Последние Врата - Райтер Мартин (библиотека электронных книг txt) 📗
— Что ж ты сама за коробом не полезешь? — спросил я.
— Не могу, — ведьма развела руками. — Это место заговоренное, таким, как я, туда ходу нет.
— А что в коробе? — спросил я, пытаясь угадать, какие сокровища могут интересовать ведьму.
— Да не все ль равно, что там, коль взамен ты получишь награду? Ну, да я скажу тебе, коль уж так тебе неймется, — особой тайны в том нет. В коробе древнее письмо, но не морщись брезгливо, там речь идет вовсе не о колдовстве, как ты подумал. Ничего в этом письме не угрожает христианским душам... Беда в том, что стара я, но все же есть одно чудесное место, где я смогу вернуть себе молодость и красоту. В том письме указана дверь в королевство магии. Их много, дверей, но для меня они все закрыты по причине, о которой тебе знать не надо. Вот и все. Успокоилось ли теперь твое христианское сердце, барон?
— Смотри, если врешь! — сказал я. — Не миновать тогда тебе гнева моего!
«Доброе дело, однако же, ждет меня, — обрадовался я. — Достану я это письмо — мерзавка и провалится к самому черту, оставит в покое наше герцогство. Чем не подвиг, достойный христианина?»
— Ладно, — говорю я. — Показывай, где вход в штольню.
Ведьма указала клюкой на едва приметную дыру в земле.
— Ступай туда. И на, возьми это, — старуха протянула мне горняцкую лампу. — Когда наберешь золота и возьмешь мой скарб, кликни меня... А не помешают ли тебе доспехи лазить по штольне?
Я даже не успел ответить — ведьма взмахнула рукой, и мои доспехи вдруг соскочили с меня, исчезли, а на мне оказался охотничий костюм. Но это уже не могло меня удивить или испугать — столько довелось мне повидать диковинного за последнее время. Только мой пояс с мечом и кошелем остались при мне.
Подобрался я к яме, а в нее уже и веревка спущена. Все предусмотрела ведьма, все приготовила. Когда успела?
Дернул я веревку раз, другой — крепко привязана к дереву.
— Храни меня, Дева Мария! — прошептал я и полез в проклятую штольню.
Призрак вздохнул.
— Что вам сказать — ничего необычного в подземелье не было. Подземелье как подземелье: сыро, вода громко каплет, под ногами грязь, гнилые бревна едва выдерживают вес земли — не приведи, господи, затронуть хоть одно!
Присвечивая лампой, стал я пробираться между бревнами и шагов через десять наткнулся на первый сундук. Откинул кованую крышку — о господи! — доверху набит сундук золотыми монетами. Стал я поспешно набирать себе золото. Набил полную торбу, потом жадность немного отпустила. «Э, — думаю я, — надо обыскать другие сундуки. Кажется, ведьма упоминала о самоцветах?» Двинулся я дальше. Гляжу — сундуков десять стоит. Кинулся к одному, к другому. Какое богатство! Поди, у императоров столько сокровищ не наберется. Да что императоры! В самом Риме, в папских закромах, такого богатства не видывали! Золото в слитках, золото в монетах. Вот изумруды и жемчуга, а вот бриллианты, сапфиры. Искрятся камни в лучах масляной лампы, как на солнце. Высыпал я из торбы половину набранного мной золота, стал набивать ее камнями бесценными. А сам мучаюсь, думаю о том, почему мешка не прихватил. Столько всего! А торба — совсем маленькая, в ней и сотой доли не унести.
Совершенно ослепила меня жадность. Я расстегнул пояс, бросил на землю, стянул с себя штаны, завязал узлы на штанинах, принялся наполнять их сокровищами. Такая уж порода человеческая, все ей мало и мало. Вот уже я совсем нагой мечусь по подземелью — вся одежда набита золотом, но не могу остановиться. Руки дрожат от алчности, сам я дрожу от холода... — Призрак покачал головой. — Стыдно мне за себя. Как будто не барон я в те минуты был, а самый обычный голодранец, презревший всякое приличие ради горсти монет. Сейчас мне уже не так стыдно: за долгие годы я успел раскаяться и смириться с прошлым. А первое время совесть мучила меня ужасно. Н-да...
Когда наполнять стало нечего, я вспомнил о ведьмином коробе. Он лежал в уголке, неприметный. Еле отыскал его. Собрался уж было тащить короб и свои сокровища к ведьме, как вдруг что-то остановило меня. «Дай, — думаю, — загляну в короб. Вдруг ведьма соврала?»
