Перо динозавра - Газан Сиссель-Йо (читать книги бесплатно .TXT, .FB2) 📗
Анна едва успела снять куртку и включить компьютер, когда ее внимание привлек странный шум. Она знала все кафедральные звуки: как выключается вытяжка, как срабатывает на запахи сигнализация, понедельничный, вторничный и четверговый галдеж студентов, пришедших на практические занятия, деловую поступь Хелланда, черепаший шаг Йоханнеса, мягкий шорох резиновых подошв Свена и цоканье каблуков Элизабет — двух других профессоров отделения. Но то, что слышала сейчас Анна, не было похоже ни на один из привычных звуков.
Сначала кто-то пробежал и остановился, потом она вдруг услышала, как Йоханнес приглушенно зовет Элизабет и снова кто-то бежит, потом почти одновременно заговорили Элизабет и Свен. Анна оттолкнула стул и с любопытством высунула голову в коридор. Перед лабораторией Свена стоял Йоханнес и отчаянно жестикулировал:
— Он там лежит у себя… я думаю, он умер. Он так ужасно выглядит, господи. Они сейчас приедут, «скорая», они сказали, сразу, они сказали, чтобы я оставался на месте, но я не мог на него смотреть. Язык… это же его язык.
Анна вышла в коридор и пошла по направлению к этой тройке, которая как раз начала двигаться в противоположном от нее направлении. Теперь они бежали. Анна побежала за ними, и через десять секунд они остановились перед открытой дверью в кабинет Хелланда.
На мгновение они замерли, как парализованные. В шезлонге лежал Хелланд. Одетый в серые брюки, которые Анна пять минут назад, проходя мимо, заметила в приоткрытую дверь. Одеревеневшие руки свисали по обе стороны кресла, глаза вытаращены. У него на коленях лежала закапанная кровью распечатка диплома Анны, как будто он продолжал ее читать. Потом она увидела язык.
Язык лежал у Хелланда на груди. Один конец его выглядел как обычный шершавый мясного цвета язык, другой был продолговатый и жилистый, как препарированная мясная вырезка, и напоминал отрезанную окровавленную конечность. Йоханнес стоял позади всех и жалобно скулил. Анна, Элизабет и Свен, не сговариваясь, выскочили обратно в коридор.
— Господи! Боже мой!
— Мы договорились встретиться, чтобы обсудить нашу статью, — заикаясь, объяснил Йоханнес. Он не знал, куда деть руки, его взгляд блуждал по коридору. — Я пришел вовремя. Постучал, никто не ответил, тогда я толкнул дверь и увидел Хелланда. Он хрипел, язык лежал на груди, похоже было, что он только что вывалился у него изо рта. Я вцепился руками ему в плечи, Хелланд закатил глаза, и тут я запаниковал, отпустил его, выбежал в коридор, добежал до последнего кабинета и набрал «один-один-два».
Свен кинулся в туалет прямо напротив кабинета Хелланда, его вырвало.
— Мы должны зайти в кабинет, — сказала Анна. — Вдруг он жив. Вдруг он все-таки не умер. Мы должны ему помочь.
— Я пойду, — решительно сказала Элизабет.
— Только не трогайте ничего! — крикнул Йоханнес. — Они сказали, чтобы мы ничего не трогали!
— Успокойся, Йоханнес, — сказала Анна. У нее кружилась голова.
Свен вернулся из туалета, он был белее мела. Тут они услышали нарастающий шум сирен.
— Боже мой, — сказал Свен и стал тереть ладонью глаз.
Сирены были теперь совсем близко, и через несколько мгновений на лестнице послышались быстрые шаги. Врач «скорой помощи» и двое полицейских в форме вбежали в коридор, через тридцать секунд к ним присоединились еще двое. Врач исчез в кабинете Хелланда. Один из полицейских последовал за ним, а трое остальных попытались разобраться в ситуации. На вопрос о том, что произошло, Свен и Элизабет начали отвечать одновременно, перебивая друг друга. Анна опустила взгляд и упорно разглядывала пуговицу, валяющуюся на линолеуме. Один из полицейских увел Элизабет и Свена в другой конец коридора. Анна продолжала таращиться на пуговицу, чувствуя затылком, что Йоханнес за ней наблюдает.
— Мне нужно задать вам несколько вопросов, — сказал один из оставшихся полицейских Анне и Йоханнесу.
Они говорили около пяти минут. Йоханнес повторил то, что уже рассказывал раньше, Анна коротко рассказала о себе и о том, что она видела штанины Хелланда сквозь приоткрытую дверь, когда проходила мимо, и что из кабинета доносились встревоженные голоса, и да, может быть, это был только один встревоженный голос, нет, она не смогла разобрать ни слова. Йоханнес не сводил с нее глаз. Анна осторожно вытянула руку, чтобы проверить, дрожит ли она. Рука дрожала.
