Гарри Поттер и Орден Феникса - Роулинг Джоан Кэтлин (читать книги полные .TXT) 📗
«Локомотор, Чемоданы!» — и багаж профессора Трелони, всплыв в воздух, тронулся вслед за ней. Сам Флитвик замыкал процессию.
Профессор Амбридж застыла на месте, не сводя глаз с Дамблдора, который по-прежнему благожелательно улыбался.
— И что, — сказала она шёпотом, разнёсшимся по всему вестибюлю, — что вы будете с ней делать, когда я назначу нового учителя прорицаний и ему понадобится её комната?
— Это не проблема, — вежливо ответил Дамблдор. — Видите ли, я уже нашёл нового учителя прорицаний, а он предпочитает жить на первом этаже.
— Вы нашли?.. — пронзительно воскликнула Амбридж. — Вы? Позвольте напомнить вам, Дамблдор, что, согласно Декрету номер двадцать два…
— Министерство имеет право утвердить подходящего кандидата в том — и только в том — случае, если директор не сумеет найти такового, — сказал Дамблдор. — Но я рад сообщить вам, что в данном случае мне это удалось. Позвольте представить…
Он повернулся к раскрытым входным дверям, в которые затекала лёгкая ночная дымка. Гарри услышал стук копыт. В толпе учеников раздалось встревоженное шушуканье, и те, кто был ближе всех к дверям, торопливо попятились. Некоторые даже споткнулись, стремясь как можно скорее очистить дорогу новому преподавателю.
В туманной дымке появилось лицо, которое Гарри уже видел однажды глухой, страшной ночью в Запретном лесу, — снежно-белые волосы и поразительной синевы глаза, голова и торс человека на теле пегой лошади.
— Это Флоренц, — с беспечной улыбкой сказал Дамблдор остолбенелой Амбридж. — Надеюсь, он вас устроит.
Глава 27
Кентавр и ябеда
— Небось жалеешь теперь, что отказалась от прорицаний, а, Гермиона? — с ухмылочкой спросила Парвати.
Было время завтрака — после увольнения профессора Трелони прошло уже два дня, — и Парвати завивала себе ресницы волшебной палочкой, любуясь своим отражением на выпуклой стороне ложки. Нынче утром им предстоял первый урок с Флоренцем.
— Да не особенно, — равнодушно сказала Гермиона. В руках у неё был свежий номер «Ежедневного пророка». — Никогда не любила лошадей.
Она перевернула страницу и принялась бегло проглядывать рубрики.
— Это не лошадь, а кентавр! — возмущённо воскликнула Лаванда.
— И какой кентавр… — вздохнула Парвати.
— Всё равно, ноги у него четыре, — холодно сказала Гермиона. — И вообще — мне казалось, что уход Трелони вас огорчил!
— Конечно, огорчил! — заверила её Лаванда. — Мы её навестили, принесли ей нарциссов — не тех гуделок, которые выращивает Стебль, а нормальных.
— И как она? — спросил Гарри.
— Горюет, бедняжка, — сочувственно сказала Лаванда. — Плачет и говорит, что скорее навсегда уедет из замка, чем останется здесь вместе с Амбридж, и я её не виню — ведь Амбридж обошлась с ней просто ужасно, правда?
— Сдаётся мне, это ещё только цветочки, — мрачно заметила Гермиона.
— Трудно поверить, — сказал Рон, наваливший себе полную тарелку яичницы с беконом. — По-моему, у Амбридж вряд ли получится вести себя хуже, чем теперь.
— Попомните мои слова, она захочет отомстить Дамблдору за то, что он назначил нового преподавателя, не посоветовавшись с ней, — сказала Гермиона, складывая газету. — Да ещё получеловека. Видели, какое у неё было лицо, когда вошёл Флоренц?
После завтрака Гермиона отправилась на свою нумерологию, а Гарри с Роном вышли в вестибюль следом за Парвати и Лавандой.
— Разве нам не в Северную башню? — удивился Рон, когда Парвати обогнула мраморную лестницу.
Парвати презрительно оглянулась на него через плечо.
— Как, по-твоему, Флоренц поднялся бы на эту лестницу? Нам теперь в одиннадцатый кабинет — вчера на доске было объявление.
Кабинет номер одиннадцать находился на первом этаже — туда вёл коридор, начинающийся в вестибюле напротив дверей в Большой зал. Гарри знал, что это одна из комнат, где занятия проводятся нерегулярно, и потому она выглядит слегка запущенной, как чулан или кладовая. Однако, войдя туда вслед за Роном, он с изумлением обнаружил, что очутился на настоящей лесной лужайке.
