Заблудившийся звездолет. Семь дней чудес - Мошковский Анатолий Иванович (бесплатные серии книг txt) 📗
— Урр-рра! — закричал Колесников, и Толя с Леночкой и Алькой поддержали его.
Там, в рубке, перед носовым иллюминатором, в окружении циферблатов, клавишей, светящихся лампочек и переключателей, Колесников до неузнаваемости преобразился: с его лица исчезло выражение сухости и превосходства и появилось выражение одержимости, азарта, вдохновения…
Внезапно из динамика опять раздался спокойный голос начальника космодрома:
— Ну что ж, не хотите — не будем больше вам препятствовать… Летите! Только уговор: не ссориться, не трусить и смотреть в оба. И еще вот что: никогда не выключайте энергосистему корабля… Запомнили? Счастливого пути!
Однако Толя почувствовал не облегчение, а беспокойство:
— Странно… Выходит, разрешили?
Часа через три Колесников вышел к ним, усталый до изнеможения, и ровным, четким голосом сказал:
— Все! Оторвались… Спасибо, Толька, за помощь.
— Не за что, — ответил Толя, — дядю Артема поблагодари и начальника, пожелавшего счастливого пути… — И блестящими, совершенно влюбленными глазами Толя посмотрел на Колесникова. Кто же знал, кто же думал, что он окажется таким?!
— Звездолет летит автоматически, — объяснил Колесников, присаживаясь в кресло. — И мы теперь можем спокойно разместиться по отсекам, установить график дежурств в рубке управления и поужинать…
Предлагаю вам расположиться по отсекам так, — начальственным голосом продолжал Колесников. — В отсеке N 1, самом близком к рубке, буду я, Колесников; в отсеке N 2 будет жить Толя Звездин, который будет моей правой рукой и может понадобиться мне в любую минуту; в отсеке, N 3, как самом тихом, разместится Елена Снежинкина; отсек N 4 предоставляется Александру Горячеву; отсек N 5 будет временно занимать Обжора…
— У меня есть имя и фамилия! — обиделся Жора и поглядел на Леночку. — Я что, хуже других?
— А есть ты сейчас хочешь? — спросил Колесников.
— Ну хочу, а что?
— А то, что раз хочешь, не обижайся, что я тебя так назвал… Никто ведь еще, кроме тебя, не хочет есть в такой момент, правда?
Толя бесшумно проглотил слюну, но промолчал. Жора надулся и помрачнел.
— Итак, Обжора будет временно занимать отсек N 5, он находится у двигателей; у Обжоры здоровый сон, и шум их не повредит ему.
Леночка тихонько хмыкнула, а Толя подумал, что Колесников стал еще больше задаваться. Больше, чем на Земле.
— Занимайте свои отсеки, переносите туда вещи и через десять минут сюда, на ужин…
Глава 12. КОСМИЧЕСКИЙ УЖИН
Толя помог Леночке перетащить чемодан из первого отсека в третий, сам занял отсек N 2 и пошел в салон. Там уже сидели вокруг низенького столика все, кроме Леночки. Она была в душевой кабине.
Ее ждали минут десять. Наконец она явилась, причесанная и умытая.
Колесников ушел в коридор вернулся, положил на стол и открыл небольшую пластмассовую коробку.
— Вот вам ужин, разбирайте…
В коробке лежали небольшие тюбики в красную полоску, точно такие же, в каких выпускаются кремы для лица, краски для художников или паста для чистки зубов. Толя, хотя и прочитал тысячи книг о космических полетах и сам летал на близкие планеты, все же был слегка огорошен и не сразу протянул руку. Первой бросилась к коробке пухлая рука Жоры и ухватила сразу два тюбика.
— Брать только по одному! — сказал Колесников.
Жора огорченно бросил второй тюбик в коробочку, и его взял Алька.
Жора покрутил тюбик в руках:
— Так ведь он… Его ж и цыпленку не хватит!…
— А тебе должно хватить, — весело сказал Толя. — Ты же не птица, которая с утра до вечера должна что-то клевать. Ну и…
— Ну и дальше понятно, — рассмеялась Леночка, отвинтила крышечку тюбика, поднесла ко рту, выдавила желтую колбаску и попробовала на вкус. — Ничего! Есть можно.
Тогда Жора решительно сунул в рот свой тюбик и так нажал пальцами, что все содержимое его мгновенно исчезло.
— Прекрасно! — Он зажмурился от удовольствия. — Удивительно! Мне бы еще один, я ведь крупный… Нельзя же мне давать столько, сколько и Тольке…
— Можно, — сказал Колесников, — они очень питательные: в них и витамины, и белки, и жиры, и углеводы. Через неделю Толя от них поправится и примет нормальный вид, ну, а тебе, Жора, давно пора остановиться в весе… Следующий получишь на завтрак.