В дверях снова появился врач и что-то тихо сказал двоим полицейским, те закивали. Один из них отвел Анну и Йоханнеса немного дальше по коридору и усадил на стулья.
— Подождите здесь несколько минут, — сказал он и вернулся к двери кабинета Хелланда. Анна наблюдала за тем, как двое полицейских перегораживают вход в кабинет и часть коридора красно-белыми целлофановыми лентами.
Подтянулся еще один отряд полицейских, и в форме, и в гражданском. Двое из них натянули тонкие белые комбинезоны и маски и исчезли в кабинете Хелланда. К Анне и Йоханнесу подошел высокий мужчина и представился начальником отдела убийств Сёреном Мархаугом. Он был коротко стриженный, веснушчатый и кареглазый и приветливо смотрел Анне в глаза.
По предложению Анны они зашли в маленькую библиотеку между лабораториями Свена и Хелланда, и снова проговорили все с самого начала. У Сёрена Мархауга был мягкий голос и своеобразная медлительная манера речи, как будто ему необходимо подолгу осмыслять все по отдельности, прежде чем в конце концов разобраться что к чему. Анну это ужасно раздражало. Ей казалось, что он снова и снова спрашивал ее об одном и том же, и к концу двадцатой, не меньше, минуты, когда стук в дверь прервал их разговор, она окрестила его главным занудой датской полиции. Один из его коллег просунул голову в дверь, тихо что-то сказал, и разговор был окончен. Главный зануда датской полиции исчез где-то в коридоре, а Анна вернулась в свой кабинет. Перед входом толпились полицейские. Анна схватилась за голову — ровно через две недели она должна защищать диплом, перепачканная кровью распечатка которого лежит сейчас в кабинете Хелланда.
Глава 3
Было раннее утро понедельника, восьмого октября, и Сёрен все никак не мог обогнать красную «Хонду» на пути к Копенгагену. Он был самым молодым начальником отдела убийств в истории Дании, и работал в копенгагенской полиции, отделение А, третий участок в Беллахой. Все знали, что Сёрен взлетел по карьерной лестнице, потому что умел «отматывать назад». У него было невиданное чутье на связи между событиями, и к большинству наиболее невероятных выводов, к которым пришли в отделении А, пришел лично Сёрен. В тридцать шесть лет он был назначен начальником отдела убийств. Это было семь лет назад.
Сёрен опаздывал, поэтому и пошел на обгон «Хонды», а опаздывал потому, что останавливался в Вангеде, чтобы позавтракать с Вибе. Вибе и Сёрен встречались в течение двадцати пяти лет, но расстались три года назад, когда Сёрену было сорок. Пока они жили вместе, у них была квартира в районе Нёрребро, теперь же Сёрен переехал в дом в Хумлебеке, а Вибе жила вместе со своим мужем в Вангеде, возле парка Нюмосе.
Пока Вибе и Сёрен были вместе, они все делали вместе. Собирали клубнику, путешествовали на поездах, ездили в Индию, жили в комнате в общежитии. У них был даже общий счет, хотя без этого вполне можно было обойтись. Они носили кольца в знак того, что состоят в гражданском браке. В течение тех двадцати пяти лет, когда они были вместе, Сёрен не допускал даже мысли о том, что Вибе — не любовь всей его жизни. Вибе была его девочкой. Точка. Они встретились на первой же дискотеке в первом классе гимназии, их подростковая любовь переросла потом во взрослое чувство, и никому не приходило в голову ставить подлинность этого чувства под вопрос — и уж тем более самому Сёрену. Но однажды утром, лет тринадцать назад, когда им обоим было около тридцати, Вибе проснулась и сказала, что хочет ребенка. Они никогда толком об этом не говорили, так что Сёрен поначалу даже не воспринял это всерьез, но механизм был уже запущен. К власти в их отношениях пришли биологические часы Вибе, и вскоре после первого разговора тема ребенка стала для них болезненной. Сёрен не хотел детей. Он объяснил Вибе почему: ему совершенно не хотелось детей. Сёрен считал, что это вполне достаточное основание. Вибе кричала. Вибе, которая всегда была такой спокойной и милой, Вибе, которая ни при каких обстоятельствах не выходила из себя. Она кричала, что это смешно, что это не причина, что их двое в этих отношениях. Сёрен попытался объяснить еще раз, с самого начала, но это, конечно, не могло помочь. Однажды днем он вышел прогуляться и обдумать все еще раз. Он не хочет детей — но почему?И тогда, впервые с тех пор как он встретил Вибе, он задумался: не потому ли это, что он не любит ее достаточно сильно? Вечером она сказала ему то же самое, без всякого крика. Просто спокойно сказала, что, если она так сильно хочет ребенка, а он не готов пойти ей навстречу, это значит, что он ее не любит.
