Крестоносец в джинсах - Бекман Tea (читаем книги онлайн бесплатно без регистрации .txt) 📗
«Час от часу не легче! — думал Долф. — Впрочем, кто их разберет, этих средневековых. Им с детства твердят притчу о Моисее, перед которым расступились волны Красного моря, позволив иудеям беспрепятственно пройти на другой берег. Потом волны сомкнулись вновь и поглотили в бездонной пучине когорты египтян, преследовавших иудеев. Они, конечно, верят в эту сказку, а в таком случае, почему бы чуду не повториться еще разок? Вот они и потянулись за Николасом, чтобы увидеть своими глазами, как расступается море — представляют ли они себе, что такое море? — и они посуху достигнут Святой земли. Как будто это получасовая прогулка! Им хочется чуда, надежда на него поддерживает детей, придает им силы шагать тысячи миль. Неужели я один среди многотысячной толпы догадываюсь, что никакого чуда не будет?»
Марике потянула его за руку.
— Сердишься на меня? — надувшись, спросила она.
Верно, ее испугало выражение, промелькнувшее у него на лице. Он успокаивающе сжал худенькие плечи.
— Не на тебя, Марике.
— На кого же?
Этого он сам не знал.
— Лучше бы вы оставили крестовые походы тем, кому пристало ими заниматься, хотя бы Готфриду Бульонскому, что ли, — едко заметил он.
Марике буквально прыснула.
Нет, не понять ему эту девчонку.
— Готфрид Бульонский давным-давно на небесах.
В памяти Долфа всплывали какие-то даты. Одна тысяча девяносто шестой год, первый крестовый поход.
— Ты права, Марике, с цифрами я не в ладах. Я хотел сказать, Ричард Львиное Сердце.
— Но он тоже умер, как я слышала, — огорченно отозвалась Марике.
— Неужели мало других рыцарей без страха и упрека, храбрых всадников, одетых в латы, на добрых лошадях, сопровождаемых меткими лучниками? Освобождать Святую землю их удел, а не безоружных детей.
В ее взгляде он прочел укор.
— Разве сам ты не сын благородного господина, Рудолф? Как ты можешь так говорить?..
— Мой отец всего-навсего писец, — оборвал ее Долф.
Но, увидев слезы, выступившие у нее на глазах, тут же пожалел, что не сдержался.
— Успокойся, Марике, я не хотел тебя обидеть — ты мне очень нравишься.
И как всегда, его слова утешили ее.
Если бы не Марике, которая поставила на ноги споткнувшегося малыша, Долф, погруженный в свои мысли, прошел бы мимо. День близился к концу, и все больше детей отставали или просто валились от усталости.
«Сколько еще маленьких жизней потребует каждый новый день пути? — с тревогой думал Долф. И как помочь им? Не потащит же он на себе каждого обессилевшего маленького путешественника».
Взгляд Долфа снова остановился на проворном, богато одетом парне. Теперь мальчишка тащил кого-то на спине, но шагал, не сбавляя темпа. Силен, должно быть. Ослик Леонардо изнемогал под тяжестью израненных и больных седоков. Сам юноша поддерживал нескольких ребят, которые едва передвигали ноги. Марике заботливо присматривала за теми, кто сидел на ослике, — бедняги то и дело сползали. А Долф тянул на буксире уже четверых. Другие подростки тоже несли на руках малышей, помогали тем, кто не мог идти сам. Не такие уж они плохие товарищи, как ему показалось вчера. И все-таки несколько раз он был свидетелем того, как ослабевшие дети оставались лежать на дороге, но никто по-прежнему и не думал помогать им.
Тягучий знойный день собирал свою страшную дань.
Арьергард, в котором они шли, двигался медленно, совсем оторвавшись от головной колонны. И чем дальше, тем идти становилось труднее. Долфа мучила жажда. Часы показывали половину пятого. Всего сутки назад он еще мог надеяться. Нет, об этом нельзя думать. Он упустил свой шанс, другой вернулся вместо него в двадцатый век.
А он, Долф, живет теперь в одна тысяча двести двенадцатом году. Вот он бредет к морю по каменистой дороге, сжигаемый палящим солнцем. Нет, он запретит себе думать о том, как все могло бы быть. Он обязан выжить в этом времени, назначенном ему судьбой.
