Конгрегация. Гексалогия (СИ) - Попова Надежда Александровна "QwRtSgFz" (книги полные версии бесплатно без регистрации .TXT) 📗
В небольшом зальчике, освещаемом только послеполуденным солнцем сквозь распахнутые окна, было тихо, и Курт не мог понять, вызвана ли эта тишина появлением незнакомца в обществе местных или просто у пятерых мужчин, расположившихся за редкими столиками, давно иссякли темы для обсуждения ввиду замкнутости и скучности их маленького мира.
Нельзя сказать, что курсантов академии святого Макария держали в монашеском заточении, но все же посещение трактиров не входило в число постоянных развлечений свежеиспеченного следователя – Курт не относился к тем, кто мог бы изречь «если ты видел один трактир, ты видел их все». Сейчас, конечно, можно было бы выудить из?за ворота куртки медальон с изображением, легко узнаваемым всеми, от нищего до монарха, и, сурово сдвинув брови, потребовать надлежащего обслуживания здесь же и тотчас, однако вряд ли это можно было бы считать удачным debut’ом на новом месте.
– Мать твою, посетитель! – донесся вдруг от окна голос; голос был молодой, жизнерадостный и глумливый. – В твою развалюху, наконец, кто?то забрел, Карл. По ошибке, наверное.
Карлом, судя по всему, был похожий на поросячий окорочок пухлый мужичонка с крохотной лысой головой, в засаленной, стираной в последний раз, наверное, не меньше полугода назад рубашке цвета засохшей гречневой каши. Увидев Курта, он застыл, глядя так удивленно, словно был не держателем трактира, а обитателем уединенной пустыньки, в которую вдруг с шумом и гвалтом ввалилась толпа уличных девок.
– Замолкни, Бруно, – с растерянной злобой отозвался трактирщик, уставясь на гостя в ожидании.
Услышав имя, Курт остановился, обратив взгляд к сидящему у окна, подумав о том, должен ли возбудить у него подозрение тот факт, что нужный человек попался ему на глаза в первые же минуты еще толком и не начавшегося расследования.
Прибившийся к деревеньке бродяга был совершенно не таким, каким он себе нарисовал его в мыслях. Курт был убежден, что тот окажется угрюмым мужчиной в зрелых летах с лицом, истрепанным ветром и солнцем, обязательно тощим, как гончий пес, с таким же взглядом; однако Бруно оказался молодым парнем, быть может, его сверстником, не выделяющимся из компании окружавших его крестьян ничем, кроме, разве что, более приятной наружности, характеризующейся словами «настоящий немец». И еще, заметил Курт, только он взирал на вновь прибывшего без настороженности, с откровенным интересом, но, что немаловажно, с таким же неприкрытым вызовом.
– Тебе, парень, надо чего?то, или ты посмотреть зашел? – подал голос недовольный затянувшимся молчанием Карл.
Отвернувшись от бродяги у окна, Курт, чувствуя его взгляд на затылке, приблизился к трактирщику и, опершись о стойку, приветливо улыбнулся.
– Хочу кое?что спросить, – негромко произнес он, глядя на хозяина в упор. – Когда в небольшой деревне, в трактире, появляется незнакомый человек с дорожной сумкой за плечом – как ты полагаешь, любезнейший, что это может значить?
– Умный, да? – осведомился тот; и прежде, чем Курт успел ответить, от окна донесся издевательский смешок:
– Я бы на твоем месте не дерзил их высокоинквизиторству, Карл.
Эффект от произнесенных бродягой слов был поразительным: хозяин трактира отлип от стойки, на которой почти лежал, распрямился, ставши как будто выше ростом и вместе с тем втиснувшись сам в себя, и лицо его начало медленно бледнеть от щек к шее. И без того полная тишина в зальчике стала совершенно могильным безмолвием; Курт медленно обернулся, не глядя на лица крестьян за столами, но видя каждое из них – напряженное, заострившееся… Да что с вами такое, вдруг захотелось крикнуть в полный голос; ведь вы же сами измышляли небывальщину о своих соседях, друзьях или тех, кого зовете таковыми в глаза, за их спиной желая им смерти, вы сами навьючили вашего священника мешком доносов, надеясь на мое появление – так в чем теперь дело? А ну, всем радоваться, сукины дети!..
– Комнату, обед, и забери коня с улицы, – бросил он через плечо, с трудом сдержав внезапную злость; Карл за его спиной шевельнулся и замер, по всей вероятности, решая, в какой последовательности надлежит исполнять распоряжения, чтобы постоялец остался удовлетворен.
