Вороний парламент - Кертис Джек (читать книги полные .TXT) 📗
Он обнял ее, но она больно укусила его в плечо.
– Ты что! Больно же! – вскрикнул он и отпрянул назад.
Она укусила его второй раз, еще больнее.
– Черт! – Он инстинктивно ударил ее по лицу, и она, задыхаясь, впилась в его тело ногтями.
– Так ты этого хочешь? – спросил он, заглядывая ей в глаза, словно желая увидеть в них подтверждение своей догадки. Он снова ударил ее, и она вся выгнулась. – Да?
Ее тело задрожало от возбуждения. Пола закрыла глаза и позвала его:
– Дэвид!
В маленькой комнате со слуховым окном, залитым светом от автомобильных фар, собрались присяжные. Пола посмотрела на них и не заметила в их лицах жалости. Ее отец, облаченный в судейскую мантию, ждал вынесения присяжными вердикта. От долгого лежания в земле его кожа покрылась мхом, а на лбу сверкали капли пота, оставшиеся от предсмертной агонии. С глазницами, опустошенными червями, перед ними стоял главный свидетель – Дэвид Паскини. Он показал на Полу. – Виновна, – как один сказали присяжные. Ее отец улыбнулся, и его губы обагрились кровью. Ночью она проснулась вся в слезах. Певец протянул руку и погладил ее по лицу, там, где темнели синяки.
– Дэвид, – прошептала она. – Дэвид. Дэвид. Дэвид.
В кромешной тьме ей казалось, что она видит его лицо, склонившееся над ней, свисавшие лоскута кожи, блестящую голую кость черепа. Из его глазниц вываливались черви и, падая, нежно щекотали ее плечи и шею.
Сойдя с поезда, они на станции взяли такси. Они не прятались, не имело смысла заметать следы, особенно если учитывать, куда они ехали.
Герни уже просмотрел газеты, которые пестрели сообщениями о тройном убийстве.
– Они послали наемного убийцу, чтобы убрать Полу Коул, но не сочли нужным поставить об этом в известность ее охрану. То, что она вычислила его, меня не удивляет. Пытаясь скрыться, он был вынужден убить парня, который буквально сел ему на хвост.
– А те двое на свою беду оказались свидетелями.
– Да, им не повезло. Они выбрали для пробежки неудачный маршрут и неудачное время.
– Почему те не предупредили охрану?
– Во-первых, в противном случае наемник отказался бы работать, для него риск должен быть минимальным. Во-вторых, о подобной операции, как правило, знают только исполнитель и заказчик. Человек, не задействованный в ее проведении, но осведомленный, может испортить все дело: начнет нервничать, оглядываться по сторонам, не дай Бог, проболтается... Учти к тому же, что за время, проведенное вместе с девушкой, молодые люди могли привязаться к ней, проникнуться симпатией, влюбиться наконец, что увеличивало риск противодействия и даже открытого сопротивления с их стороны для спасения Полы Коул.
Они шли по проселочной дороге, соединяющей автомагистраль с «Друидс-Кум». Рейчел подняла с земли еловую шишку и принялась катать ее между ладонями.
– У нее должно было все получиться, если она обладала такими же способностями, как Дэвид.
– Это бесспорно, поэтому их выбор и пал на нее.
– Электронное устройство должно было остановиться.
– Или стало бы давать сбой, рано или поздно отправив своего владельца на тот свет.
– Они не просто обожглись на этом деле, – заметила Рейчел, – крупно погорели, и тебе за это спасибо не скажут. – Она вытрясла шишки несколько семян. – Да и мне тоже. Ты не боишься, что они явятся сюда?
– Все может быть, но не теперь, если вообще решатся cyнyтьcя ко мне. А пока им не до меня: сейчас там выясняют, кто прав и кто виноват, летят головы, каждый спасает собственную шкуру, выкручиваясь как может. Когда очухаются, возможно, и захотят взять реванш.
– Что будешь делать?
– Останусь здесь, – ответил он. – Это же мой дом.
– Утром я уеду, хорошо? – Она подбросила шишку и, ударив по ней ногой, закинула на живую изгородь.