«А что, если поселиться в Болонье вместе с Леонардо? — родилась еще неясная мысль. — Из меня получится толковый учитель математики, владеющий к тому же тайнами арабского исчисления. Можно подналечь на латынь, и я смогу преподавать в университете, о котором рассказывал Леонардо. Или стану каким-нибудь счетоводом, наверняка они существуют и здесь. Я должен выстоять, чтобы на склоне дней поведать потомкам о судьбе странника, затерянного во времени».
Долф еще не отдавал себе в этом отчета, а мозг его напряженно работал, подготавливая мальчика к новой жизни.
Наконец перед ними открылось поле. Можно устроиться на ночлег. Те, кто еще был в состоянии двигаться, рассыпались по полю в поисках хвороста, иные направились на речку, чтобы, как водится, разжиться ужином, но скоро вернулись ни с чем. Путь к воде преграждало болото, заросшее камышами. Значит, рыбы сегодня не будет.
Ребята утоляли жажду в ручейке, который перерезал поле и медленно струился к реке. Поле было топким, хотя жара стояла уже несколько дней. Верно, и здесь прошлой ночью бушевала гроза. Долф осмотрелся вокруг и понял, что место для стоянки выбрано крайне неудачно.
Еще один такой ливень — и они застрянут по колено в грязи.
Леонардо проследил за взглядом друга и угадал его опасения.
— Не волнуйся, Рудолф, сегодня погода не испортится. Смотри, какое ясное небо, значит, ночь будет прохладной, но без дождя.
Долф ровным счетом ничего не понимал в этих приметах. Дома, когда случалось отправляться с друзьями в поход, не было ничего проще: открой газету или посмотри телевизор, вот тебе и прогноз на завтра. А здесь оставалось полагаться на познания Леонардо, и Долф, не тревожась больше, побрел за хворостом.
Сухостоя здесь почти не было, те немногие ветки и сучья, что собрали ребята, были еще сырыми. Некоторые мальчишки складывали и зажигали костры так сноровисто, словно всю жизнь провели на лесных тропах. Те же, кому не повезло, просто наломали толстых веток и долго возились с ними, пытаясь разжечь костер. Долф притащил столько хворосту, сколько мог унести. Он не боялся за себя и Леонардо: холодная ночь им не страшна. А каково Марике в легком платьице и больным малышам, которые весь день тряслись на ослике, — у них зуб на зуб не попадает от холода. «Простудились ночью во время грозы, — подумал Долф. — Если их не согреть сейчас, они схватят воспаление легких, тогда им конец — сопротивляемости у этих крох никакой».
Когда разгорелся их костер, Леонардо вынул из своей котомки остатки съестного: мешочек с сухим горохом, немного зелени и краюху хлеба. Имей они кастрюльку, приготовили бы суп, подумал Долф.
— Пойду взгляну, нет ли у кого-нибудь котелка. Посмотри пока за малышами и давай им пить, — сказал он Марике.
Он осторожно пробирался по громадному лагерю. Большинство ребят уже спали. Кто-то еще хлопотал у костра, поджаривая неизвестно откуда взявшееся мясо. И многое другое открылось его взору. Он видел изувеченных детей, их разбитые ноги некому было перевязать. Мухи роились над незаживающими, покрытыми грязной коркой коленями. Разбитые лбы, гнойники, расквашенные носы, воспаленные глаза, разбухшие лодыжки… Никому не было до них дела.
Впрочем, многие все-таки оставались здоровы и веселы.
Они пытались справиться с едва разгоравшимися кострами, готовили нехитрый ужин, пуская в дело то, что оставалось от провизии, принесенной жителями Спирса.
Они дурачились, играли, напевали песни. Издалека доносились звуки диковинных инструментов: флейты, свирели, простенькой скрипки. Вдалеке зазвонили колокола. А кругом, куда ни брось взгляд, ни деревушки, ни единого дома.
Возле одного из костров Долф разглядел четверых ребят, которые еще и не думали ложиться. Перед ними стоял остывший котелок. Его-то Долф и попросил у них на время.
— Вы ведь уже поели…
Но выяснилось, что ребята не ели.
— Берто отдал наш последний хлеб, — пояснил один из них. Странная одежда Долфа, по-видимому, настораживала его.
— Пошли к нам, — предложил Долф, — приготовим суп.
