Возвращение в темноте - ван Ластбадер Эрик (книги серии онлайн .txt) 📗
Невероятно! На теле Хейтора не было ожогов!
– Так бывает всегда, – продолжал Хейтор. – Такова человеческая природа. Истинное нутро человека раскрывается тогда, когда он остается в совершенном одиночестве, когда с него спадает вся шелуха цивилизованности. О, это редкие и прекрасные мгновения!
Хейтор расхохотался, и крокодил тоже вдруг раскрыл пасть. На мгновение Кроукеру показалось, что смех доносится именно из пасти отвратительной рептилии.
– Как, неужели сеньор все еще не понял? Пабло и Эстрелла непременно пришли бы на помощь, как это уже было не раз. А теперь сеньор остался один. Игра продолжается!
Не успел он договорить, как Кроукер рванулся вперед и одним движением биомеханической руки сорвал с потолка электрический провод. Одновременно его нога с размаху опустилась на крокодилью морду – зубы клацнули друг о друга. Кроукер мгновенным движением обмотал провод вокруг страшных челюстей, туго стянув их и завязал концы провода морским узлом. Тварь изо всех сил колотила хвостом и извивалась всем телом, но теперь уже не могла причинить Кроукеру вреда.
С яростным звериным ревом Хейтор кинулся на Кроукера, но тот сумел точным ударом биомеханической руки попасть ему прямо в сломанный нос.
Хейтор вскрикнул и упал на пол, словно подкошенный. Из потревоженной раны хлынула кровь. Кроукер пнул его под ребра, и Хейтор, скрючившись, потерял сознание.
Наклонившись, Кроукер схватил его за волосы и потащил по коридору в кухню, где уже пахло подгоревшими овощами. Кроукер на ходу снял сотейник с плиты. Оставив Хейтора валяться на полу посередине кухни, он подошел к холодильнику и вынул оттуда поддон со льдом. Спустив брюки Хейтора до колен, Кроукер приложил к мошонке кусочек льда. Слабо вскрикнув, Хейтор пришел в сознание. Кроукер тут же всем телом придавил Хейтора к полу, упираясь коленом ему в грудь.
– Вот так-то, Хейтор! – по-испански сказал Кроукер. Потом он протянул руку к плите и включил на всю мощь горелку, на которой прежде стоял сотейник. Выдвинув стальной коготь биомеханической руки, он стал нагревать его над пламенем газовой горелки.
Глядя в янтарные глаза Хейтора, Кроукер сказал:
– Знавал я одного парня, он называл себя Угольщиком. Он работал в тех районах города, где шаталось много туристов и где полицейские не особенно беспокоили его. Он глотал огонь. Потом брал в руки пылающий факел и водил им вверх и вниз то по одной, то по другой руке, а потом и вовсе поджигал себя всего. Толпа зрителей приходила от этого в полнейший восторг.
Коготь Кроукера накалился докрасна.
– Что ж, по-твоему, он тоже был колдуном? – продолжал Кроукер. – И только мне был известен секрет его фокусов. Я-то знал, что он покрывал свой рот и всю глотку специальной мазью, а потом натирал ею все тело, чтобы не поджариться живьем во время исполнения своих трюков. Колдун, фокусник – как ни назови, а суть одна.
Кроукер медленно поднес к лицу Хейтора свой раскаленный стальной коготь.
– А теперь ты расскажешь мне всю правду о Розе, сестре Бенни. Как она погибла, Хейтор?
Янтарные глаза Хейтора смотрели не на раскаленный коготь, а в лицо Кроукеру. Его губы и щеки были залиты кровью, под глазами налились уродливые синяки.
– Ты что же думаешь, кретин? Что я задрожу от страха и разоткровенничаюсь только потому, что ты этого хочешь?
– Нет, Хейтор. От тебя я не жду ничего. – Кроукер достал из кармана камень духов Хумаиты и прижал его к шее Хейтора между ключицами.
Глаза Хейтора широко раскрылись, он судорожно зевнул и стал извиваться, прижатый к полу коленом Кроукера.
– А теперь, – тихо проговорил Кроукер, – расскажи мне то, что я хочу знать. Расскажи мне о Розе Милагрос.
Ничего не произошло. Но через несколько мгновений янтарные глаза Хейтора словно погасли и стали прозрачными.
– Ненавижу ее, – прошипел Хейтор. – Проклинаю ее, где бы сейчас ни находилась ее душа.
– Почему? – спросил Кроукер. – Что такого она тебе сделала?
