Кайсе - ван Ластбадер Эрик (книги без сокращений .TXT) 📗
Когда Челеста приняла от него чашку с чаем из мяты, Николас обратился к ней.
— Это все так просто, не так ли? Вы знали, какое ужасное время я пережил здесь несколько лет тому назад, и вы знали также, что причиной этому была женщина.
Челеста не проронила ни слова, поднесла чашку к губам. Она не смотрела на него, но это теперь не имело значения.
— Более того, вы предвидели появление адепта Мессулете в Марэ. Ошибочно вы только назвали улицу.
Чашка выпала из безжизненных пальцев Челесты, и горячая жидкость разлилась по покрывалу кровати. Казалось, что она не воспринимает ничего, кроме звука его голоса. Он направил свое психическое поле на нее, чтобы закрыть и защитить ее, но Челеста ускользнула с криком:
— Не трогайте меня!
Ее голос звучал как скрип напильника.
— Мы оба одинаковы, не так ли?
Челесту охватила дрожь.
— Боже мой! Какая злая ирония, что я обратилась именно к вам за помощью!
— Вы ошибаетесь, — сказал Николас.
Что-то в его голосе заставило ее повернуть к нему голову.
— Вы и я совершенно разные, — продолжил он. — Таланты, которыми мы обладаем...
— Таланты! — В уголках ее глаз заблестели слезинки, а се тело стало ритмично подрагивать под воздействием серии едва заметных спазмов. — Вы называете это талантом, это...
Челеста вновь задрожала и, впервые посмотрев вниз, заметила чашку и грязь на смятом покрывале прямо перед собой на кровати. Ее глаза устремились на Николаса.
— Значит, вы поняли, что я не рассказала вам всей правды о своей матери?
Она вновь опустила глаза на мокрое пятно, потому что не могла смотреть на Николаса, когда ее сознание вновь ушло в прошлое.
— Она умерла, когда мне было шесть лет. У нас были... как лучше выразить это... трудные взаимоотношения. Она и мой отец постоянно ссорились, или это мне так казалось в то время. В то время. В этом-то все и дело, не так ли? Оглядываясь на прошлое с позиций сегодняшнего дня, я понимаю, каким невыносимым ребенком я была, как жестоко я к ней относилась. Но это сейчас, а не тогда. Тогда я знала только, что она делает больно моему отцу и что за это я должна делать больно ей.
Наступила длительная тишина. Николас слышал ее дыхание, вероятно, догадывался о том, что происходит внутри нее, но предусмотрительно удерживал в себе свою психическую энергию.
Наконец Челеста глубоко вздохнула и закрыла глаза. Когда она заговорила вновь, то произносимые шепотом слова звучали как исходящие от привидения.
— Я видела, что должно было случиться с ней: пожар, ее смерть, все. Я видела все это в своем воображении, как если бы смотрела фильм, и я ничего никому не сказала, не сделала ничего, чтобы помочь ей.
Она смотрела на него. В ее глазах было чувство страха, а сами они казались увеличенными от заполнивших их слез.
— Я могла спасти ее. Почему я не сделала этого? Так вот в чем заключается правда — она не только боялась себя, но и испытывала гнетущее чувство вины.
— Вы были слишком молоды, — заметил Николас в ответ на ее ищущий взгляд. — Посмотрите на себя, Челеста, — добавил он. — Вы все еще слишком молоды, чтобы понять свой талант, не говоря уже о том, чтобы взять его под свой контроль.
— Опять это слово!
Она закрыла глаза и вздрогнула.
— Нельзя взять под контроль дар, которым наделил вас дьявол. Он просто существует.
— Чем бы это ни было, — произнес он мягко, — это частица вас.
Николас подошел и сел на край кровати.
— Вам было шесть лет, Челеста. Можете ли вы сказать совершенно честно, знали ли вы тогда, что перед вами открывается будущее, что именно подобное должно случиться с вашей матерью? Или вы могли думать, что это было просто ваше скрытое желание?
— Желание? Да, я...
Слова застревали у нее в горле, она начала захлебываться. Николас притянул ее к себе и только тогда смог разобрать едва слышные фразы, с трудом слетающие с ее губ.
— Но, может быть, это было не пустое желание, минутная фантазия, а... греховное желание, которое... обладая этой штукой, этой силой... я сама заставила осуществиться.
