При реках Вавилонских - Демилль Нельсон (читать книги бесплатно полные версии TXT) 📗
– Посмотри, на этой улице не видно заправки?
– Есть, – отозвался Дэнни Лавон. – Сверните налево, потом тысячу километров прямо и притормозите в Лоде. Принимаются кредитные карточки.
Ласков улыбнулся. Конечно, Лавон и без его напоминаний следит за расходом горючего. И почему летчики так падки на дурацкие шутки? Этот идиотизм проник даже в Красную Армию. Но настоящие мастера, конечно, американцы. Вероятно, от них все и пошло.
Пролетая над «Си-130», он заметил, что коммандос у края деревни начали спускать на воду резиновые плоты, и бросил взгляд на часы. С момента посадки транспорта прошло семь минут. Неплохо. Ласков вызвал капитана Гейса.
– Это «Гавриил-32». Хорошая посадка. Огней до сих пор нет. Не беспокойся, мы присмотрим, чтобы все было чисто.
– Понял, «тридцать второй». Впечатляющая работа в Вавилоне. Что там у них, внизу?
– Играют в салки. Конец связи.
Один из истребителей отделился от группы и вышел на круг над «Си-130», два других взяли под наблюдение плоты.
Ласков пролетал над восточным берегом. Транспорт на дороге в Хиллах лежал прямо под ним. Ветер бил в фюзеляж, и пилоту пришлось оставить двигатели в рабочем режиме, чтобы контролировать самолет на земле.
Глядя вниз, Ласков довольно быстро обнаружил гостиницу, музей и башни Ворот Иштар. Он с удовольствием сбросил бы бомбу на гостиницу, но Иерусалим наложил строгое вето на какие бы то ни было самовольные действия. В верхах все еще надеялись, что Добкин жив. Ласкову такой вариант представлялся крайне маловероятным. Некоторые также высказывали предположение, основанное на докладе Добкина и информации Беккера, что в гостинице содержится в качестве пленницы какая-то женщина. В этом Ласков тоже сомневался.
Впрочем, вскоре все должно проясниться. Ласков видел приближавшиеся к гостинице джипы и колонну коммандос. Он знал, что там будет бой, и имел разрешение уничтожить и гостиницу, и музей, если сопротивление окажется достаточно упорным и солдаты задержатся более чем на десять минут. Израильские пленники, если они там есть, поймут такую меру. Он сам понял бы, если бы оказался на их месте. И Добкин тоже понял бы. Ведь он солдат.
Давид Беккер еще раз попытался включить вспомогательную энергоустановку. И снова неудачно. Аккумуляторы сели, и зажигание не срабатывало. Он повернулся к сидевшему рядом Кану:
– Извини, Питер.
В стену кабины ударила пуля, и оба пилота инстинктивно пригнулись. Беккер почувствовал запах керосина и понял, что пробит либо топливный бак, либо фидер.
– Попробуй еще раз, Давид, – сказал Кан. – Попробуй еще раз. Терять нам все равно нечего.
– Ошибаешься! – крикнул Беккер. – Потерять мы можем все. Разве ты не чувствуешь запах керосина?
– Я не чувствую ничего, кроме запаха раскаленного свинца. Давай, Давид, жми!
– Не хочу посадить аккумуляторы. Мне нужно держать радиосвязь.
– Ради Бога, Давид, попробуй еще раз.
Беккер никогда еще не видел Кана таким упрямым. Питер всегда был вежливым и лаконичным. Удивительная перемена удивляла Беккера. Он посмотрел на панель, потом выглянул в боковой иллюминатор. Метрах в ста от «конкорда» бежали три или четыре ашбала. Кто-то – похоже, это был Маркус – выстрелил в них из «Калашникова», и арабы упали на землю, обхватив головы руками. Солнце уже взошло, его лучи пробивались через завесу пыли, и видимость улучшилась. Беккер даже различал двигавшиеся за серой дымкой фигуры. Интересно, кто бы это мог быть?
«Ф-14» пронесся так низко, что «конкорд» содрогнулся. Иллюминаторы заволокло пылью, по фюзеляжу застучали камни. Беккер раздраженно ткнул пальцем в злосчастную кнопку и искоса посмотрел на Кана:
– Кажется, у меня слуховые галлюцинации. А у тебя?
Кан ничего не слышал, но зато чувствовал. Точнее, ощущал тем местом, на котором сидел.
