Струна и люстра (сборник) - Крапивин Владислав Петрович (читаем бесплатно книги полностью txt) 📗
Облегчение приходит лишь тогда, когда возвращаешься памятью в свой Г о р о д, в страну детства. Так написал недавно роман «Стеклянные тайны Симки Зуйка», о десятилетнем жителе старинных улиц, расположенных на крутых берегах Туры и лога, о приключениях и открытиях этого мальчишки и его друзей, о времени, когда яростно и чисто пылала кубинская революция, в космос летели первые спутники, а в кинотеатрах шел новый фильм «Последний дюйм»… Тоже непростое было время, но казалось, что впереди — свет.
Теперь работать стало труднее. Была, правда, мысль, что есть и такой выход: не писать вовсе. Рассуждение строилось так: «Я человек двадцатого века; век и тысячелетие закончились, на литературной ниве мне в прошлые времена пришлось пахать немало, теперь получаю пенсию и вправе предаваться скромным удовольствиям — вроде коллекционирования старых граммпластинок, посещений летних кафе, ежегодных путешествий на автомобиле с друзьями и перечитывания любимых писателей. Времени достаточно, тем более, что и «Каравеллой» нынче руководят уже другие люди (как руководят — отдельная тема, но тут уж ничего тебе, отставному и не имеющему власти командору, не изменить)». Так нет же! Видимо, того, у кого в крови когда-то завелась бацилла сочинительства, не оторвать от бумаги до конца жизни. Потому что писательство — это именно образ жизни, а не профессия (прошу прощения за общеизвестную истину). Для литератора не писать — все рано что не дышать. Да и тревога, которой все полно вокруг, не дает отбросить карандаш…
Есть у меня необыкновенный друг. Это тряпичный заяц Митька, мой давний спутник-талисман, сопровождающий меня во всех путешествиях. Его знают многие школьники в разных городах, в том числе и в Тюмени. Бывает, что я и два моих добрых товарища — инженер Сергей Аксененко и писатель Александр Кердан — садимся в машину и отправляемся в дальнюю поездку. И берем Митьку. Митька (воспринимаемый нами, как личность вполне одушевленная) в дороге резонерствует, сдерживает наши эмоции и мои стремления почаще останавливаться у придорожных таверн. Об одной такой поезде — от Урала до белорусского города Гродно — мы втроем (вернее вчетвером) не так давно выпустили книгу под названием «Трое в «копейке» не считая зайца Митьки». Митька обиделся: почему «не считая»! Пришлось в приложении извиняться, ссылаясь на Джерома…
Я упомянул о таких путешествиях, потому что они — своеобразная отдушина в нынешней непростой жизни. Этакое окошко в светлый мир и отдохновение души. Когда со скоростью сто двадцать километров в час тебе под колеса разматывается асфальтовая лента, а за окнами взлетевшего на взгорок старенького автомобиля вдруг распахиваются неоглядные просторы под грудами солнечных облаков, видишь вдруг, что мир все еще красив, земля громадна, небо безбрежно. И люди, которые встречаются на пути — чаще всего хорошие, готовые тебе помочь и добрым словом, и делом.
Ребятишки у обочины, придерживая полиэтиленовые пакеты с собранными в окрестном лесу грибами, машут нам вслед.
— Вон опять твои персонажи промелькнули, — ставит меня в известность мой коллега поэт и прозаик Саша Кердан. Будто я и сам не видел!
— А вон шашлычная впереди, — говорю я, чтобы подразнить Сашу — нашего начфина, склонного к излишней экономии.
— Ни в коем случае! Там шашлыки из придорожных крыс!
— Циник! И скупердяй… Ты что, боишься, что, если купим шашлык, это повлияет на цену барреля нефти на мировом рынке?
— Ни слова о политике! — предупреждает нас традиционной фразой Митька. — Вперед!..
— Вперед, — соглашается капитан нашей «Лады» Сергей. И жмет на педаль.
Ну, вперед так вперед… А впереди на этот раз — город Тюмень. Мой Г о р о д. Я знаю — будут встречи с давними друзьями, с милыми сердцу местами, с памятью прежних лет. И… возможно, какие-то новые сюжеты. Потому что Г о р о д их дарит щедро… Вот он опять встает на горизонте с большими, порой непривычными контурами многоэтажных махин и… со щемяще знакомыми старинными башнями. Пусть не все они белого цвета, но я повторяю про себя: «Белые башни Города. Белые башни родины…» А среди них сверкает действительно рафинадным блеском колокольня Спасской церкви. Золотом горят маковки и легкие, как птицы, кресты… Случилось то, о чем я мечтал целых шестьдесят лет. Это чудесное, с детства любимое мной здание готовится снова стать тем, для чего было создано — взметнувшимся в высоту белоснежным храмом.