— Ой сколько ждать! А чай на звездолете полагается?
— Потерпи. — Колесников ушел с пустой коробкой в коридор, вернулся, поставил на столик ту же коробку, уже не пустую, и подчеркнуто вежливо сказал: «Пожалуйста». И ребята взяли по крошечному кувшинчику с какой-то густой бурой жидкостью.
И опять Жора не вытерпел:
— Ну что это? Мне одному мало выпить все эти кувшинчики… Взяли меня, так кормите как человека! Когда я однажды летал на Луну, нам давали по хорошей порции осетрины, черную икру, жареную перепелку и торт с…
— Ты до сих пор не можешь понять, — сказал Колесников, — что мы летим не на Луну, а в тысячи раз дальше, и складские отсеки нашего звездолета загружены очень легкой и питательной пищей, чтоб хватило на всю дорогу.
— Не горюй, Жора, — сказала Леночка. — Вот прилетим на первую планету и так там наедимся… Вдосталь! Верно, ребята?
— Нет, не верно! — вспылил Жора: до него вдруг дошло — нельзя так больше, нельзя! Они ведь смеются над ним! Нельзя даже думать о пище, потому что стоит только подумать о ней, ребята каким-то непонятным образом сразу догадываются; наверно, его мысли отражаются на лице. — Сами можете наедаться! Можете хоть лопаться! А мне что? Плевать мне на еду!
— И давно это? — полюбопытствовал Алька. — Это же величайшая новость: наш Жора, человек грандиозного, астрономического, а точнее, космического аппетита стал равнодушен к еде!… Ты не шутишь? Не оговорился?
Жора покачал головой, надулся и опустил глаза. Ребята мгновенно осушили свои кувшинчики, и Колесников объяснил, что этот чай, вернее, эта жидкость, заменяющая чай, прекрасно утоляет жажду и но своему действию равна чуть ли не целому самовару, из которых в древности пили чай, и что над изобретением состава этой жидкости, бодрящей и питательной, несколько лет работала большая группа ученых Академии питания…
— А теперь, — сказал Колесников, — слушайте приказ по звездолету: телеэкраны в салоне и в отсеках не включать!
— Почему? — спросил Алька.
— Потому, — ответил Колесников. — Я не могу каждому все объяснять… Давайте условимся, ребята: не будем задавать лишних вопросов.
— Это почему же? — спросил Толя.
— Опять «почему»? Слушайте меня, я все знаю и не желаю вам плохого… С Колесниковым вы не пропадете!
— Ты в этом так уверен? — опять спросил Толя.
— Ага! — Колесников подмигнул Леночке. — Вам ребятки, сильно подвезло со мной…
— А по-моему, нисколько! — не унимался Толя.
— Скажи, ты знаешь, что такое тумблер? — Колесников улыбнулся, а Толя слегка нахмурил лоб.
— Нет… А что это?
Колесников расхохотался:
— Ну вот, не знаешь элементарных вещей, а набрасываешься на меня!
— Быть бы мне главной у вас! — вмешалась в разговор Леночка. — Уж я распорядилась бы, замучила бы вас приказами: Колесников, немедленно полить цветы! Звездин, прочитать лекцию об умственной деятельности комаров и сороконожек! Горячев, протереть иллюминаторы и написать маслом портрет неустрашимого Колесникова в пилотском кресле! Жора, пока другие выжимают свои обеденные тюбики, станцевать и спеть что-нибудь веселое!… Ничего? Согласны?
В салоне раздался хохот.
— А теперь, ребята, всерьез, — сказал Колесников. — Надо еще договориться о графике вахт в рубке управления. Лена освобождается и может идти отдыхать, а мужчины останутся…
— Ой, я и правда устала… — Леночка зевнула. — Сегодня столько было всего! Только не ссорьтесь. Ну пока, мальчики…
Она вскочила с кресла, махнула им рукой и скрылась в отсеке N 3. Толя исподлобья посмотрел в маленькое деловое лицо Колесникова; тот кратко разъяснил, что с завтрашнего дня он откроет краткие «Курсы по обслуживанию и вождению звездолета», что, хотя корабль идет к любой намеченной ими планете автоматически и сам уклоняется от встречных метеоритов или каких-нибудь других попадающихся по пути небесных тел, но при ручном управлении надо многое знать: разбираться в кнопках, клавишах, в сигналах и, при необходимости, уточнять или даже резко менять курс…