– Боюсь, вас он вашим же конем и попотчует, – хмыкнул Бруно, следя за тем, как Курт усаживается напротив него. – Не знаю, известно ли вашему инквизиторству о том, как тут обстоят дела, но трактиром это можно назвать с трудом.
– Бруно? – уточнил он. – Знаменитый умелец на все руки, не любящий работать задарма?
Тот отодвинулся в наигранном ужасе, упершись в столешницу обеими ладонями, и воззрился на собеседника, как на вдруг возникшего невесть откуда невиданного зверя.
– Господи, неужто их превысокоинквизиторство сюда по мою душу? – голос был все такой же беспечный, хотя какую?то дрожь все же можно было уловить; похоже, бродяга попросту храбрился, пытаясь хоть в чем?нибудь заткнуть за пояс местных, столь свысока на него смотрящих. – Из?за церковной стены?!
Курт неспешно перевел дыхание, стараясь не отклонить взгляда от глаз напротив себя, и, тщательно следя за голосом, произнес:
– Ко мне следует обращаться «майстер инквизитор»; или «майстер Гессе», если у кого?то имеются трудности с правильным именованием моей должности. Это – понятно? – Бруно молчал, и он решил не заострять внимания на назревающем конфликте; если бродяга станет косить под дурака и дальше, случится то, чего тот и добивается – майстер инквизитор выйдет из себя, что с первых же минут пребывания в Таннендорфе создаст ему репутацию человека неуравновешенного и неумного. А это не способствует уважительному отношению; бояться будут, конечно, но не более… – Теперь первый вопрос: откуда тебе было известно, кто я, и что за проблемы с трактиром?
– Так ведь по майстеру Гессе с первого взгляда видно, что он майстер инквизитор, – только чуть сбавил тон Бруно. – Наш весьма святой отец, опять же, вернулся, а тут каждый знает, с чем он уезжал. И вот вместе с ним приезжаете вы – представительный такой, важный. Стало быть, какая?то из писулек этих болванов оказалась интересной.
«Умный, да?» – едва не повторил он вопрос трактирщика и взглянул на собеседника с улыбкой.
– Наблюдательный, – почти искренне похвалил Курт, наконец; тот отвел взгляд – похоже, такое, неприкрытое, одобрение из уст представителя Конгрегации было ему не слишком приятно. Что ж, запомним это, отметил он про себя… – А теперь – что за проблемы с трактиром?
– А почему я? – возмутился бродяга – теперь непритворно, тем тоном, каким, бывало, сам Курт обращался к наставникам, задающим ему пятый вопрос за урок подряд; похоже, он не ожидал, что его выпады в сторону гостя возбудят столь длительное внимание к его персоне.
Курт пожал плечами, улыбнувшись бродяге приветливо, как тот самый наставник на экзамене римского права.
– А почему бы нет? – задал он вопрос из права естественного и согнал с лица улыбку. – К тому же, Бруно, я и без того намеревался задать тебе пару вопросов; очень кстати, что ты оказался здесь, не правда ли?
Тот не ответил, бросив взгляд на совершенно затихших крестьян вокруг, и Курт по его глазам увидел – ну, благодарствую, и без того меня здесь не сильно жалуют, а теперь и вовсе станут прятаться, как от чумного…
– О чем?
За спиной тихо скрипнула дверь, и Курт, скосив взгляд, увидел, что посетителей стало на двоих меньше. Может, и к лучшему. Он еще не принял решения, стоит ли допросить Бруно безотлагательно и здесь же; если беседа будет складываться благоприятно для этого, пусть лучше вокруг будет поменьше ушей…
– Для начала – я задал вопрос: в чем проблема с трактиром.
– А почему бы… майстеру Гессе не спросить об этом у Карла?
– Потому что я спрашиваю у тебя, – пояснил Курт, решив снова пропустить мимо ушей очевидно издевательский тон бродяги.
– Ну, как знаете, – беспечно передернул плечами тот. – А с трактиром проблема в том, что здесь давно не трактир. Мы все тут почему собираемся? Да потому что сплетничать на улице скучно, а в этом месте есть где примостить задницу; жратвы тут давно не подают, питье – вино, которое раз в сто лет привозит деверь Карла, да его тошнотворное пойло, которое он зовет пивом, потому что придумать другое слово мозгов не хватает, а назвать эту жижу тем, что она есть, язык не поворачивается. Так что, к слову, пить это дерьмо не советую.
