Год Людоеда. Время стрелять - Кожевников Пётр Валерьевич (книга жизни TXT) 📗
Входная дверь отворилась. Это возвратились рабочие. Они были без масок, и их лица действительно выглядели достаточно экзотично. Теперь на носилках лежали отбойный молоток и бухта с электрическим кабелем. Мужчины прошли мимо вахты.
— Если я скажу — ты мне не поверишь! — Андрей в быстром ритме хлопал журналом по колену и наблюдал за движениями друга. — Там вода есть, втыкай!
— Если я тебе воткну, так ты потом всю ночь вынуть не сможешь! Будь с такими словами поосторожнее, а то вдруг я тебе поверю? — Таранов включил прибор. — Давай, Валежник, колись, если знаешь, а то я тебя после вахты под пресс пущу, и ты от меня тогда даже кофием не откупишься!
— А я к себе на подмогу Ерему призову, он тебя опять вырубит! Как в «Мерзлоте», коленом в печень, по-тайски, хрясь! — Валежников вновь обратился к журналу. — «Стану для мамы с дочкой живым туалетом», «Кто хочет стать свидетелем интимной жизни гермафродита», «Наручники, порка, клизмы»… Ё-мое! Я торчу! Нет, братан, мы до этого еще не созрели!
— Ну это дело еще надо посмотреть, кто кого забодает! Меня, брат, много раз щипали! — Дмитрий плюхнулся на стул возле окна, через которое охранники выдавали ключи от кабинетов, и тяжело и шумно вздохнул. — Я тебе так, чума, по-свойски скажу: на ринге рубиться и по-настояшке друг друга кромсать — это совсем даже разные вещи!
— А кто этого, блин, не знает? Ясный перец, там спорт, а значится, всякие правила, а здесь — бытовуха, поэтому тебе могут так засветить, что потом только на лекарства и будешь работать! — Андрей отметил что-то маркером в журнале. — Я вот тоже знал одного человека, так он восемь лет выступал…
— Ладно, не бреши! Я твоего человека не знаю и знать не хочу! Мне покудова и своих человеков хватает! Ты там лучше давай отмечай, кому рабы требуются! — Таран оперся о стол, поднялся и шагнул к умолкнувшему чайнику. — Я тебе сейчас другой расклад предоставлю: на цивильных боях ты, в принципе, знаешь, что противник, по жизни, как бы не настроен на то, чтобы тебя замочить. Потом, не забывай о том, что к любой встрече ты, как правило, готовишься загодя, ну там тренировки, напутствия, диета, то есть к дню, а то и часу своего боя ты выходишь на пик, ты — в форме…
— Да знаю я, знаю! Что ты мне тут свои тупые лекции читаешь?! — раздраженно отмахнулся Валежников. — Ты мне тоже завари порцию! Какая там форма, ты мне сам рассказывал: пьете неделю до соревнований, а потом две недели после…
— Ша, пацаненок! Дай отцам слово молвить! — Дмитрий оборвал напарника и покраснел. Он надорвал упаковку с растворимым кофе и засыпал его в кружки с отбитыми ручками и словно обкусанными краями. — На мою массу тела, между прочим, два пакетика надо, а тебе, аскарида, и одного много! О чем это я сейчас гутарил? А! О мордобое и мокрухе. Так вот, кореш, спорт, даже когда он на бабки мерится, — это одно, а бой внежданку — это очень даже другое. Во-первых, в темной подворотне на тебя могут и пять, и десять быков налететь; во-вторых, неизвестно, чем они оснащены — битами, топорами, волынами; ну а в-третьих, и это, по жизни, самое главное, они тебя могут забить до смерти.
Дверь вновь открылась. Внутрь здания зашел еще один рабочий с хозяйственной сумкой в левой руке и ржавой водопроводной трубой на правом плече. То, что вошедший не оказался азиатом, даже удивило охранников. Впрочем, у рабочего наличествовали свои особые приметы: с правой стороны лица, предъявленной охранникам при проходе мужчины, темнело обширное лиловое пятно, а линию глаз перекрывала труба.
— Привет многоуважаемой охране! Приятного вам аппетитика! — вошедший поприветствовал бойцов ООО «Девять миллиметров» запоминающимся вибрирующим голосом. — Наши спецы уже на объекте?
