Смертельный просчет - Ридпат Майкл (онлайн книги бесплатно полные .TXT) 📗

— Ладно, с Мел. Только не верится, что она до сих пор девственница.

— Так говорили в школе.

— Да откуда кому знать? Это же вообще никогда не узнаешь, пока, хм… не проверишь.

— Наверное, нет.

— Но она готова. Готова, готова.

— Хорошо, — пробормотал я.

Ну почему девушки всегда липнут к таким, как Гай? Почему девушки, вроде Мел и Ингрид, не смеются моим шуткам? Потому что я не чувствую в себе достаточной уверенности, чтобы с ними шутить. Ну что ж, можно ответить и так. А можно иначе: я недостаточно красив. Наверняка были и другие ответы. А вот Мел, Гай, Тони, Доминик, Ингрид и даже садовник Абдулатиф — несомненно красивые люди — используют то, чем наделил их Господь, чтобы привлечь внимание и в конечном счёте соблазнить любого, кого пожелают. Особенно в такую ночь, как сегодняшняя, когда воздух пропитан сексом. А вот мне этого не дано. Остаётся лишь завидовать и мучиться комплексом неполноценности из-за неверия в себя.

Я погрузился в сон, который, мне казалось, длился очень долго, а на самом деле около часа. Проснулся от острой необходимости опорожнить желудок, а заодно и мочевой пузырь. Рядом мерно посапывал Гай.

Когда терпеть уже не было сил, я сделал над собой нечеловеческое усилие и выполз из постели. Закончив неприятные процедуры, ополоснул лицо холодной водой и вышел подышать ночным воздухом в надежде, что полегчает. Действительно, полегчало. Прохладный ветерок приятно ласкал лицо. В кустах лаванды стрекотали насекомые. Я подошёл к мраморному парапету, вгляделся в чёрный силуэт мыса Ферра на фоне поблёскивающего серого моря. Рядом с оливой во мраке можно было разглядеть руины сторожевой башни, которая помогала охранять дом много веков. Солоноватый воздух был насыщен ароматом хвои. Я облокотился о парапет и застыл, прислушиваясь к шуму прибоя внизу.

Сколько я так простоял, не знаю. Вероятно, даже заснул. Очнулся, услышав голоса в доме. Тони и Доминик разговаривали по-французски. Ссорились. Голоса были резкие, злые. Я напрягся, прислушиваясь, но ничего не разобрал. Неожиданно дверь на веранду распахнулась, и до меня донёсся голос Доминик:

— Salaud! Une gosse! Tu as baiser une gosse!

Затем дверь захлопнулась, и воздух снова наполнило жужжание насекомых.

Я попытался вытащить из памяти то немногое, что помнил из французского. Значит, так: «Salaud! Une gosse! Tu as baiser une gosse!» Кажется, я где-то встречал «gosse». Может, это «гусь»? Потом вспомнил, что слово «baiser» вроде мне попадалось в какой-то пьесе Мольера, которую мы проходили в школе. Очевидно, это «поцелуй». Видимо, Тони поцеловал кого-то, кого ему не следовало целовать. И почему-то я сомневался, что это был «гусь».

Вернувшись в коттедж, я плюхнулся в кровать. Попытался пошуровать в своём скудном французско-английском словаре, но ничего путного не попадалось. Некстати вспомнил, как однажды на контрольной по французскому вместо слова «викарий» написал «девственница» [5], и совсем расстроился. А может, мне это приснилось и никакой ссоры между Тони и Доминик не было? В голове беспорядочно всплывали разные французские слова, но вскоре все окуталось тьмой.

5

Апрель 1999 года, Лондон

Неужели семнадцать лет знакомства так ничему меня не научили? Видимо, нет, потому что я опять поддался на его уговоры, как это часто бывало в прошлом. Гай предложил мне всего лишь пожертвовать карьерой и вверить ему своё будущее, а заодно и все сбережения. В общем, он меня соблазнил. Вот такой человек был Гай.

Когда он неожиданно позвонил мне в то утро, я чуть ли не обрадовался, услышав знакомый американский выговор. Он предложил встретиться, выпить пива. Мы не виделись семь лет. Я тогда принял твёрдое решение держаться от него как можно дальше. Но семь лет большой срок. Я соскучился. К тому же было любопытно посмотреть, каким он стал.

