Аксель, Кри и Белая Маска - Саксон Леонид (книга регистрации .txt) 📗
Потрясённый Аксель не мог оторвать взгляда от зыбкого зрелища, когда услышал шорох за спиной. Он оглянулся: Пепа. Видно, ей стало невмоготу маячить у заброшенного дома, и она влезла в окно, сунув Хоакина назад в сумку: та энергично шевелилась, как живая, будто там сидел не один ёж, а все шесть. Расширенные Пепины зрачки не отрывались от стола.
— Вот оно, проклятие… — глухо сказала она, отступая за спину Акселя.
— Ты тоже видишь? — прошептал он.
— Я чувствую…Там что-то есть! А что видишь ты?
— Неважно…Это ведь только туман, в конце концов, — сказал Аксель. — Послушай, Пепа, раз уж ты здесь, ты не могла бы мне помочь?
— Чем? — боязливо спросила она, сжавшись. — Я колдовать не умею…И не хочу!
— Не бойся, тебе нужно просто уйти отсюда. И передать записку Кри! А потом проводить её сюда. Только так, чтоб папа не увидел! Понимаешь, я был неправ…По справедливости, снять проклятие должна она, а не я.
— Разве она сильней тебя? Ты же говорил…
— Ну, видишь ли, это она всё затеяла…чтобы освободить кое-кого. И тут не в волшебстве дело — просто, она, наверное, добрей меня. В общем, будет нехорошо, если без неё…Жаль, что я только сейчас понял!
— Жаль, — согласилась она. — Где записка?
Аксель вытянул из кармана золотую авторучку с черепом и клочок бумаги, на котором тут же набросал записку для Кри и Дженни. Протягивая записку Пепе, он увидел, что она не сводит глаз с авторучки-«кости».
— Какая странная! — сказала девочка. — И, небось, жутко дорогая…Никогда таких не видела. Откуда она у тебя, Акси?
— Да уж, лучше не бывает! — подхватил Аксель, радуясь, что она отвлеклась, но не отвечая на вопрос. — На, погляди! — И он быстро сунул ей авторучку в руку. Но тут же вспомнил о некоторых милых свойствах этой вещицы, попробовал выхватить её назад, однако тонкие пальцы Пепы уже сжали блестящий корпус. И оба, мальчик и девочка, оцепенев, смотрели, как золотой череп на авторучке оживает, ухмыляется, расплывается, плавится, и вместо него из мерцающей капли, словно по воле невидимого скульптора, возникает безобразная рачья морда с длинными шевелящимися усами и торчащими вперёд кривыми бивнями.
Не успел Аксель осмыслить увиденное, как Пепа, запустив свободную руку в шевелящуюся сумку, швырнула ему в лицо Хоакина. Ёж, ударившись брюхом о лицо человека, мгновенно вцепился в щёки и нос Акселя лапами, которые начали стремительно удлиняться. Клейкая, густая масса в глаза и в рот…Бешено сопротивляясь, Аксель чувствовал, что всё его тело превращается в кокон. Руки уже были прижаты к бокам — он яростно дрыгал ногами, сознавая полную бесполезность этого. Но когда, потеряв равновесие, мешком рухнул на пол, больно ударившись скулой, и повернул лицо к Пепе, вид её заставил мальчика снова оцепенеть: его словно окатили ледяной водой на арктическом морозе! И тут же ему сковало ноги…Он лежал на грязном, холодном полу в заброшенном доме, беспомощный и обманутый, не сводя глаз с существа, которое так любил.
Перед ним, едва не упираясь шипастой головой в потолок, стоял гигантский рак. Только вместо обычных рачьих ног у него были двупалые лапы духа — верхние и нижние. Иссиня-чёрный панцирь блестел в полумраке комнаты воронёной сталью, членистое брюхо, шурша, мело половицы. Клешни у рака отсутствовали; зато грозно торчали из панциря головогруди два ятагана кривых и тёмных бивней. Неимоверно длинные усы, как бичи, возбуждённо рассекали воздух. Спину чудовища окутывала грязно-белая полупрозрачная плёнка, которая ниспадала на ноги плащом, а над головой топорщилась безобразным капюшоном. Но особенно поразили Акселя глаза на подвижных стебельках. То ли из-за незавершённого колдовства, то ли в насмешку над жертвой — это были по-прежнему чёрные, овальные глаза Пепы.
Странно! Они глядели на мальчика скорей с любопытством, чем с презрением или ненавистью.
