Синий краб (сборник) - Крапивин Владислав Петрович (лучшие книги онлайн txt) 📗
Сначала они переправили на верхний срез коряги ведро и комья глины. Потом Лена подняла Лерку.
— Держишься?
— Держусь! — весело сказал он и покрепче охватил гибкими ступнями и пальцами Ленины плечи. Лена услышала, как он шлепнул сырой глиной о ведро.
Легонький и прямой, Лерка стоял спокойно. Лена придерживала его за ноги. Ей было хуже, неудобней, чем ему. Во-первых, она не могла прочно опираться больной ступней, во-вторых, она сразу заскучала. Ей не было видно ничего, кроме темного ствола коряги с обломленным сучком и кривыми желобками древоточца. Коряга пахла грибами.
Чтобы посмотреть в сторону, Лена стала осторожно поворачивать голову. Лерка закачался и сердито сказал:
— Не крути головой.
— Я осторожненько.
— Волосами ноги щекочешь.
— Подумаешь, принц, — беззлобно сказала она.
Лерка снова зашлепал глиной о ведро.
— Я все-таки не лестница, — напомнила через минуту Лена. — Дай-ка я встану спиной к коряге. Хоть на озеро буду смотреть…
Лерка легко прыгнул с ее плеч. Лена подняла голову.
— Ой, уже все готово?
— Ничего не готово, — нетерпеливо сказал Лерка. Вместо ведра на плечах Озерного Царя сидела круглая глиняная голова с растянутым ртом и мясистым носом. Губы и нос были добродушными, только пустые провалы глаз смотрели холодно.
Лерка убежал, не ответив на окрик Лены. Через минуту он пришел, держа в каждой ладони зеленые донышки от бутылок.
— Вот глаза.
— Ты умница, — сказала Лена. Лерку не тронула похвала.
— Поднимай, — велел он.
Теперь Лена стояла лицом к озеру. Вода была светлой. Солнце ушло, оставив неяркий желтый закат. Выше его, в зеленоватом небе, дрожала яркая капля Венеры. Потом прорезался месяц, легкий и прозрачный, как стрекозиное крылышко. Незаметный и робкий, он не отражался в озере. А отражение Венеры протянулось по воде золотистой ниткой.
Далеко-далеко трещал катер. С острова Робинзонов доносились голоса и отрывистые вскрики горнов. На этом берегу, на костровой площадке, негромко и очень слаженно пели ребята из первого отряда. Они пели «Песню отплытия»:
Со спокойной радостью Лена поняла, что никогда не забудет этот вечер над ясной водой: небо с прозрачным месяцем и Венерой, песню, огоньки, черные сосны, проблески костра на острове. И маленького Лерку, горящего нетерпеливым вдохновением. Этот вечер будет в ее жизни такой же яркой звездочкой, как севастопольские маяки, как Яшка…
Лена вдруг вспомнила, что все еще не ответила на Яшкино письмо. Но легкая тревога кольнула и ушла. Не было сейчас места для тревоги. «Ничего, напишу завтра… А Яшка-то на фотографии совсем не похож. Ну надо же: Яшка с бородой! Таежный бродяга…»
— Тебе не тяжело? — спросил с высоты Лерка.
Вот уж не ждала она такой заботы!
— Мне? Что ты!
— Я скоро, — сказал он.
И правда, очень скоро он прыгнул на песок.
Упал на четвереньки, вскочил и, подняв острый подбородок, нетерпеливо глянул на свою работу.
Озерный Царь был корявый, большой и добродушный. Настоящий. Словно и не было никогда громадной коряги и дырявого ведра, а всегда жил на свете этот неуклюжий великан с немного лягушачьим, но симпатичным лицом. Наверно, ему очень нравилось торчать на берегу и с хитроватой улыбкой осматривать свои владения. Рассеянный свет воды мелкими блестками отражался в его стеклянных зрачках.
— Самая подходящая голова, — сказала Лена. — Никакой другой головы и не придумаешь.