Мы договорились встретиться в пабе отеля «Диккенс» у причала Святой Катерины. Я приехал немного раньше. Во-первых, не терпелось сбежать из офиса, а во-вторых, путь от метро до паба оказался неожиданно коротким. Я заказал пинту горького и сквозь толпу банковских служащих, коммерсантов и туристов протиснулся к двери. Лучи вечернего солнца плавно скользили по ровной поверхности бухты и стоящим на причале элегантным моторным яхтам и степенным парусным деревянным судам. Сегодня первый за всю неделю день без дождя, и, несмотря на прохладу, сидеть на открытом воздухе очень приятно.

— Дэвид!

Я повернулся. Он направлялся ко мне, стройный и гибкий, в чёрном пиджаке, тенниске и джинсах.

— Как поживаешь?

— Отлично, — сказал я. — А ты?

— Да вроде ничего. — Гай кивнул в сторону переполненного паба. — Похоже, сейчас уже никто не работает. Все пьют пиво.

— Подожди, я принесу тебе тоже. — Я пробился к бару и возвратился с кружкой его любимого чешского.

Мы отсели чуть подальше.

— Итак, ты обосновался в Сити? — Гай глотнул пива и посмотрел на меня. — «Лейпцигер Гёрни Крохайм». Солидно звучит.

— Это название банк получил после слияния, — пояснил я. — «Лейпцигер» — один из самых стабильных немецких банков.

— Тебе нравится?

Я ответил не сразу. Четыре года назад было очень престижно работать в «Гёрни Крохайм», одном из самых старых банков страны. Но после того, как его проглотил крупнейший банк Германии «Лейпцигер», здесь каждые полгода проводили реорганизации, и постепенно отдел проектного финансирования [6], в котором я служил, превратился в тихую заводь, если не сказать болото. Обычно я всегда всем заявлял, будто очень доволен работой. Но перед Гаем хорохориться не имело смысла.

— Честно говоря, нет. Вкалываю как проклятый, а никто не ценит. Впрочем, как всегда.

— Но платят хорошо?

— В общем, да. Правда, премии бывают очень редко. Пока, во всяком случае.

Гай сочувственно улыбнулся:

— Надо подождать пару лет.

— Возможно. Впрочем, сейчас в «Лейпцигер» не так уж хорошо идут дела. А как ты? Как актёрская карьера? Я всё пытался увидеть тебя по телевизору, но пока не удалось.

— Наверное, не смотрел все серии «Возмездия».

— Не представляю тебя в роли копа.

— К сожалению, и роль злодея тоже мне не досталась. Так, покрутился в двух эпизодах без слов. А потом решил податься в Лос-Анджелес.

Я только сейчас осознал, что американский выговор у Гая усилился.

— В Голливуд? Брэд Питт задрожал от страха.

— Думаю, он справился со стрессом. В Голливуде есть место и для него, и для меня. Мне дали роль в фильме «Призрачное счастье». Видел?

— Нет.

— Он провалился в прокате. Им был нужен английской актёр, чтобы произнести три строчки и поцеловаться с Сандрой Баллок. Я подошёл.

— Ты целовался с Сандрой Баллок?

— Да. Это — вершина моей актёрской карьеры.

— Ну и каково это было? — поинтересовался я.

Гай улыбнулся:

— Мы отлично разыграли сцену страсти. Она большая актриса. Жаль, что меня через две минуты убили.

Сандра Баллок… Ничего себе!

— После этого я околачивался в Лос-Анджелесе пару лет, надеялся поймать за хвост удачу, но ничего не получилось. Вскоре вернулся в Лондон.

— И как здесь?

— Не очень.

Это меня не удивило. Внешность у Гая, несомненно, киногеничная, но я помнил, каким пассивным он был семь лет назад, закончив театральное училище.

— Летаешь? — спросил я.

— К сожалению, нет. Больше такую роскошь позволить себе не могу. Папа стал несговорчивым. А ты?

— Иногда, в хорошую погоду. Там же, в Элстри. — Когда-то Гай подвигнул меня учиться лётному делу. Хобби дорогое, но я получал от него удовольствие. — А как твой отец? Вы встречаетесь?

— Редко. Знаешь, в последнее время мы охладели друг к другу. Разошлись.

— Плохо, — промолвил я. Но на самом деле мне было плевать на Тони Джордана. После того, что случилось во Франции, я вообще не хотел о нём вспоминать.