Тень дракона - Кащеев Кирилл (лучшие книги онлайн .TXT) 📗
Легкий пластиковый корпус запрыгал по полу, словно внутри металось что-то живое, затрещал, стенки вздулись…
С яростным воплем Оксана Тарасовна обхватила пылесос обеими руками, рывком оторвала от пола, качнула, и со всей силы метнула в окно, в серый предрассветный сумрак. Брызнуло разбитое стекло. Ворвавшийся внутрь холодный зимний ветер вздыбил Оксане Тарасовне волосы. Пластик грохнулся об заледенелый асфальт – корпус пылесоса разлетелся яркими обломками пластмассы и темно-серой тучей пыли. Пыль змеей взметнулась вдоль стены, свилась в темное облако. Напротив разбитого окна зависло слепленное из пыли лицо. Пустые провалы глаз пристально уставились на Оксану Тарасовну, черные губы расползлись в широкой, как прорезанной ножом, улыбке.
Ведьма застыла неподвижно. Вязкое ватное оцепенение охватило все тело, руки и ноги стали невыносимо тяжелыми, точно в них налили свинца.
За спиной послышались спотыкающиеся шаги. Рывками, как робот, Оксана Тарасовна повернула голову. По коридору брела давешняя медсестра. Глаза ее были пусты и бессмысленны, как пластмассовые глаза куклы, а на губах… на губах играла та же мерзкая улыбочка, что и на лице за окном.
Медсестра остановилась, пошатываясь из стороны в сторону, будто марионетка в руках кукольника, и ее пустой взгляд вперился в замершую в оцепенении ведьму. Губы скривились, пропуская сквозь себя чужой голос и чужие слова…
Время застыло.
…Тяжелый больничный лифт глухо загудел, металлические двери с лязгом распахнулись, и в холл вывалились двое – мрачноватый мужик в дутой куртке и квадратной шапке и пухлая бабенка в слишком ярком пуховике и с белыми, как лен, волосами.
– Ой, а чего это тут? – изумленно взвизгнула бабенка.
Рассвет сереньким котенком проскользнул между острыми зубьями битого стекла в окне, мягкой лапкой погладил по лицу спящую на кушетке медсестру, заставив ту задергать веками, и наконец скакнул на неподвижную женскую фигуру посреди разгромленного холла больничной палаты.
Оксана Тарасовна медленно повернулась на голос.
– Вы родители Марины? Не волнуйтесь, с девочкой все будет в порядке, – очень спокойным и очень ровным тоном сказала она. – Хотя, конечно, уход тут безобразный: окно разбито, медсестра всю ночь спит…
Беловолосая бабенка уперла руки в бока и всем телом развернулась к недоуменно моргающей медсестре. Оксана Тарасовна удовлетворенно усмехнулась и отступила в коридор – в ближайшее время несчастной медсестре будет не до выяснения обстоятельств погрома в отделении и пропажи пылесоса. Ведьма скользнула в палату своей ро?бленной, выхватила из-за двери старую больничную швабру и ринулась к окну. Взобралась на подоконник – холодный ветер разметал ее волосы и приподнял подол широкой юбки…
Постояла и слезла. С мстительной улыбкой на губах крепко-накрепко завязала на штативе капельницы пояс от медицинского халата, вскочила на швабру и взвилась к небесам, затерявшись в сером рассвете.
3
Андрей, мальчик-красавчик
Ирка наполовину спала в буквальном смысле слова – один глаз закрыт, да и второй слегка прижмурен. Ноги сами перебирали по смерзшейся в грязный черный лед дороге. Школьная сумка оттягивала плечо – дико хотелось скинуть ее и поволочь за собой по ледяным буеракам.
Раздавшийся неподалеку прерывистый скулеж был исполнен поистине нелюдской тоски. Ирке даже показалось, что она сама не удержалась и теперь жалуется всему миру на свои страдания. Она с трудом разлепила один глаз и чуть не нос к нос столкнулась с соседским псом. Таких называют кабыздохами – кудлатая помесь ньюфаундленда, волкодава, старого комода и набора напильников (если судить по кривым лапам и жутковатым зубам). Обычно при виде Ирки кабыздох молча убирался в свою будку, всей спиной изображая, что не видит ее и даже не подозревает о ее существовании. Соображал, что странная соседка ему не по зубам, но и делать «собачий реверанс» с заправленным между задних лап хвостом, положенный при встрече с сильнейшим, явно не желал.