– Есть! – заорал он, перекрывая грохот разорвавшейся ракеты. – Зажигание! Я починил эту хреновину с помощью отвертки и гаечного ключа! Я ее починил! Где Хоснер?
Беккеру показалось, что Кану сейчас наплевать на то, что будет дальше. Он починил установку, а все остальное его не волновало. Теперь дело за капитаном. Беккер дал установке немного поработать, с замиранием сердца ожидая, что пары керосина вот-вот взорвутся. Но по-видимому, их уносил ветер. Беккер немного расслабился. Генератор зарядил батареи, заработала основная система. В кабине стало светлее, на приборной панели ожили датчики и индикаторы.
Беккер утер лицо и провел ладонями по рубашке. Потом быстро проверил правый внешний двигатель. Он включился легко, как будто только вышел из ремонтного цеха «Эль-Аль». Беккер взглянул на Кана, и тот поднял вверх большой палец. Что с топливом? Стрелки индикаторов не прыгали. Они лежали, как мертвые, в красной зоне, на нуле. Между тем единственный работающий двигатель пожирал это самое несуществующее топливо в огромных количествах. Странно. Возможно, все дело в неисправном датчике. Так или иначе, но в одном из тринадцати баков самолета плескался керосин. Беккер включил левый внешний двигатель, и тот отозвался почти моментально, без колебаний. Уже не терзаясь сомнениями и предчувствиями, Беккер оживил правый внутренний двигатель. Получилось!
Кан поднялся со своего места и пересел в кресло бортинженера, где сейчас толку от него могло быть больше. Проверив показания приборов, он убедился в том, что многие системы вышли из строя. Летная песенка «конкорда» была спета, но прокатиться по земле он еще мог.
– Ну же, старая кляча!
Правый внутренний двигатель работал, но звучал плохо.
Беккер попробовал включить левый, но безуспешно. Все равно что поворачивать ключ зажигания в автомобиле без карбюратора.
– Не мучайся! – крикнул Кан. – Наверное, провода порвались. Оставь его в покое.
– Ты прав. – Беккер заблокировал тормоза и включил три оставшихся двигателя. Все могло закончиться в любую минуту из-за попадающего в моторы песка или нехватки горючего, но отпускать тормоза он пока не хотел. – Пусть все поднимаются на борт!
Кан открыл дверь кабины. Раненые лежали вдоль стен, те, кто мог, сидели, прижимая к стене бронированные пластины.
Несколько человек, мужчин и женщин, держали в руках винтовки, готовясь открыть огонь через разбитые иллюминаторы, если ашбалы пойдут на штурм.
Проскользнув через аварийную дверь, Кан выбежал на крыло. На этой широкой алюминиевой плоскости расположились около дюжины мужчин и женщин, продолжавших стрелять в почти непроницаемую стену песка. Некоторые из лежавших на земле только делали вид, что стреляют, потому что израсходовали все патроны. Стоявшие рядом кассетные магнитофоны продолжали изрыгать из динамиков звуки отчаянной пальбы, но этот трюк был последним из набора военных хитростей, имевшихся в распоряжении израильтян. Увидев стоящего на конце крыла Берга, Кан побежал к нему, крича на ходу:
– Уходим! Прикажите всем убраться в салон!
Берг махнул рукой в знак того, что понял. Он никак не мог пересчитать людей. Группа министра иностранных дел собралась в полном составе. Приведенные из домика пастуха «самоубийцы» были посажены в багажный отсек и находились под охраной. Все раненые уже на борту, а остальные держали оборону либо здесь, либо у хижины. Отсутствовали только Хоснер и Джон Макклюр, причем обоих не видели уже давно.
Берг крикнул, чтобы все вернулись в салон, хотя люди и так уже знали, что происходит. Из тучи песка вынырнул Альперн, тащивший безжизненное тело Маркуса. За ним следовали последние пять человек, державшие оборону возле хижины. Берг снова провел перекличку. Все вроде бы сходилось. Коммандос эксгумируют тех, кто похоронен. Они же найдут тело Каплана и, возможно, тела Деборы Гидеон и Бена Добкина. В общем, не хватало только Хоснера и Макклюра, и все же Берг терзался сомнениями. Сделав наспех короткую запись в блокноте, он снял ботинок, засунул в него блокнот и швырнул в сторону от самолета. Если «конкорд» сгорит, то солдаты, прочесывая холм, найдут его отчет обо всем, что здесь случилось, и получат список погибших.