Отвинтил я крышку, перевернул короб — а там телячья кожа, свернутая в рулон. Развернул я ее — какие- то надписи. Стал их разглядывать, да ничего понять не могу — грамоте я не обучен. «Ну, — думаю, — не соврала чертовка. Значит, беды никакой нет, если отдам ей письмо. Пусть проваливает вместе с ним в преисподнюю!»
Стал я собираться, грузить на себя сокровища. И тут вдруг заметил на земле свой пояс с мечом. А меч у меня был знатный, словами из писания украшен, а ручка — что крест у священника. Увидел я распятие и почувствовал себя так, как будто меня ушатом ледяной воды окатили. Жадность пропала, совесть взговорила. «Что же получается, подумал я. — Выходит, что я за золото свою христианскую душу продаю? Может, в письме и нет ничего колдовского, а все же оно ведьме принадлежит. А ведьма прислужница дьявола, и кто помогает ей, тот, значит, угождает ее хозяину. Ну, отдам я письмо ведьме, она помолодеет, сила вернется к ней. Возвратится тогда она в наше герцогство и примется творить зло пуще прежнего!»
И вот, чем дальше я размышлял, тем страшней и безвыходней казалось мне мое положение. Даже если я кинусь на ведьму с мечом, это мне не поможет: уж она наверняка защитит себя магией. «Оставаться в подземелье? Чушь! Это ничем не навредит ведьме. Проклясть ее? Она и без того уже проклята. Убить? Но как?!»
После мучительных раздумий я принял, наконец, решение. Это было единственное, что смог я придумать в те ужасные минуты, но даже сейчас, размышляя о той ночи, я уверен, что другого выхода у меня не было.
Решил я любой ценой затащить ведьму в штольню. Она ведь говорила, что это место для нее запретное, а значит, могло оказаться и смертельно опасным...
— И ваш план удался? — спросил, не выдержав, Генрих.
— В целом да, хотя я не рассчитывал на то, что случилось потом. А случилось вот что. Выбираясь из штольни, я протянул ведьме ее короб, а когда она приблизилась, крепко схватил проклятую за руку и вместе с ней бросился в яму. Но высота была небольшая, и падение, конечно, не причинило колдунье большого вреда. И все же ведьма взревела страшным голосом — я думаю, что заклятие, наложенное на подземелье, причиняло ей ужасную муку.
— Шварце-Хенде, помоги! — стонала ведьма. — Наш договор еще не закончился!
Но заклинание не позволяло демону пробраться в штольню, и он лишь выл в дыру от бессильной ярости.
Ведьма, корчась, попыталась оттолкнуть меня, поползла к веревке.
— Стой! Стой, нечисть поганая! — вскричал я. — Не сбежать тебе от барона! Уж скорее я отправлюсь вместе с тобой в ад, чем позволю тебе и дальше изводить волшбой и злобой род человеческий!
Схватил я ведьму в охапку и рванулся в глубь штольни.
— Умрем оба, если на то воля божья! Плачь, рыдай — час расплаты для тебя пробил! Уж слышу я голоса демонов, тоскующих по твоей мерзкой душонке!
Ведьма царапалась и кусалась, словно бешеное животное. Еще немного, и у меня не достало бы сил удержать ее. И тогда я принялся кружить по подземелью, сбивая деревянные столбы и балки перекрытия. Я готов был умереть, только бы не позволить чертовке сбежать... — Призрак барона Крауса перевел дух. — И тогда толща земли обрушилась на нас.
Барон умолк, перенесясь мыслями в то давнее время.
— Почему же вы стали привидением? — удивился Олаф.
— Ну как же, — призрак барона невесело усмехнулся. — Я ведь покончил с собой. А впрочем, может, я просто имел много грехов в жизни. Не знаю...
Призрак Ханса фон Дегенфельда вдруг поднял руку, прокашлялся и сказал:
— Господин барон, к сожалению, я не знал вашей истории раньше. Теперь же позвольте мне выразить вам мое восхищение и уважение. Вы очень мужественный человек.
— Да что уж теперь говорить об этом, дело прошлое. На моем месте любой бы... — смутился призрак барона.
Но Ханс фон Дегенфельд перебил его:
— Нет, нет. Уж кому, как не мне, знать цену мужества. Я хочу вам сказать, что теперь, когда мне все известно, я награждаю вас правом перебивать меня сколько угодно раз и клянусь, что больше никогда не вызову вас на дуэль, если вы, конечно, не будете настаивать на этом сами.
