Остров великанов (с илл.) - Негго Арнольд Генрихович (читать книги без регистрации txt) 📗
— Я занят, что тебе? — недовольно спросил Альберт.
— Открой, дядя! Тут какой-то тип задушить меня хотел.
— Что такое?
— Открой, к тебе гость приехал.
Альберт впустил Ури.
— Что за гость? — быстро спросил он.
— Не знаю! — сердито выпалил Ури. — Высокий такой, с длинным носом. На цаплю похож. Ты же предупреждал, чтобы тебе не мешали, когда ты работаешь. Я говорю, что ты занят, а он — позови дядю Альберта. Я говорю, что ты больной, а он — позови да позови. Тогда я хотел дверь захлопнуть, а он — меня за шиворот и прошипел в самое ухо: "Мо'одой че'овек, сейчас же отправляйтесь к своему дядюшке и скажите, что приехал профессор из Тарту".
— Бог мой! — засуетился паралитик. — Зови! Немедленно зови!
Подождав, пока Ури выйдет, Ребане запрятал бумаги в ящик стола. Едва он успел это сделать, как дверь отворилась и в кабинет вошел профессор Олбен Карл Миккомяги.
Окинув любопытным взглядом непомерно расплывшуюся фигуру хозяина, он негромко произнес:
— Я привез вам вести от Густавсона.
— Пусть взовьется сине-черно-белый [6], — отозвался Альберт. Наконец-то, господин профессор! Я знал, что вы с часу на час должны прибыть в Мустамяэ. Однако я полагал, что меня все-таки предупредят о вашем визите.
— К сожалению, мне не удалось этого сделать. — Не дожидаясь особого приглашения, профессор уселся в кресло напротив хозяина и, разминая руками уставшие ноги, спросил: — Проуы [7] Кярт, видимо, нет дома? Так, по крайней мере, уверил меня ваш племянник. О, это самый милый мальчик из тех, которым когда-либо приходилось грубить старшим.
— Простите, господин профессор, мальчик выполнял мою просьбу… А Кярт действительно нет дома.
— Тем лучше, господин Ребане: никто не помешает нашей беседе. Женщина и политика, как известно, два несовместимых понятия, саркастически улыбнулся гость. — Но я буду весьма и весьма огорчен, если мне не удастся повидать свою коллегу.
— Почему? — удивился хозяин. — Кярт скоро будет. Она уехала приглашать друзей по случаю завтрашнего семейного торжества. Ваш покорный слуга — юбиляр: завтра мне придется перешагнуть за роковую черту, пойдет шестой и, вероятно, последний десяток. Бог мой, как быстро летит время! Ровно полвека прошло с тех пор, когда я впервые открыл глаза, чтобы увидеть этот мерзкий мир обманчивых надежд и вечных страданий. — Паралитик протяжно вздохнул. — Итак, господин профессор, надеюсь, вы погостите у нас до завтрашнего вечера?
— Увы, мой друг, не позднее чем через час я должен покинуть Мустамяэ. В городе на меня, кажется, обратили внимание, а посему каждый миг промедления грозит неприятностью. Новости я привез чрезвычайно неутешительные. Прежде всего имейте в виду: городская явка провалилась. Поэтому я не мог заранее предупредить о своем визите.
Паралитик слушал с внешним спокойствием, печально прикрыв глаза. Он ждал самого главного — что скажет гость об Ояранде.
Угадав его мысли, профессор произнес:
— Инспектор Ояранд в Мустамяэ не приедет. Он в Москве. Черт возьми! Эта глупейшая история, право, не стоит выеденного яйца. Она наводит меня на безрадостные мысли. Это называется поднять панику, увидев спину удирающего неприятеля, или что-нибудь в этом роде. Соблаговолите же наконец объяснить мне, чем, собственно, вызван такой интерес к Ояранду. Почему нужно убрать его?
— Господин профессор, — сухо ответил Ребане, — вам лучше спросить об этом у Витязя. Есть вещи, которые мы вынуждены скрывать даже друг от друга. Могу только сказать, что инспектор Ояранд лично знает Сову, которого советские органы безопасности всюду разыскивают.
Профессор изумленно вскинул брови. При одном упоминании о Сове у него засосало под ложечкой. Он никогда не видел в лицо могущественного шефа, носившего эту кличку. В прошлом один из тайных референтов президента Пятса [8], организатор созданного в годы войны в Эстонии временного правительства — "Национального комитета", Сова, по мнению профессора Миккомяги, был крупнейшим государственным деятелем.