– Хорошо.
– У меня есть паспорт и кредитные карточки. Пожалуй, отправлюсь в Амстердам, к подруге. – Она говорила так, словно отвечала на его вопросы. Ее задевало его равнодушное молчание. Она вспомнила прощальный взгляд Стеллы, когда та шла к зданию терминала в Хитроу.
И она, и Стелла вынуждены стать беглянками. Вся жизнь трещала по швам, и оставалось только гадать, что будет завтра.
Она уехала в восемь тридцать утра следующего дня. Погода выдалась ясная, небо сверкало пронзительной синевой, дул холодный ветер. Герни сварил кофе, который они пили в полном молчании. Наконец Рейчел поднялась и направилась к двери.
Она призналась себе, что любит его.
Герни сидел за кухонным столом, обхватив чашку обеими руками, и осторожно дул на дымящийся кофе.
У него на языке вертелось слово, которое могло остановить ее. Одно время он считал предательство самым тяжким грехом, теперь у него было другое мнение на сей счет. Он понял, что такие категории, как честь, благородство и преданность, теряют всякий смысл и отступают на второй план перед лицом любви, горя и честолюбия.
Он вспомнил все, что было между ним и Рейчел с момента первой встречи, все стадии отношений – от доверительной дружбы до тех драм, которые разыгрались здесь, в его доме.
Вот Рейчел швырнула в него снежок и громко рассмеялась, падая в сугроб. Вот в душе она протянула ему губку, чтобы он потер ей спину, а потом склонилась под бьющими струями, свесив блестящие от воды волосы, и ублажала его, как настоящая гейша. Затем, надев его рубашку, она, как законная жена, сидела у камина и разминала картошку, смешивая ее с соком от бифштекса.
Его всегда восхищала ее улыбка, поражало ее физическое влечение к нему, изумляли домовитость и талант к семейной жизни. Ну как ей было не поверить? Но чем больше он наблюдал за ней, тем сильнее его пугала и злила мысль, что они могли бы пройти по жизни вместе, рука об руку, в радости и печали. Ее лицо, светившееся от счастья, когда она видела его, ее нежность, детская непосредственность, ее страстность – все это было искренним, и только круглый идиот мог считать, что предательству сопутствует ненависть или равнодушие.
Достанет ли у него времени, любви и заботы, чтобы сделать ее счастливой?
И слово, которое каждую секунду готово было сорваться с языка, застряло в горле.
Стоя в дверях, Рейчел обернулась.
– Счастливо, – сказал ей Герни.
Ему хотелось побежать, затеряться в просторе полей, но с этим можно было подождать. Он составил в мойку чашки и кастрюльку, в которой варил кофе, и открыл воду, думая о том, что совершенно отвык от обычных домашних дел. Потом он отправился в деревню за своей собакой.
– Бедняжка, она так тосковала, как будто навсегда потеряла вас, – сочувственно произнесла миссис Дэвис. – Я уж и сама стала так подумывать. – Она посмотрела на Герни с нескрываемым любопытством.
– Да нет, – ответил он. – Просто мне пришлось ненадолго уехать за границу, и поездка затянулась. Надеюсь, она не мешала вам?
– Ну что вы, – сказала миссис Дэвис, – конечно нет. Женщина улыбнулась ему открыто, искренно, как улыбаются только по-настоящему добрые люди.
Днем он вместе с собакой вышел из дому и направился к верхнему пастбищу. Солнце светило по-прежнему ярко, и он увидел отражение в оконном стекле, которое появлялось всякий раз, когда он начинал подниматься вверх по склону или спускался с него: отражение человека с собакой, высокого чистого неба и стройных сосен. И больше ничего и никого.
Герни снедало нетерпение, все его чувства обострились, и он заметил фазана в тот самый момент, когда собака остановилась и замерла, следя за птицей. Он тотчас спустил ее, испытывая при этом, как всегда в подобных случаях, смешанное чувство приятного возбуждения и грусти с налетом страха. Он проводил ее взглядом: в размашистом беге, как торпеда, она целеустремленно неслась к своей жертве.
