Карта Хаоса - Емец Дмитрий Александрович (список книг TXT) 📗
Жалоба
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.
Карта Хаоса - Емец Дмитрий Александрович (список книг TXT) 📗 краткое содержание
Карта Хаоса читать онлайн бесплатно
Дмитрий Емец
Карта Хаоса
Чтобы эффективно сражаться с Тартаром, неплохо понять его логику и тактику. Предположим, что я мрак и что существует громадный, опасный для меня алмаз-артефакт, который я не могу уничтожить, так как он вечен, прекрасен, ослепителен и я не могу даже прикоснуться к нему. Он сильнее меня. Он жжет. Самим фактом своего существования он причиняет мне дикую боль.
Если я не могу его уничтожить или сдвинуть с места, я буду пытаться его спрятать от людей. Как можно его спрятать?
1. Сотворить сотни других алмазов, подобных истинному, но из стекла и разбросать вокруг. Сделать эти «алмазы» ярче и привлекательнее истинного. Человек будет хватать фальшивку, пораженный блеском ее граней. Понимать рано или поздно, что это стекло, разбивать и хватать следующую фальшивку, которая вновь окажется стеклом. Рано или поздно человек разочаруется во всех алмазах и отвернется даже от истинного.
2. Издали закидать истинный алмаз грязью или птичьим пометом лжи.
3. Вообще попытаться сделать алмаз непопулярным камнем. Упорно и систематично утверждать, что самый истинный и дорогой камень, допустим, кварц. Вводить моду на кварц, изготавливать из него украшения и т.д. Одновременно в книгах, рекламе, анекдотах, на телевидении не слишком назойливо, но часто повторять, что нет ничего пошлее, глупее, ненужнее и смешнее алмаза. В кинофильмах делать алмаз непременным атрибутом болтливых и глупых теток, и, напротив, все молодое, сильное, достойное подражания связывать с образом кварца.
4. Внедрять сугубо прагматический подход. Повторять, что алмаз де нужен исключительно для резки стекла. Внушать человеку желание (я-то прикоснуться не могу), расколоть алмаз и использовать его составные части в быту. Как сверла, стеклорезы и т.д.
Если проводить эту линию достаточно последовательно, через несколько десятилетий можно добиться того, что люди вообще перестанут искать алмаз и окажутся в полной власти мрака.
Глава 1
Укус хмыря
– До чего же надоели эти сложненькие и несчастненькие! Тумана напустят, сидят и квакают! Простого хочу, нормального, честного, чтобы детей любил! – сказала княжна Мэри, со щелчком вставляя в АКМ новый магазин.
Печорин побледнел.
Снег местами еще лежал, сбившись в грязные глыбы, а жирная от влаги земля уже робко проклевывалась свежей травой. Наглые одуванчики высунули желтые головы и, точно разведчики, цепко и зорко оглядывали местность, соображая, в какую сторону запускать, когда придет время, белый свой десант. Молодой московский апрель вступил уже в права наследства и теперь решительно освобождался от ненужного ему барахла, оставшегося от скончавшегося дяди-марта – глубоких луж и островков грязного льда.
За окном, квелый и кашляющий, точно гриппующий поэт, бродил болезненный московский пейзаж и стучался в стекло где ранней мухой, где смешанным с дождем ветром, где тонкой березовой веткой.
Неизвестно откуда появились первые шмели. Тяжелые и слабые, в воздух они поднимались с трудом и перемещались короткими перелетами. Многие и взлететь не могли. Сидели на влажной земле, шевелили крыльями и робко грелись в лучах холодного солнца.
Ирка сидела в «Приюте валькирий» и подбрасывала дрова в печку-буржуйку. В трубе буржуйки угадывалась обычная водосточная, которую Багров приволок невесть откуда. Делая изгиб, она выглядывала в форточку, прикрытая от поддувания жестяной нашлепкой.
Из дальнего угола буржуйки выползал вонючий дымок, так как дрова были сыроваты. Из своего закутка появился Антигон с большой жестяной кружкой. Быстро взглянул на Ирку и передал кружку Багрову.
– Я просил чай в девяносто два градуса, а тут восемьдесят девять! Никакой заботы о болящем! – сказал Матвей, кашляя.
Антигон что-то пробурчал и принялся вырывать кружку, однако Багров не отдал.
