Аксель, Кри и Белая Маска - Саксон Леонид (книга регистрации .txt) 📗
ГЛАВА XVIII. РАССКАЗ ПЕПЫ
В коридоре было всё так же темно, прохладно и тихо, но на «ресепсьон» уже опять царила сеньора Мирамар, которая, благосклонно щурясь, пророкотала:
— Акселито, как твои дела? Всё уже в порядке?
— У меня? — рассеянно уточнил мальчик, чувствуя, что если сеньора смотрит на него с Земли, то сам он находится по меньшей мере на Марсе. — Спасибо, я просто был в «Сервисиос»…
— О, но ты же только что шёл туда с таким видом, будто за обедом было что-нибудь несвежее…Надеюсь, моё предположение ошибочно? (Игривый смешок). И правую руку придерживал — я испугалась, не ушиб ли ты её! Рада, что всё обошлось… и всё-таки не стесняйся, дорогой. Напоминаю, тут у меня аптечка!
— Спасибо, сеньора Мирамар. Но, честное слово, вы, наверное, обознались! Я здесь давно проходил.
Сеньора опустила веки с лукавым видом, который яснее ясного говорил: уважаю чужую стыдливость и всегда покажу это. Аксель не видел смысла копаться в мелких бытовых недоразумениях частного пансиона «Мирамар», ему и так было о чём подумать. Чем он весь остаток дня и занимался, уединившись в номере и вежливо — из-за закрытой двери — отклонив приглашение отца идти на пляж. Никаких новых сцен — по крайней мере, до развязки! Да и Кри остыть не вредно…На пляж он всё-таки ненадолго сбегал, но один, после ужина, во время которого не обменялся с девочками ни словом.
Отец, видимо, чувствовал, что между детьми вновь наступил разлад. Аксель не раз ловил на себе его внимательный взгляд. Но Детлеф Реннер не пытался поговорить с сыном. Наверное, он догадывался насчёт Пепы и надеялся, что, когда придёт время покинуть остров, клубок обид и недоразумений развяжется сам собой. А может быть, он догадался даже о чём-то большем и откладывал решающий разговор на завтра? «Если так, ты опоздал, папа, — со вздохом подумал Аксель, ложась в постель. — На пляже, при всех ты этого не сделаешь. А после обеда будет поздно».
Но ему не суждена была спокойная ночь…
Он проснулся резко, как от толчка, около двух часов утра. Комнату заливал лунный свет из-за полузадёрнутой шторы. В открытое окно вливался тёплый, но уже чуть остывший ночной воздух. Не было ни малейшего ветерка, всё словно оцепенело, давая дорогу каждому слабому шороху. Аксель и услышал его сквозь дрёму, а, может быть, сработал инстинкт, доставшийся нам всем от далёких предков-охотников. Мальчик повёл сонным взглядом по шторе и увидел за ней на подоконнике тёмную, пригнувшуюся тень — примерно одного с ним роста.
«Смертёнок? — мелькнула в его голове первая догадка. — Нет…Ох, что это?!»
Тень метнулась в комнату — головой вперёд, как прыгают в воду или волки бросаются на добычу. Бросок был длинным, бесшумным и точным, полусогнутая фигура приземлилась у самой циновки перед постелью. Вот она выпрямилась, взмахнула рукой, в которой серебром сверкнул кинжал — и Аксель наконец вспомнил, на чьём поясе видел год назад это драгоценное оружие! В лунном свете над оцепеневшим мальчиком стоял тот, кого он так жаждал найти — Белая Маска.
От призрачного освещения лицо его казалось даже не мраморным, а снежно-белым. Шляпа с плюмажем, словно примёрзнув к длинным светлым волосам, не сдвинулась ни на дюйм после прыжка. Тёмные, слепые прорези глаз не отрывались от жертвы, побелевшей не меньше, чем её гость. Аксель едва успел отдёрнуть голову на другой край подушки, когда кинжал пропорол её там, где миг назад было его лицо. В глаза мальчику брызнули пух и пыль, ослепив его, и он наудачу выбросил вперёд руки, предупреждая следующий удар. К счастью, острие кинжала завязло в одной из лучших подушек сеньоры Мирамар, поэтому Аксель успел схватить нападающего за запястья.
