Необыкновенные приключения Геннадия Диогенова - Вилькин Яков Рувимович (читать книги без регистрации полные .txt) 📗
— С каких это пор в Минске, находящемся в поясе умеренного климата, растут кипарисы и в апреле созревают яблоки? .
В трубке несколько секунд пожужжало, и все тот же голос равнодушно, как о чем-то простом и будничном, сообщил:
— После растопления материковых льдов севера Европы, Азии и Северной Америки, проведенного в конце XX начале XXI веков с целью изменения климата земли. Зона умеренного климата сохранена…- Генка как завороженный слушал скучный монотонный голос, и все услышанное казалось ему чудесной сказочной песней.- В настоящее время,- продолжала трубка,- территория Белоруссии входит в зону субтропического климата. Постоянство однотипной на всем протяжении года температуры поддерживается при помощи регулировочных метеорологических станций. Созревание фруктов и плодов первого потока назначено на ноябрь — декабрь месяцы, второго — на март — апрель, третьего — на июль — август, четвертого…
Генка повесил трубку и медленно зашагал по улице. Беспорядочные мысли теснились в голове, сердце наполняла гордость за свой народ, сумевший свершить такое, о чем полвека назад только мечталось. Он вспомнил Клавдию Семеновну, которая учила их, как стать верными помощниками партии, строителями коммунизма. Вспомнил отца, развозившего по стальным путям грузы для великих строек, и мать на снимке в газете: «Бригада коммунистического труда…» Это они, члены таких бригад, миллионы простых советских людей не покладая рук трудились во имя того прекрасного и доброго, что Генка видел и о чем узнавал сейчас на каждом шагу.
Гордо выпятив грудь, расправив плечи, Генка торжественно шагал по упругому асфальту и придирчиво, по-хозяйски оглядывал светлые здания.
Вдруг неожиданная мысль заставила его остановиться. А он? Что сделал он, Геннадий Диогенов, чтобы приблизить светлую эру коммунизма? Ничего! Генка со стыдом вспомнил, как однажды он увильнул от организованного штабом пионерской дружины сбора металлолома. Вспомнил разбитое футбольным мячом стекло в соседнем доме. Генка даже не признался тогда, что по мячу ударил он. А учеба? Как учился будущий строитель коммунизма Геннадий Диогенов? На троечки, на четверочки, кое-как! А эта злополучная двойка по арифметике? Нет, рано ему еще жить в коммунистическом обществе. Надо скорей возвращаться назад, в свою школу. Надо трудом, всей жизнью заслужить право открыто смотреть в глаза людям будущего.
Генка торопливо юркнул в первый же подъезд и огляделся. Кругом никого не было. Только во дворе слышались глухие удары и возгласы ребят. Наверное, там играли в теннис.
Он хотел достать машину времени, но чьи-то шаги неподалеку заставили его отскочить в просторную нишу. И тут произошло неожиданное: пол дрогнул у него под ногами и, плавно набирая скорость, заскользил вниз.
Он еще не успел испугаться, как лифт затормозил у небольшой платформы, освещенной лампами дневного света.
К платформе подкатил зеленый вагончик. Дверь распахнулась, две девушки, оживленно разговаривая, выскочили на платформу и вошли в кабину лифта, которая тут же исчезла вверху. Вагончик укатил.
Опять послышалось гудение, и подкатил еще один вагон. Поколебавшись, Генка вошел в дверь и сел на желтый пружинистый диван. Вагон мягко тронулся и спустя несколько секунд остановился у следующей платформы.
Генке это понравилось. Уютно устроившись на мягком сиденье, он довольно долго катался по подземной дороге и рассматривал станции. Люди поминутно входили и выходили, однако на Генку никто не обращал внимания.
Наконец вагон остановился в большом круглом зале, и голос из репродуктора, спрятанного где-то у потолка, объявил: «Центральная станция метрополитена».
Генка вышел. Сквозь матовые стекла высоких узких окон зал заливали неяркие полосы солнечного света.
Посредине возвышалась скульптурная группа. Трое мужчин поднимали высеченное из красного камня знамя, на котором четко выделялся родной профиль великого Ильича.
