Икар - Сосновская Надежда Андреевна (читать лучшие читаемые книги .TXT) 📗
Поблизости никого не было, только сам старик, и он оказался именно там, где должен был оказаться. Они все такие предсказуемые. Предсказуемые — иначе говоря, слюнтяи.
Хорошо сказано. Кто же это сказал? Почему всякую ерунду так трудно запомнить? Почему трудно запомнить, кто сказал: «Предсказуемые — иначе говоря, слюнтяи»?
Ну да ладно. Это не важно. Важно было только то, что нужно было сделать здесь и сейчас. И быстро. Потому что потом сюда должно было прийти много людей. Времени оставалось мало.
Надо было все сделать скорее.
Старик стоял спиной. И что-то держал в руках. О, да это совсем отлично…
Вперед!
Три бесшумных шага. Схватить нож, длинный красивый нож с разделочного стола. Еще три шага. Он что-то услышал. Оборачивается…
Бей. Давай! Он удивлен. О да, еще как. И зашатался. Будет просто, он слишком стар, чтобы дать отпор…
У него кровь. Он не может поверить своим глазам. Он не может поверить, что это ты, что в тебе такая сила. Он не может поверить, что сейчас умрет. Никто из них не верил, что умрет.
Работай ножом. Еще разок. Коли. Руби. Разорви его и убедись, что он уже никогда не сможет ничего почувствовать и никогда, никогда никому не расскажет ничего из того, что знает…
Но все же старик тоже силен. Господи, откуда у него такая силища? И почему он все еще сопротивляется? Разве не видит, что сопротивляться бесполезно? Что бесполезно драться со смертью? Смерть всегда побеждает…
Перестать мне сопротивляться!
Неужели он вправду настолько силен? Или это ты теряешь силы? Не может быть! Ты слабеешь? Нет. Нет, нет, нет, нет! Это всего лишь усталость. Тебе просто нужно немного поспать.
Но спать нет времени.
Времени нет.
Нужно бежать. Сюда идут люди. Скоро они будут здесь.
Поспишь, когда все будет сделано. Поспишь, когда будешь в безопасности. Когда все будет кончено.
А все уже почти кончено.
Старик перестал сопротивляться. Он уже не шевелился. Лежал совершенно неподвижно.
Все почти кончено…
49
Пейшенс Маккой решила, что она полная идиотка. Что могло быть проще этого дела? Ответ: проще ничего быть не могло. Тривиальное полицейское расследование номер сто один. Такое дело могло стать сюжетом для серии «Закона и порядка», и там бы преступление успели раскрыть еще до первого блока рекламы. Так почему же она раньше не додумалась?
Льюис, дохляк из архива, не перезвонил ей, он сам пришел. Покинул свой возлюбленный архив, чтобы лично сообщить Маккой новости.
— Ну, что у тебя есть для меня, архивная душа? — спросила она.
— Совершенно ничего по Джеку Келлеру, кроме запроса о разрешении на торговлю спиртным в его ресторанах. Запрос был удовлетворен. Давным-давно.
— Черт, — вырвалось у Маккой.
— Но, — сказал Льюис, — имеется кое-что на Кэролайн Келлер.
— Что?
— Она звонила и жаловалась. Примерно десять лет назад. Ее шантажировали.
— Не тяни, у меня времени нет. Выкладывай.
— Ее муж был в Англии, а ее шантажировала женщина. Эмма Риэм. Англичанка. Была здесь в гостях. — Льюис постучал кончиком пальца по папке. — Тут сказано, что мисс Риэм несколько раз угрожала миссис Келлер по телефону и говорила странные вещи. Один раз она напала на нее на улице. Миссис Келлер получила ограничительный ордер, и это, судя по всему, помогло. Звонки прекратились, нападений больше не было. Еще что-нибудь нужно?
Но Маккой уже не слушала. «Это не обязательно должно что-то значить, — говорила она себе. — Десять лет с гаком — большой срок. И совсем не обязательно тут есть какая-то связь. Это может быть что-то незначительное. Келлеры посмеялись над собачкой этой женщины. Келлеры подали ей плохую отбивную в своем ресторане. Келлеры…»
И тут ее словно молнией ударило.
«Думай не о Келлерах, — сказала она себе. — Думай о Киде».
Что говорил Джек о женщине по прозвищу Цель? Как там романтично высказался Кид? «Топика — это деревня, Кливленд — это город, а Рим — это Цель».
Рим — это цель.
