Гарри Поттер и двойной капкан - Rulez (книги онлайн без регистрации .TXT) 📗

— Так что ты мне ответишь, Гарри? — еще раз спросила Гермиона. — Я вижу, что ты не ожидал.

— Более чем, — ответил Гарри. — Я всегда думал, что мы друзья.

— А разве наша дружба должна закончиться на этом? — спросила Гермиона.

— Нет, она не закончится, — медленно сказал Гарри. — Гермиона, я…

— Я поняла, что ты не готов воспринимать меня по-другому, Гарри, — быстро вставила девушка. — Я понимаю.

— Нет, ты не понимаешь, Гермиона, — покачал головой Гарри. — Я уже сказал, что заметил, как ты похорошела и расцвела, но…

— Но что?

— Я не могу себе позволить рисковать твоей жизнью, если Темный Лорд узнает, что ты для меня значишь, — как можно мягче сказал Гарри. — Я не хочу, чтобы меня постигла судьба одного человека, этого мне уже будет не пережить, Гермиона. Прости.

— Ты о Снэйпе? — неожиданно спросила она.

— С чего ты взяла?

— Последнее время ты очень сблизился с ним, — сказала Гермиона.

— Я не могу тебе рассказать большего, Гермиона, — ответил Гарри. — Но да, я говорю о нем. Поэтому, я прошу тебя не отказывать Виктору, если он тебе нравится.

— Он мне нравится, не спорю, — ответила Гермиона, — но ты мне дороже, чем все остальные. Ты мне очень дорог, Гарри.

— Прости, Гермиона, — вставая, сказал Гарри, — я не хочу причинить тебе боль, сказав тебе, что ты мне безразлична, потому что это будет ложью. Но больше всего я не желаю, чтобы ты страдала от потери любимого человека, если Волдеморт меня убьет.

— Не говори так, Гарри! — воскликнула Гермиона, на ее глазах проступили слезы.

Похоже, что кое-кто из учителей услышал их разговор.

— Прости, Гермиона, но не могу себе позволить причинять тебе такую боль, — еще раз сказал Гарри. — Прости меня.

И Гарри вышел из Большого зала. Как же он был так слеп, не замечал ее отношения к нему? Она, увидев его летом в модной одежде маглов осыпала его комплиментами, а он, дурак, ничего не понял! Гарри, сам того не замечая, вышел из центральных дверей школы на улицу. Гарри очень расстроился, что Гермиона поняла ее отношение к нему в столь жестокое время.

Гарри теперь и сам не сможет думать о ней, как просто о подруге. Как изменчива судьба, как непредсказуемы ее повороты. Ну почему, почему они не могут жить, как нормальные молодые люди? Гарри заметил еще два года назад, сколько ребят и девушек встречаются в стенах школы; на Святочном балу Гарри видел столько пар, гуляющих в саду. Сам он тогда совсем не думал об этом и, тем более, не думал о Гермионе, как о девушке! Он лишь заметил ее, когда она переоделась, уложила волосы и пошла на бал с Виктором Крамом. Он пригласил ее, из другой страны, из другой школы; Крам пригласил его лучшую подругу, а не Гарри.

Именно Виктор, видимо, пробудил в Гермионе женщину. Оказывается, они в письмах обсуждали проблемы взаимопонимания между полами, а Гарри так ни с кем и не говорил на такие темы… Гарри шел по промерзшей земле, чуть припорошенной февральским снегом; даже не понимая, куда он идет — все мысли были о том, что он услышал от лучшей подруги. Как же он не заметил? Для Гарри всегда казалось естественным, что она его поддерживала, сопереживала и помогала. Но только он относил все это к дружбе, а не к чему-то большему… Гарри вышел на незнакомую тропинку — здесь он никогда не был.

Он поднял глаза, чтобы осмотреться и открыл рот от удивления — он нашел кладбище, о котором вскользь упомянул Снэйп. Неудивительно, что раньше Гарри не обращал внимания на кладбище, когда рассматривал карту Мародеров — ни к чему было. Теперь ему стало интересно, кто был похоронен на школьном кладбище.

Гарри стал ходить между памятников и, в основном, находил имена бывших учителей, директоров, которые работали в Хогвартсе. Но тут Гарри обратил внимание на то, что среди черных надгробных плит, на которых были имена тех людей, чьи портреты и призраки находились в стенах школы, он увидел невысокую плиту из белого камня. Она была чуть в стороне; Гарри стало интересно, почему именно белая плита, и почему она стояла поодаль от основных рядов надгробий. Гарри медленно прошел по соседнему ряду, и свернул направо к белой плите.

