Гонцы в Ньямаголе - Галанина Юлия Евгеньевна (читать полностью книгу без регистрации .TXT) 📗
– опять застрял, теперь на рифме к слову “драконам”, чародей.
– Славным будет пустозвоном, – пришел ему на помощь Затычка.
Шустрика и Полосатик скрутил смех, да так, что им пришлось бросить коляску, отбежать в сторону и отсмеяться.
Чародей правильно понял, что смеются они над ним, оскорбился, надулся и замолчал. Великое творение осталось незавершенным.
Через час маленькая проселочная дорога, по которой они ехали, влилась в широкий тракт.
Чем ближе они приближались к Ньямаголу, тем больше появлялось на дороге людей.
Вот тут-то чародей и отыгрался за смех над ним. Он сидел в своей коляске важный и чванливый, и гордо поглядывал на всех путников сверху вниз.
А данюшки, проклиная все на свете, под взглядами множества любопытных глаз, волокли коляску как последние невольники. Даже перевертыши, запряженные в тележки с разным скарбом, и те удивленно фыркали, когда видели, на чем едет чародей.
Данюшки, красные не то от натуги, не то от стыда, не смотрели по сторонам, уставившись на дорогу под ногами.
Эта была слава, которую и врагу не пожелаешь.
– Скакуны вы мои резвые! – ласковым ручейком журчал чародей. – Устали, небось? Ничего, скоро город. А, вон вижу на том бугре трактирчик. Пора и перекусить, вымотала меня эта дорога, сил нет, да и Сюсеньке, рыбке, надо передохнуть.
Сюся в отдыхе, несомненно, нуждалась. Это прямо читалось в ее сонных глазах.
Данюшки подрулили к приземистому зданию и, не дожидаясь, пока чародей слезет с повозки, бросили оглобли и вошли в зал.
Они ели и пили, а чародей что-то запаздывал.
Первым встревожился Шустрик. Он оставил друзей и подошел к выходу.
Коляска во дворе стояла пустая. Шустрик даже не поверил сначала собственным глазам, но они не обманывали: коляска была, чародея не было.
Подбежали к выходу и друзья.
– Сбежал! – воскликнул Полосатик. – Морочил, морочил нам голову и сбежал!
– Далеко он уйти не мог, будем искать! – мрачно сказал Шустрик.
На дороге чародея не было. Ни там, откуда они прибыли, ни там, куда направлялись.
Расстроенные данюшки с горя решили осмотреть зады трактира. Не мог же чародей раствориться в воздухе?
Хотя почему не мог? Он же чародей…
На задах тоже было пусто, но зато обнаружилась тропка, вьющаяся между кустов. Кинувшись по ней, данюшки скоро спустились с холма и увидели, как впереди них спешит-семенит чародей, одной рукой поддерживая, чтобы не запнуться, край своей длинной хламиды, другой зажимая под мышкой Сюселинду. Жожик привычно подпрыгивал на чародейском плече.
Прячась за кустами, данюшки обогнали чародея, а потом, загораживая путь, резко выскочили на тропу перед ним.
– Волшебников бить нельзя! – взвизгнул чародей, увидев их лица. – Я Королеве пожалуюсь! Не подходите!!!
– Пора ехать… – сумрачно сказал Полосатик.
Чародей развернулся и послушно засеменил обратно, изредка поглядывая через плечо.
Данюшки шли за ним молча. Молча смотрели, как он забирается в свое кресло. Молча впряглись и молча повезли.
Зубчатые башенки Ньямагола приближались.
Когда данюшки, наконец, достигли города, они даже не обрадовались: до того устали. Глядя под ноги, они катили коляску чародея по улицам, не замечая ничего, в равнодушном оцепенении, когда усталые руки и ноги делают привычные движения раз за разом, пока есть хоть немного сил.
Весть о прибытии опередила коляску чародея, и навстречу бежали люди.
Друзья и не поняли, как это произошло, но вот они уже не волокут повозку, а идут по улице, увлекаемые множеством горожан, а навстречу им прямо в фартуке спешит запыхавшаяся Королева Ньяма и, всплескивая руками, плачет:
– Мальчики мои вернулись живые и здоровые! Слава Великому Торакатуму, слава Четырем Стихиям, слава Хранителям Дорог! Как же мы вас, голубчиков ждали! Как ждали!
Чародей, про которого в этой суматохе и думать забыли, не на шутку обиделся.