Получая все инструкции Совы через Альберта, профессор долгое время подозревал, что под этим псевдонимом скрывается не кто иной, как сам Альберт, сын таллинского фабриканта, бывший офицер эстонского легиона СС, а теперь представитель осевшего за границей "Национального комитета". Однако подозрения профессора так и остались подозрениями. Шеф не открыл своего лица, он не доверял даже своим самым близким и проверенным агентам.
— Да, — выдавил профессор наконец, — вы правы, любопытство в данной ситуации, пожалуй, излишне. — Профессор принял строгое выражение и придвинулся с креслом к столу. — Однако к делу, господин Ребане. Нам удалось выяснить, что в Таллине кое-кто пронюхал о миллионах генерала Лорингера. Оказывается, некий русский летчик Сергей Устинов…
— Как фамилия? — всполошился паралитик.
— Сергей Устинов… В годы оккупации он каким-то образом попал на остров, бежал и ныне прислал из Новороссийска письмо, будто от здешних рыбаков слышал о спрятанных в Мустамяэском замке ценностях.
— Бог мой! Вы говорите чудовищные вещи!
— Это еще не все, — продолжал гость. — Сообщением летчика, разумеется, заинтересовались. По-видимому, в связи с этим Ояранда и не пустили в Мустамяэ. Мы предполагаем, что под видом учителя географии Александра Уйбо к вам подослан советский чекист. Точных сведений, к сожалению, нет, но факт весьма вероятен. Нам совершенно достоверно известно, что Уйбо переведен сюда на работу с ведома органов госбезопасности. Я был послан сопровождать Уйбо до самого Мустамяэ с целью предотвратить готовившееся покушение, поскольку его вполне могли принять за инспектора. Убирать Уйбо, не выяснив определенно, кто он и с каким заданием сюда направлен, не имеет никакого смысла. У нас нет гарантий, что вместо Уйбо к вам не пришлют нового агента, которого мы не будем знать и который, следовательно, будет в тысячу раз опаснее Уйбо. Наши хлопоты и тревоги оказались напрасными, — грустно усмехнулся профессор. — Человек, который должен был совершить покушение на инспектора, арестован. Я говорю о Метсе. Со слов его жены я понял, что дом по улице Соо, двадцать четыре, давно уже находится под наблюдением. В общем, картина получается весьма невеселая. Заглянув в непроницаемые глаза Альберта, профессор вытянул из кармана платок и трудолюбиво занялся своим носом. — Итак, — продолжал он после минутной паузы, — Витязь советует шефу принять все меры предосторожности и в случае необходимости перепрятать ценности в более надежное место.
— За границу? — прищурившись, спросил Альберт.
— Ни в коем случае! Это наше национальное достояние. Мы сохраним его для родины, до тех дней, когда наступят лучшие времена!
Посоветовавшись, оба собеседника единодушно пришли к выводу, что Уйбо следует взять под строжайший надзор, а затем без шума, каким-нибудь легальным путем, выжить из школы. Эту задачу взял на себя Альберт Ребане. Далее профессор сообщил, что привез для шефа дополнительные списки. Последние два месяца небольшая, хорошо законспирированная группа во главе с адвокатом Густавсоном, известным под кличкой "Витязь", готовила по приказу Совы списки надежных лиц. Сюда входили сыновья кулаков, бывшие офицеры, активно сражавшиеся в рядах немецкой армии против советских войск, и различные политические преступники, короче — все те, кого со временем шеф рассчитывал объединить под своим началом и таким образом создать мощно развитую агентуру. В заключение профессор сказал:
— Господин Ребане, несколько слов о нашей просьбе. Материалов о Рене Руммо у нас нет. В списках он проходит под именем Карла Гетса, личный номер триста сорок семь. Это пока все, что могу вам сообщить. Думаю, — усмехнулся профессор, — вам следует запросить о нем либо "Интеллидженс Сервис", либо американскую разведку. Архив гитлеровской разведывательной службы в Прибалтике был продан в одну из этих стран. Что касается Филимова, — профессор развел руками, — членами "Союза освобождения" [9], как вам известно, одно время лично занимался генерал Лорингер. Документы Филимова были отосланы к нему и безвозвратно утеряны. Впрочем, кое-что мне удалось для вас достать.
