Правила охоты - О'Рейли Виктор (книги бесплатно без регистрации полные .txt) 📗
Адачи вытащил записную книжку и быстро просмотрел ее.
— Фицдуэйн-сан сделал несколько предложений, — сказал он.
Паук кивнул.
— Он сказал, что понимает, насколько неприятный инцидент случился с ним недавно, однако лично он ни в коей мере не обвиняет Столичный департамент и приносит свои искренние извинения — и сожаления тоже — в связи с причиненным неудобством.
Заместитель начальника департамента заинтересованно взглянул на Адачи.
— Фицдуэйн-сан предлагает, — продолжил детектив-суперинтендант, — чтобы все происшествие было представлено в пресс-релизе как столкновение между двумя кон курирующими группировками якудза, которое удалось приостановить благодаря умелым действиям полиции. Кроме того, он предлагает сделать героем дня молодого полицейского, которого Фицдуэйн-сан вынужден был нокаутировать; оябун, в конце концов, был застрелен из его револьвера, так что это будет наиболее логично. Фицдуэйн-сан вдобавок почтительно предлагает наградить молодого полицейского медалью.
Паук выдохнул воздух, причем Адачи показалось, что он сделал это чересчур медленно. В том, что касалось способности тянуть время, заместитель начальника полиции был настоящим гением, не переставая при этом производить впечатление человека, который держит нити разговора в своих руках. Окружающим приходилось подолгу и с замиранием сердца ждать, пока оракул заговорит. Колебание Паук сумел превратить в высокое искусство и с наслаждением им пользовался.
Секунды шли. Адачи был положительно потрясен тем, сколько времени этот невзрачный маленький человек может обходиться без воздуха. Должно быть, он в очень хорошей форме, вот только когда он тренируется? Никто не видел господина Иноки в полицейском зале для единоборств. Вероятно, он по ночам бегает трусцой вокруг парка Гибия.
Наконец Паук глубоко вздохнул — к огромному облегчению Адачи — и неожиданно расхохотался. Адачи присоединился к нему, сделав подобающую паузу. Сабуро Иноки смеялся так, что чуть не скатился со своего высокого кресла, но в конце концов взял себя в руки.
— Давайте так и сделаем, — сказал он. — Это правильное решение. Но разве там не было свидетелей происшествия?
— Те, что были, видели только нападение якудза, — быстро сказал Адачи. — Потом они разбежались. То, как действовал гайдзин, видели только два-три человека, да и дождь затруднял видимость. Я думаю, что нам нет нужды волноваться — слухов и волнения не будет.
— Наш друг очень умен, — сказал Паук. — Должно быть, в ирландцах есть капля японской крови. Но скажите мне еще вот что, Адачи-сан, чего он хочет?
Адачи улыбнулся.
— Фицдуэйн-сан хотел бы продолжать действовать по согласованному плану и почтительнейше просит, чтобы ему позволили… — Паук застонал. -…носить огнестрельное оружие.
Поселок Асумаи располагался на расстоянии шестидесяти миль от Токио, поэтому телохранители Фицдуэйна, число которых возросло теперь до четырех, были не очень довольны, когда их подопечный решился на это путешествие.
Их возражения и протесты были столь настойчивыми, что Фицдуэйн, сидя за рулем полноприводной “тойоты”, которую спереди и сзади сопровождали полицейские машины без опознавательных знаков, почти всерьез ожидал, что им придется пробиваться через пригородные районы Токио, как какому-нибудь почтовому дилижансу, следующему через территорию враждебно настроенных индейцев. Действительность оказалась куда более прозаичной. Путешествие под дождем сквозь бесконечные пригороды было утомительным и скучным вплоть до того момента, когда дома неожиданно расступились, и по сторонам зазеленели рисовые чеки и огороды, а на горизонте показались заросшие соснами холмы.
Настроение Фицдуэйна заметно улучшилось. Правда, зелень лесов имела несколько другой оттенок, но все равно они напоминали ему Ирландию. Фицдуэйн уже успел соскучиться по своему острову и по родным ирландским пейзажам. Правда, он часто проклинал тамошнюю неустойчивую погоду и мерзкий климат, но в душе его продолжало жить притяжение печального, далекого, омытого дождями острова. Япония тоже была страной островов, и в этом смысле между ней и Ирландией существовала некая общность.
