Месть - Скотт Джастин (библиотека электронных книг txt) 📗

«Лебедь» и доу плыли борт о борт, пока внезапно из-за каменистых утесов не показался Маскат. Здесь они расстались — араб направился к городу, а Харден продолжил путь вдоль берега, направляясь к далекому Ормузскому проливу.

Харден вспомнил, что забыл узнать название судна. Он подумал о Кэролайн. Сейчас они бы обсуждали встречу с арабскими моряками. Он в первую очередь заметил, что на доу стоял двигатель марки «камминс» и что их гигантская рея сделана из трех отдельных бревен. Но Кэролайн сперва бы узнала, кто такой этот седовласый старик, действительно ли капитану нравится «Роллинг стоунз» или он просто доверяет вкусам своего сына.

Харден встал к помпе и качал ее, пока не начал задыхаться в душной жаре, все еще пытаясь вспомнить лицо Кэролайн.

— Это же Нигерия!

Ажарату Аканке шутливо развела руками над своим столом, сочувствуя Майлсу Доннеру, задержавшемуся в лагосском аэропорту по вине иммиграционных служащих.

— Англичане покинули страну семнадцать лет назад, но гражданские служащие, занявшие их посты, по-прежнему считают, что главные признаки компетентности — неразборчивое произношение и чистая белая рубашка. — Ажарату улыбнулась. — Можете рассказать моему отцу, если хотите отмщения, и он сгноит вашего обидчика в болотах Варри. Он только и говорит о том, как вы спасли его дочь. Когда не выходит из себя, вспоминая мою выходку.

Доннер усмехнулся.

— Судя по всему, у него крутой нрав. А вы как поживаете? Рады, что оказались на родине?

— Конечно. Я чувствую такое возбуждение. Наверно, вы испытывали такое же чувство в Израиле, когда ваша страна была молодой.

— Я жил в Англии и все главное пропустил, — ответил Доннер и бросил на нее быстрый взгляд. — Как ваша рука?

— В полном порядке.

— Ваша больница — лучшая из всех, какие я видел в Африке.

— Разумеется, — ответила Ажарату с улыбкой. — Она находится в самом богатом квартале Лагоса.

— Наверно, ваш отец хочет, чтобы вы все время находились у него под рукой.

Ажарату замолчала и бросила взгляд на заметки в настольном календаре. День выдался тяжелый. Но все же он намного легче, чем любой час учебы в Лондоне. Наконец, неуверенно улыбнувшись, она задала вопрос, уже давно витавший в воздухе:

— Как он там?

— А я надеялся, что вы мне расскажете, — ответил израильтянин.

— Мне ничего не известно.

— Последнее, что я знаю о нем: он отплыл из Дурбана.

— Вы связывались с ним по радио?

— Я выхожу на связь каждый день в восемь вечера по Гринвичскому времени, как было условлено. Может быть, неделю назад он ответил — я не уверен. Его сигнал — если это, конечно, его сигнал — был очень слабым, как будто у него сели батареи.

Ажарату сказала:

— Я надеялась, что он свяжется со мной и скажет, что пришел в себя.

— Вы верите, что такое случится?

Она покачала головой:

— Нет.

— Доктор Аканке, вы не думаете, что он не в своем уме?

— Нет.

— Как вы полагаете, что он собирается делать?

— Я боюсь, что он попытается потопить «Левиафан» и погибнет.

— У вас есть какие-нибудь предположения о том, где он может напасть на танкер?

Ажарату поглядела из окон на белые здания центральной части Лагоса.

— Ни малейших, — ответила она. — Зачем вы меня спрашиваете?

Доннер объяснил:

— Если с ним что-нибудь случилось, я должен знать, где его искать.

— Что с ним может случиться?

— Кораблекрушение. Авария. Нападение туземцев, наконец. Вы понимаете, что я имею в виду. Мне кажется, он нуждается в помощи.

— А может быть, он хочет, чтобы его оставили в покое?

— Возможно, — небрежно сказал Доннер. — Разумеется, ответ на эти вопросы мы получим очень скоро.

— Каким образом?

— На прошлой неделе «Левиафан» отплыл из Кейптауна. По расписанию он должен прибыть в Персидский залив через четыре дня. Если в течение следующей недели, когда он загрузится и отправится в обратный путь, Харден не нападет на него, мы поймем, что либо он нуждается в помощи, либо утонул. Конечно, может быть, он планирует напасть на загруженный танкер, и в этом случае...

— Он этого не сделает, — твердо возразила Ажарату. — Он никогда не потопит корабль, груженный нефтью.

— Как именно он собирался потопить «Левиафан»?

— Он не говорил мне. Кроме того, если он погиб, какое это имеет значение?

— Только то, что способ, которым он намеревается потопить корабль, может указать нам, где его искать, если ему нужна помощь.

— А если нет?

— Я боюсь, отсутствие связи с ним означает, что он попал в беду.

— Но вы же сказали, что у него сели батареи.

— Севшие батареи означают отсутствие топлива. А отсутствие топлива означает, что если он попал в штиль, то не сможет завести мотор. Может быть, он до сих пор торчит в полосе штиля.

— Это было бы чудесно, — сказала Ажарату. — «Левиафан» избежит встречи с ним, и, когда поднимется ветер, он приплывет в ближайший порт и свяжется с вами или со мной. Честно говоря, я очень надеюсь на последнее. Я хочу еще раз попытаться отговорить его.

— В самом деле? — спросил Доннер.

— Конечно. Это же безумие.

Доннер примостился на краю стола. Внезапно он поглядел ей в глаза:

— Доктор Аканке, я был с вами не вполне искренним.

— В каком смысле?

— Я тоже намереваюсь отговорить его от нападения на «Левиафан».

— Почему?

Доннер отвел глаза.

— Я получил новые приказы, — тихо произнес он, как будто был смущен. — Я должен помешать Хардену потопить «Левиафан».

— У вас есть приказ остановить его?

— Да.

Ажарату снова поглядела в окно, поглаживая пальцами золотой крестик на шее.

— Возможно, я смогу вам помочь, — сказала она.

— Каким образом? — спросил Доннер.

— Вы говорили, что сообщили Хардену по радио время отплытия «Левиафана»?

— Да.

— Питер свяжется с вами, чтобы подтвердить примерное время прибытия танкера.

— Вероятно.

— Свяжется, — уверенно заявила Ажарату. — Он не такой человек, чтобы не воспользоваться представившейся возможностью. Когда он свяжется с вами, скажите ему, что «Левиафан» задерживается, и дайте мне поговорить с ним. Я попробую убедить его бросить свою затею.