В этом есть справедливость. Есть победа человеческой логики. И есть надежда…
КОММЕНТАРИИ К СОБРАНИЮ СОЧИНЕНИЙ
Судьбе угодно, чтобы том Владислава Крапивина «Ампула Грина», двадцать пятый по счету в серии «Отцы-основатели: русское пространство», оказался на данный момент последним в Собрании сочинений автора, которое самоотверженно в течение двух лет выпускало издательство «Эксмо».
Собрание без большой натяжки (на момент написания этих строк, весна 2007 года) можно назвать полным. В него не попала только всякая архивная мелочь: статьи, письма, предисловия к своим и чужим книжкам, газетные репортажи и т. п. Но такие вещи включаются лишь в академические собрания, а это издание на академизм не претендует. С другой стороны, героическими усилиями составителей и редакторов — и прежде всего Константина Константиновича Гришина — в двадцати пяти объемистых томах было собрано все, что хоть в какой-то степени можно именовать «результатами литературного процесса», который к этому времени длится у автора как раз полвека.
Следует слегка коснуться предыстории этого издания. (Кстати, ну и словечко! Почему его по нынешним правилам требуется писать с буквой ы в середине?!) Ну так вот, предыстория такова.
В 2001 году издательство «Центрполиграф» закончило выпуск 30-томного «Собрания сочинения В. Крапивина», которое к тому времени тоже было принято считать полным (хотя в него и не вошел ряд вещей — пьесы, сценарии, книга «Фрегат «Звенящий» и т. д.). Но в общем-то «практически полное». Однако в эти тридцать томов вошли вещи, написанные лишь в двадцатом веке. Автор же, хотя и усиленно декларировал свое намерение с 1 января 2001 года уйти «на заслуженный отдых», выдержал не больше двух недель и сел к письменному столу снова. После этого, за пять с половиной лет, он сочинил семь романов, «кинороман», цикл рассказов, пять повестей и «публицистическо-педагогическую» книгу о детских отрядах. Так что вопрос о полноте «Центрполиграфского» издания отпал. Вот самый «наглядный» пример, который любит приводить автор: прежний тридцатитомник стоит на метровой полке так просторно, что оставляет место еще для трех-четырех книжек. А двадцать пять книг «Отцов-основателей» (гораздо более объемных, чем в прежнем собрании) на такую же полку не влезли, для двух последних пришлось искать другое место… Дело, конечно, не в линейном измерении и не в объеме напечатанного (сами по себе они ничего не говорят о качестве). Просто автор считает нужным подчеркнуть заслугу издательства «Эксмо», сумевшего (хотя и не без некоторых огрехов) за два с половиной года выпустить в свет результаты почти всех его полувековых трудов.
Однако издательство не сразу пришло к мысли печатать «всего Крапивина». Сначала было намерение выпустить в серии «Отцы-основатели: русское пространство» только его фантастику. А к проекту очередного «полного собрания» еще до этой поры подступали несколько других издательств. Причем подступали так плотно, что в 2003 году давний друг
В. П. Крапивина и его отряда «Каравелла», санкт-петербургский библиограф М. Л. Васюкова даже написала к такому изданию статью-предисловие. В тот момент статья, увы, оказалась «невостребована», а сейчас автор считает вполне логичным поместить ее в этих комментариях.
М. Л. ВАСЮКОВА
«Крапивина читаю со счастьем!»
Иногда судьба делает нам подарки. Я собиралась стать детским библиотекарем и училась в институте. На втором курсе, когда пришло время первой курсовой работы, мой педагог Ванда Дмитриевна Разова предложила мне написать рецензию на книгу «Та сторона, где ветер» молодого писателя Владислава Крапивина. Увы, в тот момент это имя мне ничего не говорило. В детстве своем я с книгами этого писателя не встретилась. «Та сторона…» перевернула всю мою жизнь. Теперь она делилась на «до Крапивина» и «с Крапивиным». А чуть позже на моем экземпляре этой книги появился автограф: «С удовольствием и радостью подписываю книгу, с которой «все началось». И пусть никогда не кончается!»