Желтый цветок - Ключевский Влад (книги без регистрации бесплатно полностью сокращений TXT) 📗

Влад Ключевский

Желтый цветок

Колдуны, волшебники и ведьмы появляются на улицах города исключительно от безделья. Миша Ежевика это понял давно, когда еще в шестом классе про Незнайку читал. Да, и какой смысл занятому волшебнику таскаться по пыльным улицам Кряжска, если он действительно занят? Ясно, от безделья. Или чтобы ему, Ежевике, такую заковыку устроить, отчего его тяжелая жизнь еще горше и обиднее станет. Он и так уже в шестом классе два года отсидел, а сколько в седьмом пробыть придется вообще неизвестно. Горькие мысли поневоле будут лезть в голову, если в котловане рядом со школой то бухает, то ни гу-гу.

Вот поэтому-то Миша и ждал со дня на день встречи. Даже речь на этот случай приготовил. Вот как встретится ему леший или злая кикимора, он сразу все заготовленное и скажет — «Да, как вы смеете калечить жизнь ребенку? Кто вам дал такое право? Я буду жаловаться! Лучше бухайте себе в котловане и не лезьте в процесс становления всесторонне развитой личности!»

А тут — ну, будто кто нарочно подстроил! — шел Миша рано по утру в школу к третьему уроку, а на встречу ему старушка. Маленькая, невзрачная. Если и Баба-Яга, то вполне прилично одетая. Правда, и на добрую волшебницу мало похожа. Только почему-то при виде этой старушки сердце у Миши тревожно заныло.

— Нет, не может быть! — подумал Миша и для убедительности рубанул воздух рукой, — Обычная пенсионерка. — А к пенсионеркам он всегда очень уважительно относился. Даже родители не помнили, когда это в его характере такая странная черта появилась. Проглядели, похоже, в раннем детстве.

Дернуть девчонку за косу или обозвать кого «жирным блюдом» Ежевика мог всегда. И удобного случая старался не упустить. А чтобы старушку — ни-ни! А эта пенсионерка как-то странно посмотрела на Ежевику и еле слышно говорит:

— Ежевика? Миша Ежевика? — и грустно так головой качает, — Можешь и не отвечать. Чай, и сама вижу.

— Так я и знал, — подумал Миша, но ничего вслух не сказал, — Щас она мне сунет гадость какую-нибудь, ну, ковер-самолет, дудку-самогудку, чтобы в школьную самодеятельность записался, или, бр-р-р, страшно подумать, сапоги-скороходы, чтобы вовремя в школу приходил!! А потом объясняй родителям, что все это старушка-волшебница дала. Так они и поверят!

— Нет, Мишенька, нет! Дам я тебе, касатик, вот что, — тут старушка повела рукой в воздухе и в ней вдруг оказался цветок с пожухлыми желтыми лепестками. — Вот, последняя конструкция. Год работали. Бери. А случай чего, так в карман спрячешь.

— Эх, — с горечью в голосе сказал Ежевика, — Знаю я и про такие штучки. Совсем недавно книжку «Цветочки-бараночки» читал. Как одной девчонке цветок всучили, а она потом с ним мучалась.

— Что читал-молодец, — похвалила старушка, — А заклинание из этой книжки помнишь? — в ответ Миша отрицательно замотал головой, — Вот мы так и думали. Трудно ведь простому двоечнику заклинание наизусть выучить. Так что теперь заклинания никакого нет! Сорвешь листок, прочтешь по памяти хоть пару рифмованных строк — и готово! Ну, например, хоть это «Сижу за решеткой в темнице сырой…» Э, нет-нет-нет! Этого не надо! Короче, сам какие стихи помнишь, касатик, те и давай. А все, что есть в стихах, тут же и исполнится! — старушка недовольно топнула ногой и растворилась в воздухе. Будто ее и не было вовсе. Только в руке у Ежевики остался цветок с желтыми поникшими лепесточками.

— Цветок — не ковер, — мудро рассудил Миша, — Его можно и домой принести, и друзьям показать.

— Вот он злодей! Товарищ милиционер, задержите его! Это он вчера разбил мне окно футбольным мячом! — здоровенный усатый дядька с милиционером направлялись прямо к Ежевике, с явным намерением задержать его. Увидев это, Миша быстро сунул цветок в карман, шмыгнул прямо в колючие кусты шиповника и задворками быстро прибежал в школу. Только-только четвертый урок начался.