— Ну и ну!
Под его ногами пружинил мох, вокруг росли деревья; их густая листва затеняла окна и потолок, и сквозь неё лишь кое-где пробивались косые лучи света, так что в комнате царил мягкий зеленоватый полумрак. Опередившие их ученики расселись на земляном полу, опершись спиной о валуны и стволы деревьев, сложив руки на груди или крепко обхватив ими колени; видно было, что всем им немножко не по себе. Посреди лужайки, на самом открытом месте, стоял Флоренц.
— Гарри Поттер! — сказал он, увидев Гарри, и протянул ему руку.
— Э… здрасьте, — сказал тот и обменялся рукопожатием с кентавром, который пристально, но без улыбки глядел на него своими ярко-синими глазами. — Э… очень рад вас видеть.
— Я тоже, — ответил кентавр, склонив белокурую голову. — Было предсказано, что мы встретимся вновь.
Гарри заметил на груди у Флоренца уже почти сошедший синяк в форме следа от копыта. Повернувшись, чтобы сесть вместе с остальными, он увидел, что однокашники смотрят на него с благоговейным трепетом: их поразил факт его знакомства с Флоренцем, которого они явно опасались.
Когда дверь закрылась и последний ученик уселся на пенёк рядом с мусорной корзиной, Флоренц повёл рукой, приглашая всех ещё раз оглядеть комнату.
— Профессор Дамблдор, — сказал Флоренц, когда все утихли, — любезно оборудовал этот класс в духе моей привычной среды обитания. Я предпочёл бы учить вас в Запретном лесу, который до понедельника был моим домом… однако теперь это уже невозможно.
— Простите… э… сэр… — робко спросила Парвати, подняв руку, — а почему? Мы ходили туда с Хагридом, мы не боимся!
— Дело не в вашей смелости, а в моём положении, — сказал Флоренц. — Мне нельзя вернуться в лес. Моё стадо изгнало меня.
— Стадо? — смущённо повторила Лаванда, и Гарри понял, что она подумала о коровах. — То есть… а-а! — Её лицо просветлело. — Так значит, вас много? — недоверчиво спросила она.
— Вас тоже вырастил Хагрид, как фестралов? — жадно спросил Дин.
Флоренц очень медленно повернул к нему голову, и Дин сразу понял, что сморозил страшную глупость.
— Я не… не хотел… извините, — выдавил из себя он и умолк.
— Кентавры — не слуги и не игрушки людей, — спокойно сказал Флоренц. Наступила пауза, затем Парвати снова подняла руку.
— Простите, сэр… а за что другие кентавры вас прогнали?
— За то, что я согласился стать вашим учителем по просьбе Дамблдора, — ответил Флоренц. — Они считают это предательством.
Теперь Гарри вспомнил, как почти четыре года назад кентавр Бейн кричал на Флоренца, усадившего Гарри к себе на спину; тогда он обозвал своего сородича «безмозглым мулом». «Уж не Бейн ли, — подумал Гарри, — лягнул Флоренца в грудь?»
— Давайте начнём, — сказал Флоренц. Он взмахнул длинным белым хвостом, поднял руку к листвяному пологу над головой, затем медленно опустил её. Свет в комнате ещё больше померк, так что они очутились как бы в вечернем лесу, и на потолке зажглись звёзды. По классу прокатился вздох изумления, а Рон отчётливо прошептал: «Неслабо!»
— Лягте на спину, — спокойным голосом сказал Флоренц, — и посмотрите на небо. Те, кто умеет видеть, могут прочесть там судьбы наших народов.
Гарри растянулся на мху и уставился в потолок. Ему подмигнула оттуда маленькая красная звёздочка.
— Я знаю, что вы проходили названия планет и их спутников по астрономии, — снова раздался невозмутимый голос Флоренца, — и что вы составляли карты передвижения звёзд по небу. Кентавры много веков пытались разгадать тайны этих перемещений. Наш опыт учит, что иногда по небесным картинам можно прозревать будущее…
— Профессор Трелони занималась с нами астрологией! — возбуждённо сказала лежащая на спине Парвати, вытянув руку вверх. — Марс вызывает катастрофы, ожоги и всякое такое, а когда он стоит под углом к Сатурну, как сейчас, — она начертила над собой прямой угол, — это значит, что мы должны быть особенно осторожны в обращении с горячими предметами…
