Особняк на площади, или Почти детектив - Тимофеев Валерий (книги полностью бесплатно TXT) 📗
Через пару недель на облезлую кошку мало кто обращал внимание. Она стала в доску своей. До-сье, собранное органами, не высветило никаких темных пятен на биографии пленницы и Гу допус-тили до основной работы. Ее пока не стали пере-именовывать, "обживется, характер покажет, а там и псевдоним дадим", — сказала хозяйка.
В эти дни Гу просветили — Марьиванна не принцесса и не царица.
— Бери выше, — усмехался в усы Гаврила.
— Да не знаю я никого выше, — терялась Гу. — Уровень образования не позволяет.
— Зав. базой! — многозначительно сообщал кот, но звучало это не ниже, чем "зав. небесами".
— Фу, — сморщилась облезлая кошка, ожидавшая явно большего и разочарованная последними сло-вами кота.
— Глупая! Не "фу…", а "о-го-го", — втолковывал Гаврила. — Погодь, вот праздничек какой подкатит, тогда я посмотрю, как запоешь!
Из всех обитателей складов и особняка лишь Гаврила не верил ни единому слову Гу. Простота деревенской натуры, крестьянская основатель-ность и большой опыт приучили кота не спешить с выводами. "Приглядеться надобно", — дежурно отвечал он на все вопросы, касающиеся нашей кошки. Было здесь нежелание ошибиться и заслу-жить упрек, и далеко идущие планы о возможной женитьбе. И Гаврила приглядывался, загружая кошку все новой и новой работой.
Марьиванна вставала рано. Купалась в бассей-не, принимала парикмахера и массажистку, зав-тракала и до обеда уезжала по своим зав. базов-ским делам.
В это время Гу делала уборку в особняке, а ес-ли быстро управлялась, смотрела с Гаврилой мультики. Другой работы с утра не было.
После обеда начиналась беготня. Возвращалась хозяйка, проходила в свой кабинет, принимала по-сетителей и отвечала на бесконечные звонки. Кот и кошка прислуживали ей: доставали, провожали, приносили, выгружали.
К сладам постоянно подъезжали тяжелые гру-зовики, привозили товар. Марьиванна проверяла накладные документы, сортировала, одно записы-вала в обыкновенную книгу обыкновенными чер-нилами, другое заносилось в такую же обыкно-венную книгу, но невидимыми чернилами. И ле-тели команды водителям:
— Это к Шурке… Это к Мурке… Это к Нюрке…
Иногда отправляли машину-другую Ивану Мяушевичу, Федору Яковлевичу или Льву Бори-сычу. Эти коты тоже заведовали базами, но ма-ленькими. Связей имели мало, импортный товар получали редко, крутились как белки в колесе, дни и ночи мечтали о богатстве и всего боялись.
— Трусы, — презрительно говорила он их Марьи-ванна. — Мне стыдно, что я сними одного роду-племени. Все на блюдечках хотят, шкуры свои оберегают! А о том не хотят думать, — как потопа-ешь, так и полопаешь. Нет чтобы связи устанавли-вать, копейки свои в копилку складывают! Разве нас так учили? Запомнили из школьной програм-мы одно — ты нам помогать должна! Да, должна! Но и вы должны! И вам кого-то тянуть надо, что-бы везде наши сидели, все на нас работали! А то выискались — я им помогай, из беды выручай.
Ворчала, ворчала, а машины постоянно подсы-лала, дефицитом выручала. А как иначе? Хоть да-лекая, но родная…
Приезжали из магазинов за товаром и опять хо-зяйка отдавала короткие приказы:
— У Шурки… У Мурки… У Нюрки…
И так изо дня в день, до позднего вечера. Хо-зяйка уезжала ужинать в ресторан, а Гаврила очи-щал территорию от просителей и запирал ворота.
В выходной к Марьиванне съезжался весь го-родской свет. Десятки личных и служебных ма-шин выстраивались на сотню метров вдоль забора базы, подлетали и улетали такси, приходили пеш-ком. Старые коты с молодыми кошками, старые толстые кошки с молодыми спортивного вида ко-тами, просто коты без кошек, просто кошки без котов. Не только сиамские, но и других пород. А почему бы и нет, если в чине да при кресле?
Привозили богатые подарки, ели, пили, танце-вали, расхваливали наперебой щедрую хозяйку. Одних только посланий в стихах после каждого такого вечера целый мешок набирался. Коты — и молодые и старые — смотрели на Марьиванну с не-скрываемой любовью. А кошки — и старые и моло-дые — с затаенной злобой и дикой кошачьей зави-стью.
