Мокрое волшебство - Несбит Эдит (читать книги регистрация txt) 📗

— Теперь, — сказал он, со странной улыбкой глядя на свою саржевую юбку, — нас больше ничто не задерживает.

Так оно и было. Надёжно запрятав под куст оловянную ложку, тарелку из-под пирога и ненужную обувь Рубена, дети направились к морю.

Когда они добрались до той замечательной части берега, с гладкой галькой и мягким песком, что расположена между невысокими скалами и отвесными утёсами, Бернард резко остановился.

— Слушайте, — сказал он, — если нам повезёт, и мы увидим фею Сабрину, я не против приключений, но только при условии, что Кэтлин не будет в них участвовать.

— Это несправедливо! — обиделась Кэтлин. — Ты говорил, что мне можно!

— Разве? — попытался выкрутиться Бернард.

— Да, правда, — сказал Френсис.

— Да, — подтвердила Мэйвис.

А Рубен подвёл итог, сказав:

— Как же, ты сам спросил, хочет ли она пойти с тобой.

— Отлично, — спокойно сказал Бернард, — тогда я сам не пойду, вот и всё.

— Проклятье! — вырвалось, наконец, у ребят.

— Не понимаю, почему мне всегда приходится быть не у дел! — возмутилась Кэтлин.

— Ну, — нетерпеливо произнесла Мэйвис, — в конце концов, нет ничего опасного в том, чтобы просто попытаться увидеть русалку. Пообещай не делать ничего без разрешения Бернарда, полагаю, этого будет достаточно. Хотя не понимаю, с какой стати ты должна ему подчиняться только потому, что он считает тебя любимой сестрой… Так этого будет достаточно, Медвежонок?

— Я пообещаю чтоугодно, — сказала Кэтлин, чуть не плача, — только позволь мне пойти с вами и посмотреть на русалку, если она появится. На этом спор и кончился.

Теперь встал вопрос, где именно нужно произнести волшебные слова. Мэйвис и Френсис считали, что на краю волнореза, где эти слова уже были удачно произнесены однажды.

— А почему не прямо здесь? — поинтересовался Бернард.

Кэтлин немного печально заметила, что подойдёт любое место, раз русалка приходит, когда её позовут. Но Рубен, мужественно остававшийся в своей девчачьей одежде, сказал:

— Слушайте, раз уж вы тоже сбежали, то давайте так: меньше слов — больше дела, и с глаз долой — из сердца вон. Как насчёт пещер?

— В пещерах слишком сухо. Разве что во время прилива, — сказал Фрэнсис, — но тогда там много воды. Очень много.

— Не во всех пещерах, — напомнил Рубен. — Если повернуть и подняться вверх по тропе утёса, там есть пещера. На днях я прятался в ней. Вполне сухая, кроме одного угла, в котором достаточно мокро, как раз, как вам надо… там впадина, совсем как озерца в прибрежных скалах, только глубже…

— Там морская вода? — озабоченно спросила Мэйвис.

— Должна быть. Так близко к морю и вообще… — ответил Рубен.

Но он ошибся. Когда они вскарабкались на утёс и Рубен, показывая, где свернуть, отодвинул ежевику и утёсник, надёжно скрывавшие вход в пещеру, Френсис сразу понял, что вода здесь не может быть морской. Даже в шторм волны не могли захлестнуть сюда — слишком далеко.

— Не годится, — объяснил он.

Но остальные возразили:

— Раз мы здесь, давайте попробуем.

И они вошли в унылый полумрак пещеры.

Пещера оказалась очень уютной, не меловой, как сам утёс, стены и потолок были из серого камня, как дома и церкви на холмах у Брайтона и Истборна.

— Это пещера не естественного происхождения, — важно сказал Бернард, — она была построена человеком в далёкие времена, как Стоунхендж и Чизринг [2], и Дом Кита [3].

Пещера освещалась слабым солнечным светом, проникавшим снаружи сквозь заросли ежевики. Глаза скоро привыкли к полутьме, и дети увидели, что пол засыпан сухим белым песком, а вдоль одного конца пещеры тянется длинный узкий прудик. Росшие по его краю папоротники склонили листья к гладкой поверхности воды, игравшей бликами света. Но пруд был совсем тихий, и каким-то необъяснимым образом они поняли, что он был еще и очень глубокий.

— Как-то здесь странно, не поземному, — сказал Френсис.

