Черная линия - Гранже Жан-Кристоф (книги регистрация онлайн TXT) 📗
Из того, что он выяснил, складывалась следующая картина: ранним утром 14 октября Жака Реверди отправили из Канары в направлении города Джохор-Бахру для проведения на следующий день следственного эксперимента в Папане, на побережье Китайского моря.
Фургон выехал в шесть утра и направился на юг по скоростной дороге «Север—Юг». Через двести километров, в районе Тангкака, в девять часов утра, при еще не выясненных обстоятельствах, машину резко занесло на большом мосту через реку Муар, Она пробила ограждение и рухнула с двадцатиметровой высоты.
Не оставалось сомнений в том, что водитель и сидевший рядом с ним человек от удара скончались на месте. По первым свидетельствам, машина затонула через несколько секунд и за это время течение уже успело отнести ее на некоторое расстояние. В два часа дня в пяти километрах ниже по течению выловили тело утонувшего охранника, к руке которого был прикован наручниками Реверди. Но где был француз? Почему его не оказалось на другом конце цепочки? Пока еще никто не произнес слова «побег». Продолжались поиски его тела и тела второго охранника. По мнению специалистов, надежд найти их было немного: течение в этом месте очень сильное, к тому же в заводях под мангровыми деревьями водятся крокодилы.
Так говорилось в официальных пресс-релизах. Но Марк отчетливо представлял себе, что произошло в действительности. Каким-то образом Реверди сумел подстроить катастрофу на мосту. Как только машина оказалась в воде, соотношение сил изменилось. Преступник в наручниках стал хозяином положения. Тюремщики, затянутые в свою форму, с пистолетами и цепочками, запаниковали. Вода уже заливала салон, а они только дергались. Через несколько минут все они захлебнулись.
Опытный ныряльщик, напротив, сохранял спокойствие. Он задержал дыхание, замедлил частоту сокращений сердца, позволил воде сомкнуться над своей головой. Потом обшарил карманы окружавших его трупов и освободился от наручников. Открыл дверцу фургона или высадил окно и доплыл до берега. Может быть, за это время он ни разу не высунул голову на поверхность. Сколько времени занял это подводный побег? Три минуты? Четыре? В любом случае вполне реальное время для профессионала его уровня.
Марк совершенно не сомневался: Жак Реверди жив.
А он — он уже мертв.
Он не подходил к телефону. Ни к мобильному, ни к городскому. Вскоре после полудня он ответил только на один звонок — от Венсана. Именно Венсан, вместе с Хадиджей, нашел его на лестнице в «Ле-Ремиз» и отвез в «Скорую помощь» клиники Кошен. Потом привез домой, совершенно бесчувственного, и уложил в постель, как младенца.
Марк поблагодарил его, но ни словом не обмолвился о деле Реверди. Судя по всему, до великана еще не дошли новости. В пять часов, повинуясь внезапному порыву, он ответил Ренате Санти, которая звонила уже пять раз. Он предпринял последнюю попытку избежать катастрофы.
— Надо остановить публикацию, — распорядился он без лишних слов.
— Простите?
— Надо все остановить. Издательница расхохоталась:
— Вы с ума сошли? Почему?
— У меня есть основания.
— Это из-за смерти Реверди? Честное слово, Марк, я все меньше понимаю…
— Остановите публикацию!
— Это невозможно. С сегодняшнего утра книга уже поступила в продажу.
— Но ведь можно же остановить новые поставки?
— По магазинам уже развезли двадцать тысяч экземпляров. Марк, прекратите это ребячество. Я, в конце концов, рассержусь. Кстати, история с аварией в Малайзии — это просто замечательно. Нас засыпали просьбами об интервью и…
Марк бросил трубку. Он рухнул на пол. И несколько часов сидел там, совершенно раздавленный, слушая сообщения, накапливавшиеся на его автоответчике. Истерические требования Ренаты, повторяющиеся просьбы Венсана, атаки коллег-журналистов и — в довершение всего—неоднократные звонки Хадиджи, интересовавшейся его здоровьем.
Наконец, через задернутые шторы, он увидел, что наступила ночь. Он все еще не шевелился. У него даже не было сил сварить себе кофе. Он попал в собственную ловушку и испытывал от этого своеобразное облегчение. Он знал с самого начала: это все плохо кончится. Теперь оставалось только ждать смерти.