Она начала всхлипывать. Николас укачивал ее, крепко прижав к себе, страх и напряжение стали покидать ее по мере того, как ее сердце раскрывалось и она выплескивала на себя весь тот мрак, который удерживала в себе все эти долгие годы.
— Челеста, послушайте меня, — прошептал он ей на ухо, — никто, ни вы, ни я или даже Мессулете, повторяю, никто не может создавать будущее. Вам было всего шесть лет. Челеста, вы были маленькой девочкой. Подумайте. Если бы вы побежала к своему отцу и рассказали ему то, что вам представилось, разве он поверил бы вам? Почему он должен был поверить? Вы должны признать тот факт, что в шесть лет вы были бессильны помочь вашей матери.
— Но я и не хотела помогать ей.
Ее голова покоилась на его плече, и она снова была ребенком.
— Что же касается ваших чувств, то они реальность. — Николас продолжал поглаживать ее волосы. — Но это совсем другое дело.
— Я не хочу прожить оставшуюся жизнь, ненавидя ее.
Дыхание Челесты замедлялось по мере того, как она успокаивалась.
— Я хочу любить ее.
— Тогда вам надо простить ее... и простить себя.
Челеста заснула, свернувшись клубочком. Ее лицо было повернуто к окнам, через прозрачные занавески просачивались последние лучи заходящего солнца, освещавшего зеленое море крыш. Николас надел легкий хлопчатобумажный черный пиджак и выскользнул в дверь.
Маргарита ехала очень быстро, обгоняя легковые и грузовые машины. Кроукер был рад, что пристегнул себя ремнями безопасности. Он хотел бы узнать, чем она так сильно расстроена.
Она въехала в ворота своей усадьбы, кивнула двум стражникам, которые расположились вблизи, покуривая и стараясь согревать свои руки на случай, как полагал Кроукер, если им понадобится быстро схватиться за оружие. Она, не тормозя, проскочила последний поворот к дому, оставив позади шлейф из гравия, покрывавшего дорогу.
В тишине, которая наступила после того, как Маргарита выключила зажигание, до Кроукера донесся громкий лай ротвейлера. Стал виден охранник с собакой. Она стояла на задних лапах с раскрытой пастью и высунутым мокрым языком. Как только Маргарита вышла из машины, собака опустилась на все лапы, фыркнула и стала рваться на привязи.
Кроукер смотрел через низкий борт открытого автомобиля, как Маргарита вытащила Франса и поставила ее рядом с собой.
— Я хочу забрать Франси из этого окружения немедленно. Я вижу, что Тони и я губим ее. У меня есть друг в Коннектикуте, у которого она может остановиться.
— Тони это не понравится, — предупредил Кроукер.
— Плевать мне на Тони, — заявила она. Дочь обхватила ее за талию. Поцеловав Франси в голову, Маргарита спокойно обратилась к ней. — Дорогая, войди в дом и попроси Мики помочь тебе уложить вещи. — Однако девушка не решалась покинуть их. — Иди, солнышко, — поторопила ее мать.
Франси пристально смотрела на Кроукера. Помолчав, она спросила:
— Я увижу вас снова?
— Обещаю тебе.
Она бросила на него последний взгляд, повернулась и вбежала по лестнице в дом.
— Ротвейлер должен отправиться в Коннектикут вместе с ней, — заявил Кроукер.
— Зачем это? — спросила Маргарита. — Он уже убил одну собаку и сделает это снова, если ему нужна будет Франси.
— Я не хочу, чтобы с ней что-нибудь случилось.
Она одарила его ироничной улыбкой.
— Какие экстраординарные вещи вы говорите, мой детектив.
В дверях дома показался охранник.
— Вы хотите, чтобы Франси собрала свои вещи, миссис Д.?
— Совершенно верно, Мики. Сделайте это сейчас, до того как прядет домой мистер де Камилло.
Охранник, казалось, колебался, затем он кивнул головой и вернулся в дом.
Какое-то время Маргарита молчала, пребывая в нерешительности. В ее глазах отражалась происходившая в ней внутренняя борьба. Наконец она произнесла:
— Что мне делать, Лью? Он был здесь. Он убил двух моих стражников и Цезаря.
