Точка отсчета - Корнуэлл Патрисия (читать книги бесплатно txt) 📗

В половине второго я загнала машину в гараж, быстро прошла к лифту и поднялась на третий этаж. Мне была нужна Джерри Гэрмон, которая исследовала розовые крупинки в самом начале и сделала вывод, что это силикон.

Приоткрыв дверь, я увидела комнату, заполненную самым современным оборудованием, используемым для анализа всевозможных органических веществ, от героина до связующих красок. Джерри держала в руке шприц, собираясь ввести какой-то образец в камеру газового хроматографа, и заметила меня только тогда, когда я обратилась к ней.

— Джерри, извините, — запыхавшись, сказала я. — Не хотела бы вас отвлекать, но у меня есть кое-что интересное.

Увидев розовую купальную шапочку, она поначалу никак не отреагировала.

— Силикон.

В ее глазах вспыхнул огонек.

— О! Купальная шапочка? Ну и ну! Кто бы мог подумать. Лишний пример того, что в наше время за всем не уследишь.

— Мы можем ее сжечь?

— А почему бы и нет? Давайте. Мне и самой любопытно.

Трассеологическая лаборатория, где вещественные улики проходили первоначальное изучение, занимала довольно просторное помещение, в котором, однако, свободного места становилось все меньше и меньше. Десятки герметичных алюминиевых контейнеров с хранящимся в них мусором с места пожаров и горючими остатками лежали пирамидами на полках рядом с чашками Петри, лабораторными стаканами и большими бумажными мешками. Тест, который я хотела провести, не отличался сложностью и не занимал много времени.

Стоявшая в углу муфельная печь напоминала небольшой керамический крематорий бежевого цвета размером с гостиничный мини-бар и могла разогреваться до температуры в две с половиной тысячи градусов по Фаренгейту. Джерри включила ее, и вскоре тепловая шкала показала подъем температуры. Положив шапочку в белую фарфоровую емкость, похожую на чашку для каши, Джерри достала из ящика стола толстую асбестовую рукавицу, защищавшую руку до локтя, и вооружилась клещами. Температура уже поднялась до сотни градусов. Подождав, пока столбик поднимется до двухсот пятидесяти, она проверила наш образец. С шапочкой ничего не случилось.

— Могу сказать, что латекс и лайкра уже начали бы расползаться. А эта штука даже цвет не изменила.

Дымок появился только при пятистах градусах. При семистах пятидесяти края стали сереть, материал плавиться. На подходе к тысяче шапочка вспыхнула, и Джерри пришлось искать рукавицу потолще.

— Удивительно, — пробормотала она.

— Теперь понятно, почему силикон используется для изоляции, — сказала я.

— Вам бы лучше отступить.

— Не беспокойтесь.

Я все же отступила от печи. Джерри подтянула фарфоровую чашу клещами и перенесла в химический шкаф. Пока она включала вытяжку, свежий воздух дал пищу пламени, и чашку пришлось накрыть крышкой.

В конце концов огонь погас, и мы с любопытством склонились над чашей. Сердце дрогнуло — на дне лежали хлопья серовато-белой золы и розовые комочки несгоревшего силикона. Шапочка не расползлась, не превратилась в клейкую, вязкую субстанцию, а просто начала распадаться на составные элементы. Процесс не завершился только из-за понижения температуры или нехватки воздуха, как в нашем случае. Конечный продукт эксперимента полностью совпадал с тем, что я обнаружила в волосах Клер Роули.

Воображение нарисовало ее лежащей в ванне с розовой купальной шапочкой на голове, и мне пришлось сделать усилие, чтобы убрать эту ужасную картину. Теперь я лучше представляла, как все произошло. Когда температура в ванной поднялась, дверь душевой кабинки обрушилась. Пламя метнулось к потолку, но тело оказалось защищенным от него краями ванны и расплавившимся стеклом. Температура в самой ванне не превысила тысячу градусов, и часть силиконовой шапочки сохранилась благодаря тому, что дверь душевой была старой и состояла из толстого листа обычного стекла.

Движение, захватившее меня в час пик, стало как будто агрессивнее, хотя, может быть, мне так только казалось из-за собственной спешки. Несколько раз я едва не хваталась за телефон, чтобы позвонить Бентону и рассказать о своем открытии. Потом перед глазами вставали темный угол сгоревшего бакалейного склада, черная холодная вода и плывущий мусор. Я видела, что осталось от часов, подаренных ему на Рождество. Видела, что осталось от него самого. Представляла его со связанными проволокой ногами, прикованного наручниками к какой-то трубе. Теперь я знала, что случилось и почему. Бентона убили так же, как и других, но убили из злобы, мести, дьявольского желания Кэрри утолить свою ненависть к нему, сделать из него свой трофей.

Слезы слепили меня. Я свернула к дому, проехала по дорожке, вывалилась из машины и, взбежав по ступенькам, захлопнула за собой дверь. Дикие, примитивные звуки рождались во мне, поднимались к горлу и рвались наружу. Из кухни вышла Люси. На ней были брюки хаки и черная футболка. В руке — бутылочка соуса.

— Тетя Кей! — воскликнула она, спеша мне навстречу. — Что? Что случилось? Где Марино? Боже, с ним все в порядке?

— Это не из-за него, — задыхаясь, выдавила я.

Она обхватила меня за плечи и помогла дойти до дивана в гостиной.

— Бентон. Его убили как других. Как Клер Роули. Шапочка была нужна, чтобы спрятать под ней волосы. Чтобы они не мешали. Ванна. Это делали в ванне.

— Что?

Люси непонимающе уставилась на меня.

— Им было нужно ее лицо!

Я вскочила с дивана.

— Не понимаешь? — Я сорвалась на крик. — Отметины на костях, у виска, на челюсти. Это как скальпирование, только хуже! Он устраивал пожары не для того, чтобы скрыть убийства, а для того, чтобы никто не знал, что он с ними сделал! Украл их красоту, отобрал самое прекрасное, что у них было! Лишил их лиц!

Люси беззвучно открыла рот. Потом, запинаясь, пробормотала:

— Но Кэрри? Разве теперь это делает Кэрри?

— Нет. Не совсем так.

Я прошлась по комнате.

— С ним у нее как с Голтом. Ей нравится наблюдать. Может быть, помогать. С Келли Шепард у нее что-то не получилось. Может быть, Келли просто сопротивлялась, потому что Кэрри женщина. Они схватились и дрались, пока не вмешался ее напарник. Это он перерезал Келли горло, и это с его ножа в рану попали частички магния. Он устраивал пожары. Он, а не Кэрри. И он не взял ее лицо, потому что оно оказалось испорченным, пострадало, когда они дрались.