Проклятье! Он словно бы ухватился за холодное, живое стекло, а не за человеческие руки. Запястья врага скользили в его пальцах, и, как ни сжимал и ни выкручивал их Аксель, он не мог ни оттолкнуть Белую Маску, ни заставить того бросить кинжал. Но и у юного убийцы явно что-то не ладилось: углы его рта яростно искривились, в тёмных глазах замерцали злобные зелёные звёзды, и хотя все его движения выдавали силу и ловкость леопарда, ему почему-то никак не удавалось расплющить Акселя о стену и прикончить одним ударом. Так они и боролись — один шумно дыша, другой беззвучно, — опрокинули тумбочку, своротили на бок постель…когда раздался громкий стук в дверь:
— Акси, открой! Это я… — донёсся до них встревоженный голос Детлефа Реннера.
Мальчик тут же почувствовал, как враг рванулся из его рук. Белая Маска спиной врезался в дверь, затем, отлепившись от неё, новым гигантским прыжком вылетел в окно, ни разу не коснувшись туфлями пола. Аксель кинулся к подоконнику, рискуя напороться на кинжал, и увидел неторопливо парящую над патио фигуру. Приземлившись на коньке черепичной крыши против акселева окна, она замерла, повернувшись лицом к дворику. Белый силуэт отчётливо вырисовывался в синем ночном небе.
— Акси, что с тобой? Открывай же, или я разнесу замок!
— Да-да… — пробормотал Аксель, не сводя глаз с крыши напротив. — Сейчас, папа, не волнуйся!
Он повёл глазами в сторону фонтана — туда, куда смотрел его противник — и еле сдержал крик. От чёрного хода, которым мальчик столько раз пользовался в своих ночных похождениях, к двери на «ресепсьон» широким, размашистым, даже каким-то механическим шагом двигался высокий незнакомец. Незнакомец? Да нет же! Грива седых волос, дорогой пиджак, перекинутый через руку плед…Это лорд — ожившая восковая фигура! Перед самой дверью лорд оглянулся — рывком, как автомат, — и, блеснув жёлтой вспышкой глаз в сторону крыши, исчез в доме. Получив сигнал к отступлению, Белая Маска нырнул за конёк крыши и пропал из виду.
У Акселя был теперь лишь один способ немедленно не сойти с ума — открыть дверь. Так он и поступил, не уверенный, впрочем, что сделал верный выбор.
— Что здесь происходит? — тихо спросил отец, входя и окинув взглядом растерзанную постель, опрокинутую тумбочку, вспоротую подушку и снежные хлопья пуха по всему номеру. — На тебя напали?
— Н-нет… — промямлил Аксель, для пущей убедительности мотая головой. — Мне просто… снился кошмар!
— Такой кошмар, что ты с шумом опрокидывал мебель? А подушка почему вспорота?
— Не знаю, папа. Наверное, я её зубами…
Отец тяжело вздохнул, внимательно осмотрел проткнутую кинжалом подушку, молча изобличавшую его сына во лжи, ещё внимательней оглядел с головы до ног его самого — и, не обнаружив ни ран, ни ушибов, помог ему навести порядок. Затем сел на кровать и сказал:
— Вот что, Акси. Сейчас не время для расспросов, и к тому же завтра мы здесь последний день. Но всё-таки, если упала ещё одна сосна, или вообще началась новая заварушка с духами, то я имею право это знать. Ты согласен?
— Да, папа. Только я сейчас ничего не могу тебе сказать. Поговорим завтра вечером, ладно? Обещаю!
— А не ввязаться ни во что до завтрашнего вечера и не втягивать в это Кри и Дженни — тоже обещаешь?
— Пусть Кри и Дженни весь день играют с вами в мяч, если так спокойнее, — сказал Аксель, «упуская из виду» первую часть вопроса. — Мне как раз нужно кое-что обдумать, — прибавил он, по-прежнему обходя суть дела.
— Хочешь провести остаток ночи у меня? Ляжешь на мою кровать.
— А ты?
— Постелю себе этот матрац на пол.
Аксель был уверен, что остаток ночи пройдёт без происшествий, но всё же охотно согласился, настояв, однако, что на пол ляжет сам. Стараясь не шуметь, они вдвоём перетащили матрац и бельё, а запасная подушка нашлась в отцовском номере. Там Аксель и устроился — в тесном, уютном промежутке между платяным шкафом и кроватью Детлефа, подальше от двери и окна. Полностью одетый Детлеф лежал тихо, но мальчик знал: отец не спит. Караулит своего лгунишку. Как жаль, что нельзя рассказать ему всё прямо сейчас! «Но он ни за что не отпустит меня завтра», — в который раз сказал себе Аксель и принялся обдумывать ночное нападение.
Тут было над чем поразмыслить!