– До ее появления мы с Антонио были мокои.
– Мокои? – переспросил Кроукер. – Что значит мокои?
– Особые отношения между близнецами, священная связь. Эта сука, Роза, разорвала эту связь между мной и Антонио подобно тому, как врач, делая аборт, преждевременно вырывает плод из чрева матери. – Лицо Хейтора исказила гримаса ярости. – Она совершила насилие над нами! Гнусное насилие! Я не мог допустить этого.
Значит, Антонио говорил правду о своей любви к Розе? Кроукер был настолько ошеломлен этим открытием, что не знал, что и думать.
– Так это ты убил Розу, – прошептал он.
– Она говорила, что любит его, что чувствует испорченность его души, что сумеет спасти его, – продолжал Хейтор, едва ли осознавая присутствие Кроукера. Таково было действие камня духов. – Она совратила его, разрушила нашу с ним общность, наше единство, мокои, которое было фундаментом всей нашей жизни. Я думал, что, если убью ее, все вернется на прежнее место, все будет по-старому, между мной и Антонио вновь возникнет мокои. – Он покачал головой. – Как же я ошибся! Даже из загробного мира она сумела увеличить пропасть между мной и Антонио. Когда Антонио узнал о том, что я сделал с Розой и нашел ее тело, то в первый момент я был уверен, что он убьет меня – я прочел это в его глазах. Но он не смог поднять на меня руку. В этот момент он вспомнил, что мы с ним из одной материнской утробы, что мы родились почти одновременно, что мы – почти точная копия друг друга. Наказание пришло позднее. Антонио всячески противился возобновлению мокои. Душа одного близнеца не может слиться с душой другого, если тот другой этого не хочет. И с той поры наша общность, наше единство душ и помыслов перестало существовать.
Кроукер еще крепче прижал камень духов к шее Хейтора.
– А теперь я хочу, чтобы ты рассказал мне о Бенни. Что тебя связывает с ним?
Прозрачные глаза Хейтора, казалось, видели не пространство, а время.
– Как что? Кости, конечно. Как и он, мы с Антонио жаждем заполучить кости.
– Какие еще кости? – удивился Кроукер.
– Ну, хватит! – громко скомандовал чей-то голос.
Обернувшись, Кроукер увидел идущего по коридору Антонио. Войдя в кухню, он посмотрел мимо Кроукера на своего окровавленного и распростертого на полу брата.
– Достаточно крови на сегодня. – Его янтарные глаза уставились на Кроукера. – Отпусти его, прошу тебя, – тихо, почти скорбно произнес он.
Кроукер не двинулся с места. Антонио держал в руках тот самый провод, которым Кроукер только что связал страшную пасть крокодила. Однако рептилии нигде не было видно. Кроукер заметил на лице Антонио красную полосу – она проходила через переносицу вниз по щекам и под подбородком, словно это он, а не крокодил был обмотан проводом. Впрочем, Кроукер тотчас же отмахнулся от этой мысли и постарался поскорее спрятать камень духов, чтобы Антонио не заметил его.
Лицо Антонио посуровело, и он сказал уже гораздо более жестким тоном:
– Я не люблю повторять свою просьбу дважды. Либо ты делаешь, как я сказал, либо пеняй на себя!
Теперь, когда камень духов был снят, глаза Хейтора вновь обрели свой светящийся янтарный цвет.
– Я не боюсь тебя, Антонио, – сказал Кроукер. – Бояться надо тебе и Хейтору, потому что теперь я буду мстить вам обоим!
Он неожиданно повернулся к Хейтору и прижал свой раскаленный коготь к его правой щеке.
Хейтор забился от боли, и Антонио тоже подскочил на месте, словно ужаленный.
– Ты сам не ведаешь, что творишь... – застонал Антонио.
В воздухе приторно запахло горелой плотью. Хейтор отчаянно кричал и бился, но не мог сбросить с себя Кроукера.
– Вот так. – Кроукер, наконец, убрал свой коготь. На щеке Хейтора осталась глубокая кровавая рана. Кроукер взглянул на Антонио и сказал:
– Теперь у него на щеке моя отметина. Пусть она напоминает вам обоим...
Неожиданно у него перехватило дыхание и на какой-то момент он, должно быть, потерял сознание, потому что внезапно очутился прижатым к дверце холодильника в трех футах от Хейтора. Тело гудело, словно он врезался в холодильник со страшной силой. Между ним и Хейтором стоял Антонио. Он весь дрожал от едва сдерживаемого гнева.
