Голубая Луна - Гамильтон Лорел Кей (онлайн книга без .txt) 📗
– Слава Богу, – выговорила Шерри.
– Машина едет, прячьтесь, – крикнула нам Марианна.
Мы дружно нырнули под брезент, которым были накрыты гробы. Подо мной был еще один кусок брезента и веревки. Брезент пах сухой плесенью. На нем чередовались более прохладные места – из-за того, что они были в тени, и места горячие от недостатка воздуха. Мне показалось, что я слышала, как мимо прошуршала по гравию машина, но Марианна не велела нам вылезать, так что я не стала. Сквозь горячую дымку я разглядела Зейна. Мы с минуту тупо друг друга рассматривали, потом я улыбнулась. Он улыбнулся в ответ. Все это начинало казаться смешным. Мы достигли того уровня дискомфорта, когда надо начинать либо кричать во весь голос, либо смеяться.
Грузовик последний раз качнулся и остановился. В неожиданно наступившей тишине я услышала, как Зейн смеется. Послышался голос Шерри:
– Ну, и чего такого чертовски смешного?
– Вот мы и дома, мальчики и девочки, – сказала Марианна. – Можете вылезать.
Мы с Зейном, не переставая хихикать, выползли на воздух. Шерри нахмурилась.
– Чего смешного?
Мы почти одновременно покачали голосами. Тут уж либо понимаешь, в чем ха-ха, либо нет. Объяснить, даже себе, это практически невозможно.
Ко мне подошла Марианна.
– Рада, что у вас повысилось настроение.
Запустив руки в волосы, я почувствовала, что их уже можно выжимать.
– Могла бы тоже быть в хорошем настроении. День вряд ли станет лучше.
Марианна нахмурилась.
– Столь юному созданию пессимизм не подобает.
В своей белой, завязанной на талии рубашке без рукавов она выглядела очень хладнокровно и собранно. Рубашка не открывала живот, но создавала такую иллюзию. Наряд довершали светло-голубые шорты и белые теннисные туфли. Светлые волосы были забраны в узел и состояли из разноцветных прядей: серебристо-седых, светло-платиновых и совсем белых. У глаз и рта обнаружились морщинки, которых не было видно ночью. Ей было больше пятидесяти, но, как и у Верна, ее тело было все еще стройным и крепким. Она выглядела уверенно, спокойно и как-то слишком опрятно.
– Мне нужен душ, – заметила я.
– Поддерживаю и присоединяюсь, – вздохнула Шерри.
Зейн только кивнул.
– Добро пожаловать в мой дом, – пригласила нас Марианна.
Грузовик остановился на гравиевой дорожке у двухэтажного белого дома. У дома были желтые ставни, и с одной стороны от крыльца он был оплетен вьюнком с розовыми цветками. На широких ступенях крыльца располагались две большие кадки с белой и розовой геранью с буйно растущими, сочными цветами. Остальной двор был коричневым и просто помирал от летнего зноя. В целом, я это поддерживала. Не верю я в траву, которую надо поливать. В сухом грунте во дворе копалась небольшая компания пестрых кур.
– Мило, – сказала я.
Она улыбнулась.
– Спасибо. Вон там за деревьями коровник. У меня несколько молочных коров и лошадей. А за домом есть сад. Его будет видно из твоей комнаты.
– Отлично, спасибо.
Марианна снова улыбнулась.
– Мне почему-то кажется, что тебя сейчас не очень интересует, как уродились мои помидоры.
– Дай мне принять душ, и я тут же ими заинтересуюсь.
– Мы можем выгрузить гробы, потом твои верлеопарды смогут принять ванну. Надеюсь, там хватит горячей воды на три ванны. Если двое из вас смогут объединиться, это сэкономит воду.
– Я не объединяюсь, – быстро сказала я и посмотрела на Шерри.
Она пожала плечами.
– Мы с Зейном можем пойти вместе.
Видимо, все ясно отразилось у меня на лице, потому что она добавила:
– Мы не любовники, Анита. Хотя и были. Нас… успокаивают прикосновения друг к другу. В этом нет ничего сексуального. Это… – она запнулась и посмотрела на Марианну, словно прося о помощи.
Марианна в очередной раз улыбнулась.
– Прикосновения – это одна из тех вещей, которые связывают стаю или пард. Они постоянно друг друга касаются. Приводят друг друга в порядок. Заботятся друг о друге.