Еще бы – на него обращали внимание совсем не в том количестве, на какое он рассчитывал.
Поэтому он резко скинул с плеча безвинного Жожика, гневно тряхнул шляпой, так что все колокольчики жалобно зазвенели, и саркастически воскликнул:
– И вы здравствуйте, любезные жители Ньямагола!
– Приветствуем тебя, чародей! – спокойно, но сухо сказала Королева Ньяма.
Она вытерла глаза, сняла фартук и поправила корону.
– Покои ждут долгожданного гостя. Пойдем, я провожу тебя, чтобы ты смог отдохнуть после тяжелой дороги.
– Многодневная дорожная пыль покажется легкой цветочной пыльцой по сравнению с теплым приемом дорогих горожан, – скривился чародей, слезая с коляски.
Под мышкой у него, как диванная подушка, болталась Сюселинда. Жожик продолжал сидеть на спинке кресла.
– Время не коснулось тебя, – с грустной улыбкой заметила Королева Ньяма.
– Зато ты уже не девочка! – отрезал чародей. – Во сколько здесь подают ужин, если, конечно, вообще подают?
Королева Ньяма промолчала и чародей с гордым видом пошел ко дворцу.
И снова данюшки очутились на хорошо знакомой кухне. Несмотря на поздний час, все пылало, скворчало, шипело и булькало.
Данюшки сидели за столом и уплетали за обе щеки. Далеко-далеко от них, на противоположном конце стола королем восседал чародей и брезгливо ковырял вилкой в тарелке. Он поминутно гонял прислуживающих ему поварят то за новой ложкой, то за свежей салфеткой, то за другой солонкой, то еще за чем-нибудь.
Друзья не обращали на него внимания, да и Королева Ньяма, сидевшая около них и постоянно подкладывающая в их тарелки особо вкусные кусочки, тоже смотрела в ту сторону стола не больше, чем на сковородки, висящие на стене.
Чародей видел это и злился.
– Сильно устали? – спрашивала данюшек Королева. – Несладко вам пришлось, уж я-то знаю.
– Все нормально, – отнекивались данюшки. – Главное, добрались. Много полей Опустошители попортили?
– Много. А кое-где люди от бессилия сами поля стали жечь, лишь бы Опустошителям не досталось. Это уже отчаяние.
– Какое же крепкое в Ньямаголе хозяйство, – встрял усиленно прислушивающийся к тихому разговору на другом конце стола чародей, – если несколько серых зверушек способно причинить ему такой урон.
Королева Ньяма только поморщилась, но отвечать не стала.
– Можешь отпустить свою челядь, я сыт, – величественно сообщил ей чародей, утирая салфеткой губы. – Точнее, при всем своем желании больше не в состоянии запихивать в себя то, что ты по ошибке называешь едой. Благодарю за ужин. Теперь и о деле потолковать не мешает.
По знаку Королевы повара и поварята покинули кухню.
– А эти чего сидят? – капризно спросил чародей, тыча пальцем в сторону данюшек.
– А э т и уйдут, когда захотят. А пока они едят. И будут есть, сколько понадобиться, даже если из-за этого мы с тобой будет говорить в коридоре, – пророкотала нахмурившаяся, как грозовая туча, Королева Ньяма.
– И спросить нельзя, – сразу сбавил тон чародей. – Я что, против, что ли? Все нервные, все дерганые, вот до чего жизнь в городах доводит! К природе ближе надо быть, к травке. Где Диск?
– Диск на месте.
– Давай, вручай его мне, согласно уговору.
– Ты уже избавил нас от Опустошителей? – подняла бровь Королева Ньяма.
– Это минутное дело для мастера. Но пока не отдашь Диск, пальцем не шевельну.
– Хорошо, – поднялась Королева Ньяма. – Как скажешь.
Она вышла из кухни. Чародей сидел подбоченясь, данюшки чувствовали, что он требует плату именно сейчас не просто так, а с каким-то подвохом.
Затычка заранее сжал кулаки, чтобы (в случае чего) отстоять интересы Ньямагола.
Чародей насвистывал какой-то противный мотивчик, делая вид, что в упор не замечает данюшек. Шуршал песок в песочных часах на кухонной полке.
Королева Ньяма вернулась, держа в руках тяжелый Диск.
– А теперь произнесем слова Уговора, – мягко сказала она, кладя Диск на стол.