А как насчет Риэм?
Можно об заклад побиться, черт возьми, что она и есть Цель. Определенно. И десять лет назад Эмма Риэм шантажировала Кэролайн Келлер.
Маккой не знала почему, но сейчас «почему» значения не имели. Важно было как можно скорее разыскать эту женщину.
Если она была знакома с Кидом, это означало, что, скорее всего, она находится в Нью-Йорке. Маккой положила перед собой на стол городскую телефонную книгу. Неужели все настолько просто? Да, черт возьми. Эмма Риэм, 627, Западная Девятая улица.
Черт побери!
Маккой набрала указанный в книге номер телефона и все же сильно удивилась, когда женский голос ответил:
— Алло?
— Это Эмма Риэм?
— Да. Да, это я. Кто говорит?
— Сержант Пейшенс Маккой, департамент полиции Нью-Йорка. Вы знакомы с Кидом Деметром, мисс Риэм?
— Да, знакома. Была знакома.
— А с Джеком и Кэролайн Келлер знакомы? Их вы тоже знаете?
Пауза.
— Можно узнать, о чем речь?
— Мне бы хотелось обсудить это лично. Я могу быть у вас через двадцать минут.
— Боюсь, я уже выезжаю в аэропорт, сержант. Я лечу в Лондон. Вы меня буквально на пороге поймали.
— Ну а я вам вот что скажу, мисс Риэм: как насчет того, чтобы вы вылетели другим рейсом?
— Мне очень жаль, но…
— Вам будет жаль еще больше, если вы этого не сделаете. Потому что я намерена выяснить, каким именно рейсом вы вылетаете. Я это могу сделать с помощью пары звонков по телефону. Нам, полицейским ищейкам, это раз плюнуть, и я это сделаю быстрее, чем вы доберетесь до аэропорта. А теперь я вам скажу, что произойдет, если вы откажетесь побеседовать со мной лично: вы приедете в этот свой аэропорт, подойдете к стойке регистрации, а там вас схватят за жабры два страшных охранника. Они вас арестуют, скрутят вам руки за спиной, наденут на вас наручники. И привезут сюда, ко мне. А я к этому времени успею сильно разозлиться. Поэтому я предлагаю вам отложить рейс и полететь в Англию попозже. А теперь ждите меня в своей квартире, а я постараюсь подъехать к вам как можно скорее. Договорились?
Последовала долгая пауза. Наконец Маккой услышала, как женщина на другом конце провода пробормотала:
— Договорились.
Сержант Маккой так хрястнула трубкой по аппарату, что он едва не треснул. Она вскочила и чуть не налетела на Льюиса, который все еще стоял рядом и ловил каждое ее слово.
— Вы правда это можете? — выдохнул он. — Вы действительно можете выяснить, каким рейсом она летит, и велеть охранникам арестовать ее?
— Льюис, — сказала Маккой, — да мне повезет, если я заставлю долбаную кабину лифта остановиться на нашем этаже. Но ведь дамочка этого не знает, верно? — А когда Льюис от восхищения вытаращил глаза, она сказала: — А теперь прогляди эту папочку еще разок и скажи мне, к какому адвокату обращалась Кэролайн, когда получала свой ограничительный ордер.
— Это был Херб Блумфилд, — с готовностью сообщил Льюис. — Я уже проверил.
— Вот молодчина, — похвалила его Маккой. — Из тебя еще может получиться полицейский.
Затем Маккой отправила двоих полисменов на Западную Девятую улицу, к дому номер шестьсот двадцать семь, дабы они позаботились о том, чтобы Эмма Риэм, подозреваемая в убийстве как минимум четырех человек, была на месте к тому времени, как она сама туда доберется.
Маккой узнала Блумфилда. Она видела его в квартире Затейницы. Но она знала и его репутацию. Он был адвокатом для богатеньких, и в его офисе на Парк-авеню все говорило об этом. Вся мебель, кроме стеклянного журнального столика, была обита коричневой кожей. Пресс-папье на письменном столе отделано коричневой кожей. Большинство книг на полках стеллажей — в коричневых кожаных переплетах. Письменный прибор и тот был украшен коричневой кожей. Маккой порадовалась тому, что в Хербе Блумфилде было не меньше пятидесяти фунтов лишнего веса, иначе — она в этом не сомневалась — он был бы одет в коричневый кожаный костюм, а не в консервативный, из сукна с узкой полосочкой, и белую рубашку с галстуком.