Сейчас пес стоял, вытянувшись в струнку и опираясь здоровенными, как блюдца, лохматыми лапами на калитку, и тихонько, прочувственно скулил, преданно глядя на Ирку влажными черными глазами. Ирка разлепила второй глаз и воззрилась на пса озадаченно. Пес шумно тряхнул ушами, трогательно заглянул Ирке в лицо и просительно заскулил снова.
– Эй, тебе чего? – растерянно пробормотала девчонка и… не выдержав молящего взгляда, погладила пса по черному носу.
Обычно мрачный кабыздох по-щенячьи взвизгнул и всей мордой ткнулся Ирке в ладонь. Замер, шумно дыша от счастья и щекоча пальцы теплым дыханием.
– С чего вдруг такая любовь? – все еще озадаченно спросила Ирка, почесывая пса под подбородком.
Пес не ответил, а только с торопливой благодарностью лизнул ласкающую руку.
Ирке невыносимо хотелось вернуться домой и забраться обратно в постель. После этой ночи ей полагается если не медаль «За спасение в луже утопающих и ножиком зарезанных», так хотя бы возможность пропустить контрольную по алгебре! Ох она сегодня насчитает!
– Ирочка, а що ты там робыш? – с приторной ласковостью нацелившегося на жирного поросеночка волка из сказки спросил из школьного рюкзака бабкин голос. – А пидийды-ко сюды, люба моя дивчинка, це твоя ба-абушка!
Ноги у Ирки разъехались на обледенелой дороге, она судорожно заскребла подошвами и завертела руками, пытаясь одновременно сохранить равновесие и сдернуть рюкзак с плеча.
– Ну шо ты там возишься, шо ж ты за копуша така, возиться вона и возиться! – с умеренным раздражением выступила невидимая бабка.
Ирка плюхнула рюкзак на лед, присела на корточки и принялась лихорадочно дергать «молнии» кармашков.
– Що за дытына така, я не знаю! Ну чи есть у ций дытыни хоч якись розум, скажить мени, добри люды! – возопил рюкзак. Сосед, поднимавшийся по дорожке следом за Иркой, испуганно шарахнулся в сторону, едва не впилявшись в ближайший забор.
Наконец-то! Ирка запустила руку в карман рюкзака – конечно, последний из всех – и… плюх! Уронила! Проклятье, уронила!
– Тому що руки в тэбэ з задницы растут – ось и маешь! – с глубоким удовлетворением сообщил лежащий на земле мобильник. Бабкиным голосом.
Ирка цапнула развыступавшийся аппарат и нажала кнопку. Теперь Танькина идея поставить рингтоном на бабкины звонки бабкин же голос вовсе не казалась Ирке гениальной. Тем более что первую фразу Танька попросила бабку наговорить, а все остальное записала через пять минут, когда бабка выражала свое недовольство качеством сваренного Иркой борща.
– Ну? – уже в трубке раздался бабкин голос. – И чего ж ты телефон не берешь, колы ридна бабка тэбэ дзвоныть? Спишь, мабуть?
– Да с чего б это я спала? – отчаянным усилием воли подавляя зевок, пробормотала Ирка.
– А тому, що бабка поихала, ось ты й хозяйнуешь! – немедленно сообщила бабка. – Небось з подружкою своею ночь-полночь швендяешь!
Ирка едва не подавилась.
– Ничего я не… Я в школу иду! – выпалила она.
– А чем докажешь? – подозрительно спросила бабка.
– Не знаю я, чем доказывать, – Ирка снова взвалила на спину рюкзак и направилась по круто забирающей вверх дорожке мимо развалившихся хат старой городской балки. Вслед ей раздался разочарованный полувздох, полувой. Ирка повернулась, помахав рукой тоскливо глядящему на нее поверх калитки псу. Ноги у нее немедленно разъехались, и она плюхнулась на бугристый лед грунтовки. – Вот только что со всего маху на попу села, – потирая ушибленное место, буркнула она. – Чтоб тут пройти, за забор держаться надо, а у меня руки заняты – тобой, между прочим!
– А ты не фордыбачься, – неожиданно мирно сказала бабка. – Я тэбэ ро?стю – я за тэбэ отвечаю, я за тэбэ отвечаю – я тэбэ проверяю, я тэбэ проверяю – я тэбэ дзвоню! Радоваться должна – ось у нас тут в санатории зовсим одинокие старушки есть, за счастье бы почли, щоб им хочь хтось подзвоныв, а у тэбэ все ж таки ридна бабка!
