролетарии, когда речь идет о небесных светилах. И вот что удивительно, оказалась она совсем не тяжелая, несмотря на увесистый вид. Потому что была из рыхлой бумаги. Я это особенно подчеркиваю, чтобы понятно стало: Димке Балунову было не очень больно, когда Брис огрел его этой книгой по голове…