— Ага! Вот к нам изволили лично пожаловать, кхм-кхм, глубокоуважаемый Михаил Ежевика. — учитель истории Сергей Иванович изобразил на лице безмерную радость, — Как почивали, батюшка? Как откушать изволили? Заходите-с, заходите-с! — Ежевика ничего не отвечал и старался не смотреть в сторону учителя, — Расскажите-с нам, как это вы так быстро шли в школу, что и на четвертый урок сумели-с опаздать?

Ежевика поскреб стену пальцем, несколько раз глянул искоса на учителя, но продолжал молчать. Да, что толку говорить, что во всем виноват будильник? Учитель ведь все равно не поверит!

— Ну, кхм-кхм, понятно-с. Важные обстоятельства-с помешали. Садитесь, батюшка, на место. — Сергей Иванович нахмурился и стал смотреть в журнал.

— Эх, — подумал Ежевика, медленно продвигаясь по проходу к своей парте, — Щас он меня к доске потянет. Будто в классе только и есть один Ежевика. Вон же сидит Ленка Мякина, спряталась за широкую колькину спину, так, небось до конца урока не вызовут!

— Подожди-ка, подожди-ка, — Сергей Иванович посмотрел на Ежевику,словно первый раз его видел, и даже постучал карандашом по столу, — Что-то давненько я тебя к доске не вызывал. Иди-ка, голубчик, отвечать! Иди, иди! — в классе раздались редкие смешки и вздохи облегчения.

— Опять я! — недовольно буркнул Ежевика, внимательно рассматривая что-то интересное у себя под ногами, — Вон же другие просятся отвечать. Вон Мякина хочет к доске!

— Я руки не поднимала! — испуганно пискнула из-за колькиной спины Мякина и снова замолчала.

— Иди, иди, голубчик, не тяни время. И расскажи-ка нам, что ты знаешь о Карле Великом? Кто он, чем в жизни занимался? — ехидно спросил Сергей Иванович и прищурил один глаз.

— О Карле? Великом? — Ежевика внимательно разглядывал пол под ногами и мучительно вспоминал кто же такой этот Карла и чем знаменит. От тяжелых раздумий у него вытянулись губы трубочкой, а брови удивленно поднялись кверху. Но в голове так ни одной почтенной мысли и не нашлось. Единственное, что он твердо помнил, что в Средние века чуть что сжигали на костре. И только хороших людей. Наконец, нарисовав на полу ногой очередной крендель, Ежевика решил рискнуть:

— Карл Великий был известным средневековым писателем, которого сожгли на костре. Вот. — Сергей Иванович покраснел и начал кашлять в кулак:

— Кхм, а что же такого он написал, за что его сожгли, а?

Ежевика стал усиленно грызть ногти в надежде, что так быстрее вспомнится. Но в голове только одна какая-то странная строчка и отыскалась. Впрочем, справедливо рассудил Миша, такую строчку мог бы вполне написать и простой Карла, а не то что Великий:

— Э… Самая-самая известная поэма Карлы начинается словами «Ах, ты, гой-еси, царь Иван Васильевич!» Все захохотали. Даже двоечники от смеха под парты залезли, хоть и не знали, над чем же все смеются.

— Вы что же, мне не верите? — Ежевика густо покраснел и надул обиженно губы, — Ладно, я вам всем докажу, что я прав! Я вам принесу листок, написанный самим автором с этими стихами! — он сунул руку в карман штанов и тихо прошептал «Ах, ты, гой-еси, царь Иван Васильевич!» и на глазах у всего класса медленно растворился в воздухе.

— Во дает! — ахнула Мякина, — Был Ежевика — и весь вышел. А куда вышел — неизвестно! — в этот момент распахнулась дверь и в класс заглянули два жирных фиолетовых кота. Оглядели всех горящими желтыми глазами, радостно мяукнули и скрылись.

Лена Мякина всегда возвращается домой одной и той же дорогой — сначала вдоль длиннющего забора, по которому ночами ходят фиолетовые коты, потом по краю котлована с экскаватором, а там уже и до дома рукой подать. Правда, нет у Лены такой руки, чтобы подать, да и дом находится в противоположном конце города. А что дома, кроме очередной нервотрепки из-за двоек? А тут — дорога! И какая! Вон дыра в земле — дна не видать. Какие-то голоса из этой дыры доносятся, крики, стоны, а никого не видать! Жуть как интересно!