На одном из мужчин, с суровым строгим лицом, Генка рассмотрел короткую куртку, перепоясанную пулеметными лентами. Второй был в обычном рабочем комбинезоне. На третьем, самом юном из этой тройки, топорщился, похожий на водолазный, костюм космонавта.
Генка с одобрением посмотрел в его веселое лицо под шлемом и вспомнил, что Бела говорил ему о каком-то космодроме.
Он обошел платформы, расположенные вокруг зала, и на одной из них нашел надпись «Космодром». Дождавшись очередного вагона, Генка вскочил в него и вскоре уже ехал, чуть покачиваясь в мягком кресле.
Ехать пришлось довольно долго. Наконец радио сообщило: «Космодром, конечная остановка».
Вместе с другими пассажирами Генка вышел из вагона и направился к эскалатору. Бегущая лестница доставила его в гулкий наземный зал, за окнами которого расстилалось бескрайнее поле. Генка проскользнул в дверь.
До самого горизонта тянулся ровный травяной ковер с пятнами каменных квадратов, над которыми поднимались ажурные башни. В некоторых из башен виднелись похожие на гигантские капли аппараты с острыми головками и маленькими, вытянутыми назад крыльями. У края поля высились сводчатые ангары, возле которых ходили люди.
Внезапно над полем прозвучал сигнал. На одной из башен зажегся зеленый огонь. Потом у подножья ее что-то загудело, и вдруг из оплетенного металлом жерла вырвалась узкая ракета, на какую-то долю секунды повисла над башней и ринулась в небо.
Широко раскрыв глаза, Генка смотрел, как тает в голубом воздухе белая полоска — все, что осталось от улетевшего корабля. Спустя минуту стартовала еще одна ракета. Потом взлетело сразу несколько маленьких ракет, а Генка все стоял и не мог двинуться с места.
Со станции метро высыпала новая группа и направилась к выходу на поле. Не долго думая, Генка примазался к ней и вскоре уже подходил к ангарам.
На ближайшем из них он увидел какое-то объявление. Заинтересованный, остановился, прочел:
«1. Чтобы получить ракету, обращайтесь в контрольное бюро автоматического диспетчерского пункта.
2. Управление ракетами доверяется только лицам, прошедшим специальную подготовку и имеющим удостоверение летчика-космонавта.
3. Детям до шестнадцати лет брать самостоятельно ракеты межконтинентального сообщения запрещается».
Вокруг суетились люди, что-то делали, искали какого-то механика, сетовали на нехватку шлангов для перекачки топливной массы. Генка ходил, смотрел по сторонам. Кому-то помог застегнуть «молнию» на комбинезоне, кому-то подержал ящик с инструментами… В общем, ему было страшно интересно.
Между тем близился вечер. Несколько ракет с ревом опустились на каменные квадраты. Еще шесть или семь ракет улетели в небо, и поле стало пустеть.
Только сейчас Генка вспомнил, что не видел межпланетного корабля, который завтра утром улетит на Марс, и торопливо зашагал к видневшейся вдали гигантской решетчатой башне. Пока он подошел к выложенному огромными плитами подножью башни, наступили сумерки. Кругом никого не было, и башня высилась таинственным колоссом, вершина которого терялась в темноте. Сквозь толстые балки башенных перекрытий тускло мерцал полированный корпус ракеты. Генка поразился ее величине. Прикинув на глаз, он высчитал, что в середине ракеты свободно поместился бы узкий пятиэтажный дом.
— Ну и махина! — возбужденно прошептал Генка.- Вот бы на такой покататься!
От подножья башни вверх вела крутая лестница. Рядом виднелась кабина лифта. В лифт Генка садиться не стал, но против искушения подняться по лестнице устоять не смог. Медленно переступая со ступеньки на ступеньку, он незаметно очутился на просторной, слабо освещенной площадке на высоте примерно третьего этажа. Прямо перед ним зияла незапертая круглая дверь, за которой в глубине виднелась вторая. Генка подошел ближе.
— Посторонним вход запрещен! — раздался над головой четкий голос. Генка от неожиданности вздрогнул и оглянулся. Рядом никого не было. Он сделал еще шаг, и тот же голос, не меняя интонации, повторил ту же фразу.