Лерка не ответил. Наверно, ему тоже нравилась голова Озерного Царя, но он молчал из скромности.
Они еще немного посмотрели, и Лена сказала, что надо зажечь свечки. Будет просто замечательно, когда в зеленых глазах великана загорятся живые огоньки.
Лерка сбегал в пионерскую комнату, отыскал там спички и две свечи. Потом опять забрался Лене на плечи. Он возился довольно долго. Швырял на песок сломанные спички. И на этот раз не спрыгнул, а попросил опустить его.
— Устал? — спросила Лена.
— Смотри, горят, — сказал он.
Глаза Озерного Царя горели совсем не ярко, чуть блестели зеленоватыми искрами.
— Издалека они ярче светятся. Так всегда бывает, — объяснил Лерка.
Они еще немного постояли перед Озерным Царем. Но сделанный ими великан жил теперь сам по себе. Лерка и Лена ему были не нужны.
— Пойдем, — вздохнула Лена. — Делать больше нечего.
— Нечего, — печально откликнулся Лерка.
— Поужинаем и спать, да?
Лерка не ответил.
— Ну, пойдем, — повторила Лена. — Посидим еще с первым отрядом…
Первый отряд снова пел свою «Песню отплытия» — самую любимую:
— Надо умыться, — сказала Лена. — Смотри, ты весь в глине.
Лерка молча кивнул и зашагал к причальному плотику.
— Поздно уже, — сказала ему в спину Лена. — Хочешь спать?
Сама она спать не хотела. Во всем теле ровно гудела усталость, болела нога, правда, не так сильно. А про сон и думать не хотелось.
— Не хочется спать, — откликнулся Лерка.
Он ступил на плотик. Доски прогнулись, и фонтанчики с плеском запрыгали из щелей. Лена сняла тапочки. Доски были очень теплые.
Лерка аккуратно поставил на край плотика сандалии, сел на корточки и начал смывать с локтя глину.
— Убрал бы сандалии от воды подальше, — посоветовала Лена.
— Зачем? — спросил он. Повернулся и не удержался на краю.
Лена увидела, как он светлым комочком ушел на глубину, а у самого дна стремительно распрямился, выбросив вперед руки. Она тихонько ахнула и боком плюхнулась в воду.
Глубина была небольшая — по плечи. Лерка медленно и красиво всплывал. Он плавно обходил свою спасительницу, как акула обходит коралловый риф. Лена бросилась к нему, ухватила за рубашку и выволокла на край плотика. Потом, тяжело дыша и постанывая от боли в ноге, забралась сама. Лерка торопливо вскочил на пружинистых досках.
— Ты чего? — спросил он. — Ты испугалась, да?
Лена, мокрая и растерянная, молча смотрела на Лерку. Ей хотелось не говорить, а фыркать и встряхиваться, как упавшему в воду щенку.
— «Испугалась»… — наконец сказала она. — Всыпать бы тебе за такие фокусы! Ныряльщик. Прыгай еще за ним тут…
И тогда Лерка засмеялся. Она никогда не видела, чтобы он так смеялся.
— Я же умею плавать! — говорил он сквозь смех. — Я знаешь, как плаваю? Хоть через все озеро. Я же плавучий!
— Плавучий… — откликнулась Лена. — Дрожишь вот теперь…
— Это ты дрожишь, — заметил Лерка. Перестал смеяться, но не обиделся. Он стянул облепивший его ситцевый костюмчик и начал выкручивать, усевшись у самой воды. Потом коротко глянул на Лену из-за плеча.
— Думаешь, мне жалко было ту кошку? — неловко спросил он. — Я бы тебе отдал обязательно. Только ее нет… Я ее Лодьке отдал.
— Когда? Вы же подрались! Он же ушел!
— А я догнал потом. И отдал…
— Эх ты, колючая головушка… — тихо сказала Лена,
Она перестала вздрагивать. Было тепло. Только сарафан оставался тяжелым и липучим. Лена, согнувшись, принялась выжимать подол.