Я покачала головой.
– Предпочитаю быть в ванной одна.
– Никто тебя и не просит брать с собой еще кого-то, – сказала Марианна. – Есть много способов сохранять связь со стаей, Анита.
– Но я не член стаи, – заметила я.
– Есть много способов быть членом стаи, Анита. Я нашла среди них свое место, но при этом я не лукои.
Оставив нас с Зейном и Шерри выгружать гробы, она повела Натаниеля в постель. Шерри с Зейном помогли затащить гробы в подвал и отправились принимать свою общую ванну.
Вход в подвал располагался снаружи, как в старомодных погребах. А задняя дверь была деревянной, с сеткой от насекомых. Когда верлеопарды зашли в дом, она громко хлопнула. У этой же двери меня встретила Марианна, преградив мне путь.
Она спокойно улыбалась и казалась в полном умиротворении, словно в центре собственной вселенной. От одного удовлетворенного выражения ее лица мне становилось не по себе. Мне хотелось заорать и наброситься на нее, пока ее вселенная не станет такой же беспорядочной, как моя собственная. Как она смеет быть такой удовлетворенной, когда я в таком замешательстве?
– Что не так, дитя мое? Я чувствую твое смятение, словно в стенах жужжат пчелы.
Позади дома, как ряд солдат, выстроилась шеренга сосен. В воздухе пахло вечным Рождеством. Обычно мне нравился еловый запах, но не сегодня. Видимо, настроение у меня было не рождественское. Я прислонилась к стене дома, которая пережила много непогод, а Марианнаа осталась стоять на маленьком крыльце заднего двора и смотрела на меня.
Мне в спину впивался файрстар. Вытащив его, я с облегчением сунула его спереди за джинсы. Плевать, даже если кто-нибудь заметил.
– Ты видела Верна? – спросила я почти утвердительно.
Она посмотрела на меня, и в серых глазах было невозможно ничего прочитать.
– Я видела, что ты сделала с его шеей, если ты это имеешь в виду.
– Ага, именно это я и имею в виду.
– Твоя метка у него на шее доказала нам всем две вещи. Что ты считаешь себя равной ему – не слабое заявление – и что ты пока не в восторге от его гостеприимства. Что-то из этого не так?
Мгновение я над этим размышляла, потом ответила:
– А я вообще никого не признаю доминантом. Может, они и смогут избить меня или убить, но от этого они не лучше меня. Сильнее – не значит лучше, или доминантнее.
– Есть те, кто с тобой поспорил бы, Анита, но я к ним не отношусь.
– И да, я пока не в восторге от здешнего гостеприимства. Я для вас убила большинство вампиров Колина. Верн был доволен до чертиков, но все равно не разрешил мне прошлой ночью взять свои пистолеты. А если бы вчера у меня с собой были мои стволы, то плохие парни не подобрались бы так близко к тому, чтобы убить Джамиля, Джейсона, Зейна и – черт побери – меня.
– Верн сожалеет о прошлой ночи и о том, что не предложил тебе себя.
– Отлично, замечательно, но я не собиралась ставить на него отметину. Правда, не собиралась. Понимаешь, Марианна? Я сделала это не специально. Точно так же, как прошлой ночью с мунином, утром я не владела собой. Меня захватил запах крови и теплой плоти. И это было… жутко.
Она рассмеялась.
– Жутко? Это лучшее определение, которое ты смогла придумать, Анита? Жутко! Ты – Палач, сила, которая устрашает, и при этом такая… молодая.
Я посмотрела на нее и хмыкнула.
– Хочешь сказать – наивная.
– Ты не наивна в принятом смысле. Уверена, что ты видела больше крови и смерти, чем я. Это видно по твоей силе, жестокости. Ты и притягиваешь это, и преследуешь. Но при всем этом в тебе остается нечто свежее, и неизменно детское. Не важно, какие трудности встают у тебя на пути, в тебе всегда останется определенная часть, которой будет проще сказать «ой!», чем «черт возьми!».
Под ее внимательным взглядом мне хотелось поежиться, или лучше – сбежать.
– Я потеряла контроль над своей жизнью, Марианна. А контроль для меня очень важен.
– Я бы сказала, что контроль – одна из самых важных для тебя вещей.