Ему ни разу не пришло в голову собрать чемоданы, попытаться сбежать. Так же, как не пришло в голову обратиться в полицию. Между тем это было бы самым правильным решением. Может быть, он не сумел бы сразу убедить легавых, но ведь он располагал солидным досье — в частности, письмами Реверди. Но эти документы свидетельствовали и против него самого: сокрытие доказательств, своего рода сообщничество… Он снова видел себя откапывающим труп на острове мертвых.
Да, он стал сообщником убийцы. Он мог бы помочь следствию, но ничего не сделал. Он мог бы сообщить дополнительные сведения родственникам погибших, помочь связанным с делом адвокатам, например, Шрекеру, но не пошевелил пальцем. Он предпочел писать свою книгу, не думая ни о процессе, ни о горе семей. Как законченный эгоист. «Пулицеровская премия отбросов» — вот чего он заслуживает. И вдобавок несколько лет за решеткой…
Французский суд уже дважды приговаривал Марка — за проникновение в частное жилище и кражу со взломом. Теперь у него не будет шансов получить условный срок. Тюрьма или смерть: есть ли смысл колебаться?
Конечно нет. Однако, поразмыслив ночью над этим вариантом, он отверг его. Мысль о заключении приводила его в ужас. И он не мог найти в себе силы обратиться в полицию, не имея доказательств. В конце концов, может быть, он все это выдумал. Реверди мертв и, он свободен.
Четверг, 16 октября.
Он промедлил еще один день.
Он вставал с места только ради того, чтобы просмотреть сайты газет в Интернете: ничего нового. Полиция уже вела речь о прекращении поисков.
На следующую ночь, в два часа — девять утра в Малайзии, — его вдруг осенило. Он может действовать. Может, по крайней мере, получить информацию из первых рук, связавшись со знакомыми. Самым естественным образом в его мозгу всплыло имя Аланга.
Голос судебно-медицинского эксперта звучал не так, как обычно. Марк сразу догадался, что ему «кое-что» известно:
— Что происходит?
— Вскрытие водителя фургона. Мне позвонил патологоанатом из Джохор-Бахру… посоветоваться.
— По какому поводу?
— Там есть… одна деталь. Водитель не утонул. И не разбился при падении.
— А что с ним случилось?
— У него в затылке нашли иглу от шприца. После анализа в спинном мозгу также обнаружили пузырьки воздуха. Ему вкачали воздух между шейными позвонками. Смерть, наверное, наступила мгновенно.
Марк помнил, что Реверди пристроился на работу в тюремной медчасти. Имел ли он доступ к шприцам? Он спросил:
— Он мог дотянуться до затылка водителя? Аланг запнулся. Потом произнес без всякого выражения:
— Реверди везли не в обычном фургоне, а в специально оборудованном автомобиле, где водителя от задних сидений отделяет только решетка. Он мог воткнуть иголку через ячейку и спровоцировать аварию. Эта информация еще конфиденциальна, но…
Марк оборвал предостережения Аланга — они поняли друг друга. Он поблагодарил и обещал перезвонить. Сомнений в побеге больше не оставалось.
Осознание этого подействовало на него как электрошок.
На рассвете пятницы он решил перейти к действиям. Не убегать.
Не обращаться в полицию. Встретиться с Жаком Реверди лицом к лицу.
И прежде всего, попытаться угадать, что он будет делать.
Сколько времени потребуется ему, чтобы добраться до Европы?
У обычного беглеца было мало шансов остаться не замеченным в Малайзии. Но Реверди прекрасно знал страну и говорил по-малайски, Кроме того, он отлично ориентировался и в соседних странах — в Таиланде, Вьетнаме, Бирме — и, безусловно, знал, как пробраться туда тайком. С другой стороны, этот человек находился в состоянии постоянной готовности ко всякого рода неожиданностям. У него наверняка имелись заранее продуманные запасные планы.
Марк взял карту Юго-Восточной Азии и попытался представить себе маршрут преступника, прикидывая при этом, сколько времени у него уйдет на все перемещения. Он провел пальцем вдоль реки Муар. Реверди мог добраться морем до Индонезии. Он мог также отправиться к югу, в направлении Сингапура, — но это Марк считал маловероятным: слишком близко от Джохор-Бахру. Он мог вернуться в Куала-Лумпур и затеряться в городе…