Гу прислуживала гостям. На нее обращали внимания не больше, чем на лампочку или на стул. Слуга есть слуга. Она платила этому балага-ну той же монетой.
Зато Гаврила был в центре внимания. Его лив-рея притягивала гостей больше, чем мух притяги-вает мед. Каждый считал своим долгом подойти и спросить.
— Ты кто?
— Хаммер-Двиннер! — выпячивая грудь, рычал Гаврила, словно на военном параде.
— Ха-ха! Хаммер! Иди посмотри, как идет тебе эта ливрея! — вытаскивали из рядов гостей того, кто носил фамилию Хаммер.
— Двиннер! Как ты помолодел и подрос! — смея-лись над скрюченным немощным старичком Двиннером.
А Гаврила, видя, что его неправильно произно-симая должность доставляет гостям столько радо-сти, хоть и не совсем искренней, не спешил ис-правляться.
Марьиванна нестрого корила его за неграмот-ность.
— Вы уж простите моего камердинера, — заигры-вала она с гостями. — Из деревни он, в школе один учитель на все предметы. Что можно с него требо-вать? — Маска любезной хозяйки не на секунду не покидала ее лица.
Гости разъезжались за полночь.
Проводив их, Марьиванна снимала празднич-ный наряд и вместе с ним с лица спадала маска.
— Я им нужна? — объясняла она облезлой кошке.
Гу помогала хозяйке отходить ко сну и выслу-шивала вечерние откровения. Только одной ей могла сказать такое Марьиванна. Что это? Дове-рие? Или новая проверка? Никогда прежде не ка-салась она запретных тем и другим не спускала.
— Они вас любят, — неумело хвалила облезлая кошка.
— Черта рыжего! Дождешься от них любви! — смеялась хозяйка. — Склады мои им нужны! Тряп-ки иностранные! Воры. Все воры. Понахватали теплых местечек, сплотились друг возле дружек — попробуй, подступись! Денег у всех — куры не клюют, а жадные — как Плюшкины! Сколько толь-ко за кусок хлеба работать заставляют? До нитки обирают? А попрошайке на улице монетки не ки-нут, брезгливо отвернутся и еще нос платочком зажмут — пахнет, видите ли, не духами! А кто их на улицу с протянутой рукой выгнал? Кто всякой надежды лишил? Они! Вот эти вот! Маслянные!
Играла хозяйка великолепно. Она заламывала лапы, хваталась за голову, грозила кому-то кула-ком и незаметно следила — как реагирует на ее сло-ва Гу.
— Приучились, все покупают, все продают. И дружбу, и власть, и любовь, — продолжала гневать-ся хозяйка. — Ты, глупенькая, небось думаешь — они с женами да мужьями ко мне таскаются?
— Да, — наивно призналась Гу, не потому, что она так думала, а потому, что так надо было Марьиванне.
— Жены дома сидят, котяток своих воспитыва-ют. Им развлекаться некогда. А эти дуры толсто-мясые? Ни стыда, ни совести! Мужья работают или в тюрьмах срок мотают за махинации. А жены на их деньги гуляют! А разок бы в зеркало на себя посмотрели. Ужас! На кого похожи?! Любви, по-чета ищут. Да будь я такая неохватная, я бы и дня жить не стала, тотчас лапы на себя наложила.
— Может они больные? — пожалела Гу.
— От жира своего и больные! — беспрекословно заявила хозяйка. — От лени и от дурости! Вместо того, чтобы до обеда в постели валяться да на ночь как свинье нажираться, шевелились бы побольше, следили бы за собой.
— Неужели все ваши гости такие плохие? — на-ивно спрашивала Гу.
— Все, все до единого, — шипела хозяйка.
— И зачем вы таких принимаете?
Марьиванна зло оскалила зубы.
— Посмеяться над ними хочу. Ох как хочу! — процедила она. — У каждого в зрачках страх вижу. Они меня давно бы сожрали, да боятся. Я про них столько знаю, на сто лет тюрьмы хватит каждому! Скрипят зубами, а едут. По имени-отчеству вели-чают, спешат, толкаются — кто первый к ручке мо-ей губками приложится. На службу так регулярно не ходят, как ко мне. Не приведи господь пропус-тить разок — тут же место у кормушки другому пе-рейдет. Тут они у меня! — Марьиванна погладила большой сейф с секретными замками. — На крюч-ке! Кто зарываться начнет, гордость или власть свою при мне покажет, я ему фотографию или до-кументик в конвертике пшик, по почте послала, или с нарочным отправила. И… на утро летит го-лубчик, с подарками, с извинениями. В ногах ва-ляется, прощения просит.