— Спасибо! Все твои уже давно прошли, дядя! Что ж ты на работу опаздываешь? Смотри, тебе нынче трудодень, то бишь трудоночь, не поставят, — улыбнулся Андрей, повернулся к напарнику и скептически посмотрел на его манипуляции с заваркой кофе. — Забить, конечно, могут и до смерти. Все это так! А я что, против? Да нет, ничуть! Это все равно что мы с тобой сейчас, к примеру…
— Да не гундось ты, Валежник! Принимай на грудь! Ты сам-то прикинь, а если тебя им заказали, тогда что? При таком раскладе они уже свой авансик неслабый получили и идут, чтобы тебя конкретно завалить, — Таранов взял в руки обе кружки, одну из них протянул другу и оглянулся на вошедшего: — Слышь, ударник производства, ты где это, если не секрет, такой евростандарт спионерил? У вас чего, в конторе и русаков на работу берут, а то мы тут решили, что только желтых?
— Да мы всё по старинке, как говорится: было ваше — стало наше! — рабочий стоял в профиль, обнажая во время речи мелкие зубы, и готовился миновать пост. — На работу как на праздник! А это у нас интернационал получается, да, как в былые годы: стройотряды, БАМ, таежные песни…
— Давай-давай! Главное, чтобы своими ногами!.. Ай, бляха-муха, горячая! — Валежников чуть не выронил кружку, быстро, расплескивая кофе, поставил ее на плоский край дивана и начал дуть на обожженные пальцы. — Ну и что ты мне тут, таранья морда, лепишь? Ты чего, морально готов к тому, чтобы с Еремой насмерть сражаться?
— Да мне пару стаканов накати — я на любого зверя пойду! У меня на твоего Ерему здоровья покамест хватит! — Дима продолжал держать в руке свою кружку и даже начал из нее прихлебывать. — А если я его култышками не одолею, то возьму помпу и завалю, как кабана или сохатого! Кстати, Валежник, а ты знаешь, в какое место надобно лося бить?
— А вот вам, ребятки, к чайку, не изволите? — мужчина сунул в окно руку, в которой покачивался полиэтиленовый мешок, а в нем что-то действительно мутнело. — Это меня корейцы угостили: мясные палочки. Вкусненько, пальчики оближете!
— Ну? В какое? В лобешник или в шнифт? — Андрей натянул на пальцы край форменной куртки с эмблемой ООО «Девять миллиметров», взял кружку и переставил ее на подоконник. — Пусть постынет. Как ты такую лаву в руках держишь да еще и пьешь?
— Это просто ты сильно неженка! — Таран улыбнулся, подошел к напарнику, который, прищурясь, смотрел в окно, и вдруг с силой хлопнул его под левую лопатку. — А вот сюда! Сразу наповал! Только шкуру снимай!
— Гнида! Мне только вчера прививку делали! — вскрикнул Валежников. — У меня там и так жжет, точно паяльник вонзили, так еще и ты своими протезами дубасишь!
— Ну-ну, главное, что у тебя есть с чем сравнивать! — Дмитрий взял свою чашку. — Слышь, а от чего прививка-то? От простудифилиса, что ли? — Таранов отпил кофе и отер мгновенно взопревший лоб. — Вот, падла, как после вчерашнего бухла на пот пробивает! Что-то у этого работяги какой-то голос знакомый, да и морда тоже какая-то известная: и где я эту гадину мог видеть?
— Прививка от таких дуралеев, как ты, чтобы на них не реагировать и свои нервы последние не тратить! — засмеялся Андрей и потянулся своими потрескавшимися губами к краю кружки; он попытался отпить кофе, но тотчас отдернул голову. — Не, ну ты точно эксперимент! У меня один такой пацан в армии был, так он пальцы послюнит, оголенные концы помацает и лыбится: «Малёхо щипает!»
— Не те он концы слюнил, твой пацан, — тоже засмеялся Таранов и прикрыл лоснящиеся веки. — Эх, как все это меня замонало! Грохнуть бы кого за десятку зеленых и закумариться куда-нибудь от всего этого бреда!
— А чего, вкуснятина! Мясные палочки! Да еще по-корейски! Это круто! — Валежников жевал с открытым ртом и шумно чавкал. — Слышь, худенький, а чего эти дармоеды, в натуре, будут всю ночь колошматить? Ты-то даже с елдой в жопе заснешь, а мне такие варианты не улыбаются!
Глава 47
С ОПОЗДАНИЕМ НА СУТКИ
Вишневая «семерка» с эмблемой фирмы «Эгида-плюс» со скрежетом затормозила возле шлагбаума, преграждающего путь на территорию, застроенную однотипными железобетонными гаражами. Из машины выскочили трое мужчин, оставив четвертого за рулем, и направились к охране. Они показали сторожу удостоверения и бумаги, после которых тот безропотно поднял шлагбаум, и «Жигули» въехали внутрь.
