Точка отсчета - Корнуэлл Патрисия (читать книги онлайн полностью .TXT) 📗
Я еще раз обвела взглядом то, что осталось от прекрасного здания: выступающие из грязной жижи остовы диванов, куски металла, стекла, расплавившиеся внутренности телевизоров и еще каких-то аппаратов. Тут и там виднелись обгоревшие книги, картины, матрасы, предметы мебели. Все это упало с верхних этажей и слоями осело в подвале. Где мог находиться Спаркс в тот момент, когда сработала пожарная сигнализация? Может быть, стоял у окна в гостиной, любуясь открывавшимся оттуда видом. Может, был на кухне и готовил ужин. Но чем больше я думала об этом, тем меньше находила причин, которые могли бы помешать ему покинуть горящее здание, если только он не был пьян, не накачался наркотиками или не пытался справиться с огнем самостоятельно, пока не потерял сознание, надышавшись угарным газом.
Люси с товарищами работала на другой стороне ямы, стараясь разобраться в распределительной коробке.
— Похоже, пожар начался не здесь, — донесся до меня голос подошедшей к ним Макговерн.
Продолжая говорить, она перевернула ногой почерневший каркас с остатками проводов и с раздражением отшвырнула пару стальных обручей.
— Обратили внимание на окна? Разбитое стекло упало внутрь. Может быть, кто-то вломился в дом снаружи?
— Не обязательно, — ответила ей Люси, которая, опустившись на корточки, разглядывала осколки. — При тепловом ударе изнутри внутренняя сторона стекла нагревается и расширяется быстрее, чем внешняя. Возникает неравное напряжение, и на стекле появляются тепловые трещины, заметно отличные от тех, которые вызваны механическим ударом.
Она подняла и протянула Макговерн кусок стекла.
— Дым выходит из помещения, а атмосферный воздух входит, — продолжала моя племянница. — Давление уравнивается. Так что тот факт, что осколки оказались внутри, еще не означает, что кто-то разбил его снаружи.
— Получи четверку с плюсом, — сказала Макговерн.
— Ну уж нет. Только пятерку.
Кто-то из агентов рассмеялся.
— Я согласен с Люси, — заметил один из них. — Пока что никаких следов внешнего проникновения не видно.
Макговерн кивнула и продолжила то, что скорее напоминало практическое занятие для будущих дипломированных специалистов.
— Помните, мы говорили о том, как дым проникает через кирпич? — Она указала на участок стены, выглядевший так, словно его скоблили стальными щетками. — Или, может быть, это эрозия от удара водяной струи?
— Нет, судя по тому, что цемент частично разъело, это от дыма.
— Верно. Цемент разъел пробивающийся через швы дым. — Голос Макговерн звучал сухо, как будто на лекции в аудитории. — Огонь прокладывает собственные пути. Здесь, внизу, и там, на стенах, — она показала пальцем, где именно, — не осталось ни сажи, ни следов неполного сгорания. Мы видим расплавленное стекло и расплавившиеся медные трубы.
— Пожар начался на первом этаже, — добавила Люси. — В жилой зоне.
— Похоже, что так.
— И пламя поднялось достаточно высоко, чтобы захватить второй этаж и крышу. Футов на десять.
— Для чего потребовалось изрядное количество какого-то топлива.
— Катализаторы. Но в этом дерьме вряд ли что найдешь.
— Искать надо всегда, — напомнила Макговерн. — И мы пока не знаем, нужны ли были катализаторы, потому что не знаем, какой горючий материал использовался.
Так, переговариваясь, обсуждая, роясь в грязи, они продолжали работать на фоне постоянно капающей воды и рокота насосов. Заинтересовавшись попавшими под грабли пружинами, я присела и принялась вручную разгребать камни и обугленные куски дерева. При работе на месте пожара всегда надо помнить, что жертва могла погибнуть в постели. Однако ничего такого, что пусть даже отдаленно напоминало бы человеческие останки, не попадалось — только промокший, отдающий гарью хлам, бывший когда-то прекрасными вещами, заполнявшими богатый особняк Кеннета Спаркса. Кое-где выступающие из воды кучи еще курились, но большая часть добычи, попадавшей в мои грабли, представляла собой холодные, отдающие тошнотворным запахом сгоревшего виски куски мебели и домашней утвари.