— Но это очень уютная пещера, — утешительно произнесла Мэйвис. — Спасибо, что показал её нам, Рубен. И тут прохладно. Давайте отдохнём минутку-другую. Я просто сварилась, карабкаясь по этой тропе. Через минуту спустимся обратно к морю. Рубен может подождать здесь, если ему так спокойнее.

— Ладно, присядем, — согласился Бернард, и дети сели около воды. Рубен всё еще чувствовал себя неудобно в девчоночьей одежде.

Было очень, очень тихо. Лишь время от времени с потолка срывались пузатые капли воды и падали на ровную поверхность пруда, оставляя на ней разбегающиеся круги.

— Потрясающее место для укрытия, — сказал Бернард, — всяко лучше твоего старого куста. Не думаю, что кто-нибудь знает, где вход в пещеру.

— Я тоже думаю, что никто не знает, — кивнул Рубен, — потому что здесь не было никакого хода, пока два дня назад я не проделал его, пытаясь откопать корень утёсника.

— Я бы спрятался здесь, если, конечно, ты намерен прятаться, — сказал Бернард.

— Я и собираюсь.

— Ладно, если вы отдохнули, давайте двигаться, — сказал Фрэнсис.

Но Кэтлин настойчиво предложила:

— Давайте сначала прочитаем «Прекрасная Сабрина» — просто попробуем!

И они прочитали все вместе, кроме Сияющего Мальчика, который не знал слов:

Услышь меня,

Прекрасная Сабрина,

Сквозь тихую, прозрачную волну…

Раздался всплеск, в пруду закрутился водоворот и, действительно, появилась сама русалка. Глаза ребят уже достаточно привыкли к темноте, и они довольно отчётливо её видели, видели, что она, нежно улыбаясь, протягивает к ним руки. От этой улыбки у детей перехватило дыхание.

— Мои ненаглядные спасители, — закричала она, — мои дорогие, милые, добрые, смелые, благородные, бескорыстные!

— Кажется, вы по ошибке говорите о Рубене во множественном числе, — обиженно буркнулФрэнсис.

— О нём, конечно, тоже. Но в основном о вас обоих, — она помахала хвостом и положила руки на край пруда. — Мне так жаль, что в прошлый раз была неблагодарна. Я объясню почему — дело в воздухе. Видите ли, очутившись на воздухе, мы становимся очень восприимчивы к его влиянию. И некоторая неблагодарность и… как же это слово…

— Снобизм, — твёрдо подсказал Фрэнсис.

— Вы так это называете?.. Самые ужасные заразы, а ваш воздух просто кишит их микробами. Поэтому я вела себя столь ужасно. Вы простите меня, правда, милые? И еще я была так эгоистична… о, кошмар! Но теперь всё смыто чистым ласковым морем, и я искренне сожалею, как если бы сама была в этом виновата. Хотя честно и откровенно — моей вины тут нет.

Дети заверили Русалку, что все в порядке, это не важно, и пусть она не беспокоится… Словом, произнесли всё то, что говорят в ответ на извинения, когда не могут просто подойти, поцеловать и сказать «Ну разумеется!», как обычно поступают люди в ответ на подобное раскаяние.

— Это так необычно, — задумчиво произнесла она, — та престранная история с маленьким мальчиком… некогда родившимся в семье богачей, она действительно очень тронула меня. Уверяю вас, так и было. Забавно, правда? А теперь я хочу, чтобы вы все пошли со мной, домой, и увидели, где я живу.

Русалка лучезарно улыбнулась, дети хором сказали: «Спасибо», — и тупо переглянулись.

— Весь наш народ будет несказанно рад вам. Мы, Морской Народ, в действительности вовсе не неблагодарны. Вы не должны так думать, — умоляюще произнесла она.

Русалка выглядела очень мило и дружелюбно. Френсису почему-то вспомнилась Лорелей. Наверное, такой же доброй и дружелюбной казалась Хозяйка Рейна «моряку в крохотном ялике» [4], из стихотворения Хейна, которое мальчик прочитал в прошлом триместре. По любопытному стечению обстоятельств, Мэйвис как раз в прошлом триместре читала про Ундину [5], и теперь старалась не думать о том, что за добрым взглядом русалки не было души. Кэтлин, которая по иным причинам удовлетворила свой интерес к английской литературе прочтением «Покинутого Тритона» [6], чувствовала себя более спокойно.