– Нет уж! Буду пить ледяной! А тебя пусть совесть мучает, – сказал Матвей и, отхлебнув, принялся пальцами снимать что-то с языка. – Что это за валуны? Они шкрябают мое нежное горло!
Бакенбарды Антигона задрожали от негодования.
– Это семена малины!
– Хочешь сказать, что чай еще и с малиной? Нет, Антигон, ты точно отравитель! Но так и быть: если я умру, я тебя прощаю!
Матвей лежал на кровати, укрытый колючим красным одеялом. Если приглядеться, на одеяле можно было обнаружить смазанный штамп «горбольница психиатрическое отделение», откуда оно, собственно, и пропало. Одеяло было подарено Ирке на новый год любившей такие шуточки Бэтлой, но как-то очень скоро перешло к Багрову.
В «Приют валькирий» Матвей перебрался еще осенью, сразу от Эссиорха и Корнелия. Ирка не пустила его в холодный лодочный сарай. Зимой Багров пришел было в себя, но в марте загрипповала Ирка, а теперь вот и он.
– Вначале напустили дыма, потом дали холодный чай с кирпичами. Интересно, что будет завтра? Наденут на ноги сплошные дырки и скажут, что это шерстяные носки? – продолжал ворчать Багров.
– Ты ужасно противный больной! Я грипповала в сто раз терпеливее! – заявила Ирка.
Багров недоверчиво хмыкнул.
– А кто просил два часа дуть себе на лоб, якобы потому, что он горячий? Где ты вычитала такой способ борьбы с температурой? – поинтересовался он.
Ирка смутилась.
– В какой-то книге, – быстро сказала она.
Багров склонил голову набок.
– Не верю!
– Во что не веришь?
– В существование такой книги. Полные выходные данные, пожалуйста! Автор, название, издательство, год издания?
– А в рот тебе не плюнуть жеваной морковкой? – брякнула Ирка.
– Фи! Какие странные фантазии! А еще одеяло мне передарила! – сказал Багров и, забыв про якобы раздиравшие ему горло семена малины, стал с удовольствием пить чай.
Лишь минуту спустя он опомнился и укорил Антигона, что чай уже семидесяти градусов. Того и гляди – покроется льдом.
– Не ворчи!
– Ты же первая всегда ворчишь! – сказал Багров.
– Ну и что? Я не мужчина, мне можно. И вообще, если я как следует не поворчу, как ты догадаешься, что ты передо мной кругом виноват? – проговорила Ирка.
Она была счастлива. А когда некоторые люди счастливы, они теряют ощущение реальности. Состояние легкого несчастья для создания рабочего настроения куда как полезнее.
Багров перевернул пустую кружку, поставил ее себе на лицо, закрыв рот и нос, и принялся стонать в нее. Звук получался кошмарный. Матвей был очень доволен.
– И где я только нашла этого дурака? – пробормотала под нос Ирка. Всмотрелась в Багрова и задумчиво добавила: – И, действительно, где мы с тобой познакомились?
– Не помню, – простонал в кружку Матвей.
Ирка недоверчиво сдвинула брови.
– Не помнишь?
– Я запомнил лишь твои глаза в этот миг, – сказал Багров по-прежнему в кружку и непонятно было, говорит он правду или лукавит.
«Я помню лишь твои глаза в этот миг! Как же, как же! Самый удачный способ отвечать девушке, почему ты забыл дату первой встречи и всякого такого прочего», – подумала Ирка и на этом остановилась.
Конец мысли, жуткий ее блестящий хвост, она предпочла оставить в темной и пыльной его норе. Валькирия не может быть счастлива в любви, в той эгоистичной ее части, которая только для себя, или перестанет быть валькирией. Чего уж тут непонятного? Копье валькирии – копье правды и возмездия – не может стоять в кладовке, пока его хозяйка будет праздновать трехнедельный юбилей сорванной вместе ромашки.
Дрова в буржуйке наконец высохли и разгорелись. Тянуть гарью перестало. Ирка представила, как выглядит их домик снаружи. Подвешенный между деревьями вагончик, подняться в который можно только по веревке, с торчащей из окна дымящейся трубой.
Минувшая зима выдалась спокойной, без крупных стычек с мраком. Копье слушалось нормально, хотя всякий раз, вызывая его, Ирка испытывала тревогу. Все-таки совесть ее была не совсем чиста.