У Гарри даже ноги подкосились от удивления — он опустился на колени, чтобы проверить, не обмануло ли его зрение. На плите была движущаяся фотография молодой красивой женщины с черными длинными волосами и небесно-голубыми глазами. А под фотографией — золотыми горящими, будто живыми, буквами были выведены имя и надпись:

Эмма Вивьен Уайз — Снэйп

30 августа 1960 — 14 февраля 1981

Любимой

Гарри поднялся и так и застыл у белой плиты, прочитав надпись. Память угодливо вернулась к тому сну, который Гарри видел в ночь перед Рождеством: молодой человек садится за столик возле красивой девушки с небесно-голубыми глазами; они беседуют за чашкой кофе, затем идут гулять по городу и расстаются лишь под утро, пообещав друг другу увидеться очень скоро. Она называет ему свое имя, нежно поцеловав его в губы.

— Так значит, она была его женой, — тихо сказал Гарри вслух. — Она была так молода и красива. И, Мерлин мой, она погибла в День всех Влюбленных! Как жаль! Я правильно сделал, что оттолкнул Гермиону — не хочу приходить к ее белой плите, если Волдеморт убьет ее. Господи, как же страдал Снэйп все эти годы! А ведь, никто, наверное, кроме Дамблдора и меня не знает, почему!

— И я хотел бы, чтобы так и продолжалось, — тихий глубокий голос Мастера Зелий раздался за спиной у Гарри.

— Профессор! — воскликнул Гарри, едва не рухнул, увидев его. — Вы вернулись?

— Нет, Поттер, — еще тише ответил Снэйп.

Гарри увидел в его руке красную розу, когда Снэйп подошел к плите. Мужчина снял перчатки, опустился на колено, поцеловал розу и положил ее на белый камень. Гарри отошел на несколько шагов, чтобы не мешать. Снэйп медленно провел длинными пальцами по фотографии молодой женщины и прошептал:

— Здравствуй, любимая…

У Гарри сжалось сердце — с такой нежностью и любовью сказал эти два слова Снэйп. Гарри подумал, что ему немедленно нужно уйти, но ноги отказывались двигаться.

Мастер Зелий долго смотрел на живую фотографию Эммы, потом низко опустил голову так, что его длинные черные волосы закрыли лицо. Гарри нашел в себе силы оторвать от белого камня взгляд, и медленно стал уходить. Ему не хотелось видеть себя на месте Снэйпа, и, тем более, Гарри не желал бы видеть Гермиону, плачущую на его могиле. Гарри прошел уже около десяти метров, когда его окликнул Снэйп.

— Подожди…

Снэйп медленно шел к Гарри, надевая перчатки. Гарри только сейчас заметил, что профессор совсем не выглядел отдохнувшим — на его лице была вселенская грусть, а тоска в сердце даже пробивалась даже через мощный блок, которым он отгородился от юноши. А вот одежда Снэйпа была еще более дорогой и красивой, чем прежде.

— Что ты тут делал? — тихо спросил Снэйп, догнав Гарри. — Мне кажется, что сейчас у тебя должен быть урок…

— Зелий, — перехватил Гарри. — Я не хотел прогуливать, так вышло. Я просто…

— Решил прогуляться, — закончил за него Снэйп. — Отличное место, чтобы подумать. Весьма располагающее…

— Я забрел сюда случайно — не смотрел, куда иду, — ответил Гарри. — Я очень рад видеть вас, сэр.

— Рад видеть меня живым, ты хотел сказать, — сказал Снэйп. — Как твои дела?

— Вы вернетесь, сэр? — ответил вопросом на вопрос Гарри. — Когда вы вернетесь, Мастер?

— Я не вернусь, Поттер, — тихо и грустно ответил Снэйп. — Я пришел попрощаться с…

— Почему вы не вернетесь, сэр? — обеспокоено спросил Гарри. — Вас очень не хватает.

— Кому? Школе? Дамблдору? — обиженно сказал Снэйп.

— Мне, — тихо ответил Гарри. — Мне вас очень не хватает, сэр.

— Я тебе не верю, Поттер, — холодно ответил Снэйп, проходя между рядами черных плит. — Ты всегда меня ненавидел, а теперь говоришь, что скучаешь…, такого не бывает. Прости, но я не верю тебе, Поттер.