В работе прошло все утро. Закончив с одним участком, я переходила на другой и делала там то же самое: разгребала кучи граблями, ощупывала непонятные предметы руками, а когда находила что-то подозрительное, то снимала тяжелые пожарные рукавицы и проверяла находку пальцами, защищенными лишь только тонким латексом. Группа разбрелась по участкам, каждый занимался своим делом.
Примерно в полдень ко мне подошла Макговерн.
— Еще держитесь? — спросила она.
— Еще держусь.
— Неплохо для детектива, привыкшего решать проблемы, не вставая с кресла. — Она улыбнулась.
— Принимаю как комплимент.
— Кое-что вырисовывается, верно? — Макговерн указала в угол котлована. — Пламя было очень сильное, температура высокая, и держалась она достаточно долго. Началось оттуда. Огонь уничтожил два верхних этажа и почти все, что на них находилось. Это не короткое замыкание, не оставленный включенным утюг и не загоревшаяся лужица жира или масла. За всем стоит что-то большое и хитроумно устроенное.
Я уже давно заметила, что люди, сражающиеся с огнем, говорят о нем как о живом существе, наделенном собственной волей и характером. Макговерн начала работать рядом со мной, загружая все, что могла поднять, в стоящую неподалеку тачку. Мне попался камень, который отдаленно напоминал пальцевую кость, и пока я его очищала, она указала граблями наверх.
— Последним обрушился верхний уровень. Другими словами, сверху лежит то, что осталось от крыши и второго этажа. Именно в этом мы сейчас и копаемся. — Она постучала черенком об изогнутую стальную балку, которая, вероятно, поддерживала крышу. — Точно, поэтому здесь так много изоляции и шифера.
Мы работали и работали, и никто не брал перерыв больше пятнадцати минут. Ребята из местного пожарного депо снабжали нас кофе, содовой и сандвичами и установили по периметру кварцевые лампы, чтобы в нашей мокрой яме было хоть чуточку светлее. Расставленные по всем четырем сторонам помпы без устали всасывали воду и изрыгали ее на траву за гранитными стенами, но и после того, как они откачали тысячи галлонов, условия работы не стали лучше. Прошло несколько часов, прежде чем ландшафт заметно изменился.
В половине третьего я почувствовала, что не могу больше терпеть, и выбралась из котлована. Вполне устраивавшее меня неприметное место обнаружилось неподалеку от дымящихся развалин конюшни, под широко раскинувшейся кроной большого дерева. Руки и ноги у меня окоченели, но тело под тяжелой спецодеждой покрылось потом. Наконец я, нервно оглядываясь, опустилась на корточки. Потом решила пройти к стойлам. Запах смерти ударил в нос и, пробравшись внутрь меня, остался там, отложившись в каких-то потаенных уголках.
Лошади лежали кучей, одна на другой, с подогнутыми под себя ногами и лопнувшей от набухшей, сварившейся плоти шкурой. Жеребцы, кобылы, мерины сгорели до костей, и от их обугленных трупов еще поднимались струйки дыма. Хотелось думать, что они умерли от удушья еще до того, как до них добралось пламя.
Я насчитала девятнадцать тел, включая двух годовалых жеребят и одного постарше. Жуткая вонь от сгоревшего конского волоса окутала меня подобно тяжелому покрывалу. Прибавив шагу, я миновала конюшню и поспешила к руинам особняка. Издалека, четко выделяясь на фоне серого неба, на меня снова смотрел неподвижно застывший жеребенок, единственный выживший, одинокий и печальный.
Макговерн по-прежнему орудовала то граблями, то лопатой, убирая мешавший ей мусор. Было заметно, что она тоже устала, и это доставило мне странное, отдающее злорадством удовольствие. Небо потемнело, ветер стал резче и колючее.
— Жеребенок все еще там, — сказала я.
— Жаль, он не может говорить.
Она выпрямилась и стала массировать поясницу.
— Думаю, его выпустили. Невозможно представить, чтобы он смог выбраться оттуда сам. Надеюсь, кто-нибудь о нем позаботится?
— Мы тоже об этом думаем.