Когда небольшой караван машин въехал в поселок, дождь неожиданно прекратился. На глазах Фицдуэйна из домов начали выходить люди с мотыгами и серпами в руках, которые немедленно принялись подстригать и выравнивали кустарник по периметру поселка. Было очевидно, что гражданские гордость и долг сильны даже в жителях такого небольшого поселка, каким был Асумаи.
Высокая, крепко скроенная фигура человека шестидесяти с небольшим лет прислонялась к каменному столбу фонаря иши-доро, установленного перед входом в скромный двухэтажный домик. Человек широко ухмыльнулся Фицдуэйну, затем сдержанно поклонился. Это была уже какая-то дикая, эклектичная смесь японского с неяпонским, тем более что высокий рост, резкие черты лица и выдвинутая вперед челюсть выдавали явно не восточное происхождение.
Человек сжимал в зубах обкуренную трубку и был одет в неглаженую рубашку цвета хаки и мешковатые хлопчатобумажные брюки военного образца. С самых первых дней войны во Вьетнаме, когда Фицдуэйн только познакомился с Майком Берджином, гардероб последнего нисколько не улучшился.
— Я ожидал, что застану тебя за работой, — с улыбкой сказал Фицдуэйн, кивая в сторону трудившихся неподалеку крестьян.
Берджин вынул трубку изо рта. Его лицо, загорелое, обветренное, испещренное склеротическими прожилками и пятнышками лопнувших сосудов, которые выдавали склонность к неумеренным возлияниям, было покрыто растительностью, которая колебалась между модной ныне щетиной и откровенной неряшливостью. Несмотря на внешне непрезентабельный вид, в его облике и глазах было что-то весомое и достойное.
— Японцы верят, что Бог создал человека для работы и что только работа, работа и еще раз работа является решением всех проблем, — сказал он.
— Вот как? — удивился Фицдуэйн. Берджин рассмеялся.
— Я не японец, — сказал он, — и твое появление, Хьюго, — отличный предлог вернуться к моим разлагающим западным привычкам.
— Как ты тут, освоился? — поинтересовался Фицдуэйн. Майк, закаленный в боях военный корреспондент, изъездивший всю Азию вдоль и поперек, был своего рода наставником и учителем молодого фотокора, каким был Фицдуэйн. Теперь ему было любопытно, удалось ли Берджину адаптироваться к японским условиям. Майк обосновался в Стране восходящего солнца в середине семидесятых, сразу после окончания войны во Вьетнаме. Помнится, он сказал по этому поводу, что Тихоокеанское побережье — это место, где будут разворачиваться великие события грядущего. Вспоминая об этом, Фицдуэйн не мог не признать, что Майк почти ни в чем не ошибся.
— Конечно, — усмехнулся Берджин. — Самое главное для нас, гайдзинов, показать, что мы не совсем дикари. Некоторые японские идеалы лично мне пришлись по сердцу. Дух общины здесь еще довольно силен, а деньги не являются единственным божеством, как на Западе.
— Черт побери, Майк, что ты знаешь о Западе?! — осклабился Фицдуэйн. — В сороковых годах ты торчал здесь же с Мак-Артуром и никогда не забирался на запад дальше Сингапура, не считая редких набегов в Лондон и Нью-Йорк.
Берджин обнял Фицдуэйна за плечи и слегка подтолкнул его к дверям дома.
— В самую точку, сынок, — сказал он. — Но хотя губы мои едва двигаются, читать я пока не разучился. В общем, я рад видеть тебя. Причем живого. Учитывая дело, в которое ты впутался, это кажется вдвойне удивительным.
Фицдуэйн на самом деле начинал думать примерно так же, однако ничего не сказал. Сняв ботинки и надев тапочки, он обнаружил, что они ему как раз впору. Из этого он заключил, что либо ему досталась запасная пара Майка, либо у того регулярно бывают гости-гайдзины. Японцы, даже самые высокие, не могли иметь такого размера ноги. Все это было весьма интересно и прекрасно согласовалось с тем, чем Майк, скорее всего, занимался на самом деле.
