Воздушные пираты - Стюарт Пол (книга бесплатный формат txt) 📗
— Я позабочусь о вас, профессор, — заверил его Каулквейп, — обязательно позабочусь.
ГЛАВА СЕДЬМАЯ. КАРТА ПАДАЮЩИХ ЗВЕЗД
Каулквейп вышел из Главной Библиотеки, стряхивая пыль с новой мантии. Дорогой чёрный материал так и искрился, а меховая отделка казалась даже чересчур богатой, но одежда сидела на нём идеально. Он прижимал к груди старинные свитки и спешил по направлению к Школе Темноты и Света.
Повернув в узкую улочку рядом с Башней Облакологов, он остановился. Там, преграждая ему путь, стоял Вокс, облаколог, лицо которого лоснилось от древесного бальзама.
— Наконец-то он один! — прорычал высокий подмастерье.
Ещё двое подмастерьев-облакологов появились за спиной у Каулквейпа. Его поймали в ловушку.
— Мне отчего-то кажется, червячок, что у нас с тобой есть кой-какие счёты, — начал Вокс, доставая из складок мантии зловеще выглядящую дубинку.
Он выбросил её вперёд, и она отскочила от головы Каулквейпа, да так, что бедняга распластался по земле.
— Вокс, — выдохнул Каулквейп, — ты, бы-чара… У-Уф!
— Ну и где теперь твой профессор, ты, урод из Нижнего Города? — издевался Вокс. — Где же наш храбрый капитан Прутик, спаситель Санктафракса?
— А вот здесь! — отозвался Прутик, схватив занесённую для удара руку Вокса и аккуратно выкручивая её за спину.
— А-а-а! — завопил подмастерье, выронив дубинку.
Прутик отшвырнул негодяя в сторону.
— Я думаю, моему дорогому подмастерью нужна помощь, — заметил он.
— Д-да, сэр, — заикаясь, лебезил Вокс, струсив перед молодым профессором.
— Да, кстати, заодно и одежду ему отряхни.
Вокс неуклюже помог Каулквейпу подняться на ноги и стряхнул с него пыль.
— А теперь марш отсюда! — скомандовал Прутик. — И если я ещё раз увижу, что вы к нему пристаёте, вы все мигом отправитесь в Нижний Город на вечное поселение. Я ясно выражаюсь?
Вокс мрачно кивнул и улизнул прочь. Его приятели уже давно сбежали.
— Спасибо, профессор, — выдохнул Каулквейп.
Прутик улыбнулся.
— Ну сколько раз тебе говорить, — сказал он, — зови меня Прутик.
— Да, проф… Прутик, — поправился Каулквейп.
— И вот ещё, Каулквейп…
— Да, Прутик?
— Ты выронил вот это. — Молодой профессор вручил своему подмастерью помятые свитки. — И не пачкай больше свою красивую мантию.
— Не буду, Прутик, — обрадовался Каулквейп и побрёл за профессором к Школе Темноты и Света.
Кабинет Прутика находился на самом верху западной башни Школы. Это была маленькая комнатка с мягкими подвесными креслами, где в углу горела печь; в помещении было тепло и уютно. Вдоль стены стояли полки с рядами книг в кожаных переплётах, пачками бумаг, перевязанных лентами, и сложный световой прибор. Всё это было покрыто толстым слоем пыли.
Прутик смотрел на Каулквейпа, своего подмастерья, который сидел, уткнувшись носом в свиток, и жадно читал что-то при свете открытой печной заслонки, в печном жерле малиновыми язычками пламени полыхали поленья. Должно быть, он зажёг летучее дерево, подумал Прутик и снова перенёсся в детство, к лесным троллям, когда сиживал на коврике из шкуры тильдера перед огнём и слушал, как Спельда, его приёмная мать, рассказывает истории о тёмных Дремучих Лесах.
Поленья летучего дерева давали много жара, но при горении они действительно приобретали летучесть и так и норовили выскочить наружу, когда печная заслонка была открыта. Часто Каулквейпу приходилось отрываться от рукописей и засовывать обратно горящее полено, которое пыталось вылететь.
— Что ты там такое читаешь? — спросил Прутик, не скрывая скуки в голосе.
Юный подмастерье отлично понимал, что Санктафракс и особенно эти маленькие гробоподобные каморки Школы Темноты и Света просто душили молодого капитана воздушных пиратов.
— Да так, один старый манускрипт, профессор, — ответил Каулквейп. — Я нашёл его в Главной Библиотеке, это так захватывающе…
— Зови меня Прутик, — раздражённо ответил тот, а потом добавил уже спокойнее: — Завидую я тебе, Каулквейп.