— Ну вот, — мирно сказал рак на безупречном «хохдойч» глухим, скрипучим голосом, — наконец-то мы можем поговорить без помех. Мне нужно многое сказать тебе, Аксель Реннер — а, кроме того, кое-что узнать у тебя. Мы неплохо ладили до сих пор, и, надеюсь, под конец ты не вынудишь меня к крайним мерам? Будь у меня возможность, я даже дал бы тебе пожить месяц-другой…в особых условиях, конечно. Такой экземпляр, как ты, попадается не часто, что же до возможностей Четвёртого Яруса, то они весьма ограничены. Я всегда любил эксперименты, хоть и менее заумные, чем у Титира…
— Ты — Кья? Ты убил его! — прохрипел Аксель, пытаясь оторвать прилипшую к полу щёку от занозистой половицы. Наконец, с громким чмоканьем, это ему удалось.
— Да, — подтвердил рак, внимательно следивший за его попытками. — А ты что, был поблизости? Так я и думал. До сих пор не могу понять, как вам удалось выбраться из Подземного Мира…Может, расскажешь?
— Где Пепа? — с нечеловеческой тоской и ужасом выдохнул мальчик, боясь услышать ответ. — Что ты с ней сделал?
— Ничего, — успокоил Кья. — Ничего особенного. Она спит. Там, в горах, — указал он скрюченным пальцем в окно. — Убивать её было бы неблагоразумно, она слишком ценный источник сведений о пансионе…Дай срок, когда-нибудь вы погибнете все сразу — и, надеюсь, нелёгкой смертью. Я много думаю об этом, — доверительно сообщил он и, поджав задние лапы, сел на пол, чтоб Акселю было удобнее на него смотреть. — Мне и твоё мнение пригодилось бы. Как по-твоему, какой смерти больше всего боится человек?
— Иди к чертям, ублюдок! Что с ней?
— Я же тебе сказал: она спит. В небольшой пещере я навёл на неё волшебный сон, и как только я покину этот остров, она проснётся и придёт домой. Но ты не ответил ни на один мой вопрос, Акси. Мне это не нравится.
— Я тебе не Акси! И плевал я, что тебе нравится! Ты что, в самом деле ждёшь от меня помощи?
— Почему же нет? — искренне удивился рак. — У тебя нет причин ненавидеть меня так, как я ненавижу человечков. Разве не сам ты встал на нашем пути? В тот, первый раз, у тебя ещё было оправдание: ты был украден, ты хотел домой, ты спасал от гибели своё племя…Но сорвать наши планы и нанести ущерб репутации Многоликого тебе показалось мало. Ты связался с Меданарфом и посмел досаждать моему господину по мелочам. Это была не твоя война!
— Ты не поймёшь! — презрительно бросил Аксель и чуть слышно пробормотал несколько заклятий, смутно догадываясь, что не поможет. Раз уж всем этим поганым ракам и ежам удалось его скрутить, значит, с его волшебной защитой что-то случилось! И Кья знал это заранее — иначе не привёл бы его сюда. Догадка Акселя немедленно подтвердилась.
— Не трудись, — проскрипел рак, всё так же внимательно следя за своей жертвой. — Больше всего до последних суток я боялся, что ты придёшь сюда, и больше всего за эти сутки боялся, что не захочешь прийти. Спохватишься. Опомнишься…Увы, нехватка магического образования — опаснейшая вещь, хотя тебя, как я понимаю, кто-то консультировал. Ты ещё скажешь, кто он… Вот это, пожалуй, интересует меня больше всего. Нет, раз уж ты здесь — ты мой! И ничто не спугнёт мою сказочную, но отнюдь не случайную удачу…
— Какую удачу? — с омерзением спросил Аксель. Его всё больше мутило, он чувствовал себя оплёванным, осквернённым до глубины души! Не потому, что его так ловко обманули. Это Кья, а не бедной сеньоре Мирамар, надо давать «Оскара», и он сумел бы обмануть кого поопытней, чем двенадцатилетний мальчик! Но открыть своё сердце склизкому чудищу, испытать первую любовь к убийце, который втихаря потешается над тобой — нет, лучше умереть, как это предпочёл сделать дедушка…Увы, Аксель не мог позволить себе роскошь молча и гордо погибнуть на грязном дощатом полу. Ведь, покончив с ним, усатый вурдалак примется за Кри, а может, и Дженни не забудет! «У него моя записка… — холодея, осознал мальчик. — С её помощью он заманит сюда остальных! Какой же я идиот…Хотя…он и так сумел заманить бы их. Одно его слово, что я в беде — и они помчатся сюда со всех ног, забыв обиды!» Нужно было скорее понять причину катастрофы и попытаться что-то исправить…а прежде всего — отвлечь мысли Кья от пансиона и его обитателей.