— Мне, Прутик? Но почему?
— Ты можешь взять свиток, и воображение уносит тебя небо знает куда. Я наблюдал, как ты сидишь тут часами, корпя над каким-нибудь куском коры, наполовину изгрызенным древесными мотыльками и червями, будто в трансе. Ты рождён быть учёным, Каулквейп. А я… — он остановился, — я воздушный пират!
Прутик встал, пересёк душный кабинет и, подойдя к окну, настежь распахнул его. Капли холодного дождя падали на его поднятое вверх лицо и стекали по шее.
— Вот где я должен быть, — сказал он, показывая на небо над Санктафраксом. — Вот там. Лететь в небе. Быть капитаном воздушных пиратов. Как мой отец и отец моего отца. Это в крови, Каулквейп, — мне этого так не хватает.
Каулквейп отложил рукопись и поймал печными щипцами вылетевшее полено летучего дерева.
— Каулквейп, — продолжал Прутик, всё ещё пристально вглядываясь в бесконечные воздушные просторы, — ты никогда не слышал, как ветер поёт в снастях, не видел, как земля разворачивается под тобой, будто карта, не чувствовал, как ветер играет у тебя в волосах, когда летишь по небу. Если бы ты всё это испытал, ты бы понял, какое это несчастье — быть втиснутым в этот тесный убогий кабинетик. Я чувствую себя точно птица, которой подрезали крылья.
— Я люблю Санктафракс, — ответил Каулквейп, — я люблю его башни, его улочки, Главную Библиотеку и этот тесный кабинетик тоже. Но если бы не ты, меня здесь не было бы. — Он опустил глаза от внезапно накатившего смущения. — И я последовал бы за тобой повсюду, даже… — он указал в открытое окно, — даже туда, в открытое небо.
Прутик вздрогнул.
— Были другие, кто тоже последовал за мной туда, — тихо ответил он.
— Твоя команда? — спросил Каулквейп.
— Моя команда, — грустно прошептал Прутик. Сейчас он видел их всех очень ясно — разношёрстная, но верная компания, которую он собрал: плоскоголовый гоблин, душегубец из Дремучих Лесов, древесный эльф, водяной вэйф, Каменный Пилот, толстолап и очкастый рулевой. Все они верили в него, пошли за ним в открытое небо — и погибли там. — Я не знаю как, но я погубил их всех, Каулквейп. Видишь, как опасно доверять мне.
— А ты уверен, что они мертвы? — спросил Каулквейп.
— Конечно мертвы! — раздражённо ответил Прутик. — Как они могли выжить?
— Но ты-то выжил, — заметил Каулквейп.
Прутик замер, как громом поражённый.
— … Я имею в виду, ты видел, что с ними произошло на самом деле?
— Видел? — переспросил Прутик. — Я не помню!
— А ты помнишь хоть что-нибудь из того рокового путешествия в открытом небе? — поинтересовался Каулквейп.
Прутик понурил голову.
— Нет, — хмуро признал он.
— Тогда откуда же ты знаешь, что они мертвы? — настаивал Каулквейп. — Сколько человек было на борту «Танцующего-на-Краю», когда вы отправлялись в путь?
— Вместе со мной восемь, но…
— А Профессор Темноты видел, как восемь падающих звёзд пролетели в небе, — выпалил Каулквейп.
Прутик нахмурился:
— Каулквейп, что ты там такое говоришь?
— Я и так проговорился, — запнулся Каулквейп. — Профессор приказал мне не разговаривать с тобой о твоей прошлой жизни. Он сказал, тебя это только расстроит…
— Расстроит меня? Конечно меня это расстраивает! — обрушился на него Прутик. — Если бы я только на минуту подумал, что хоть кто-то из моей команды ещё жив, я бы немедленно ушёл отсюда и нашёл бы их, чего бы это ни стоило.
Каулквейп кивнул:
— Я думаю, именно этого профессор и боится. Забудь про то, что я сказал, Прутик.
— Забыть?! — набросился на него Прутик. — Я не могу забыть! Восемь падающих звёзд, так ты сказал. По штуке на каждого члена команды «Танцующего-на-Краю». Каулквейп, вспомни, а профессор не говорил, где они приземлились?
— Ну, я… Я имею в виду, я думаю…
— Я могу ответить на этот вопрос, — раздался вдруг голос. В дверях кабинета стоял Профессор Темноты. — Мне следовало догадаться, что не удастся сделать из тебя учёного, Прутик, мальчик мой, — грустно произнёс он. — Ты совсем как твой отец, прирождённый авантюрист, и, как и ему, возможно, тебе предначертано навсегда пропасть в открытом небе.
