Спящая красавица - Марголин Филипп (книги бесплатно без txt) 📗
– Ничего срочного, – улыбнулся Максфилд. – Найду тебя позже. – Писатель снова повернулся к Терри: – Приятно было с вами познакомиться. – Он посмотрел на Эшли: – Надеюсь, не передумаете насчет перехода в нашу академию. Это место, где вы получите превосходные знания. – Он помолчал, а улыбка сделалась еще шире. – Может, даже удастся пригласить вас к себе в группу.
Максфилд раскланялся и отошел, а Кейси повела гостей через аллею, к зданию факультета естественных наук.
– Джошуа Максфилд... – задумчиво проговорила Терри. – Вы читали его книги?
– Разумеется, – ответила Кейси Ван Метер.
– "Турист в Вавилоне" – замечательный роман. – Терри помолчала. – Сколько же времени прошло с момента ее появления?
– Около десяти лет.
– Я так и предполагала. А "Родник желаний" появился через год. Интересно, почему Максфилд так долго не брался за свою третью книгу?
– Вы спросите его самого, если запишетесь в группу. По-моему, это великолепная возможность для начинающего романиста – получить совет от уже публиковавшегося автора. – Кейси повернула голову к Эшли. – Вот потому-то мы и пригласили Джошуа поработать у нас. Мы хотим, чтобы ученики нашей академии имели такие возможности, которых никогда не получат в государственной школе. Он живет здесь же, в студенческом городке. Если вы, по примеру вашей мамы, проявите интерес к литературному творчеству, то будете консультироваться с ним в любое время. Джошуа очень коммуникабелен, прост и доступен. Он любит работать с нашими студентами.
Глава 4
Терри Спенсер поставила машину на гостевой парковке Орегонской академии. Стояла вторая неделя июля, и погода была такой же солнечной, как и настроение Терри. Эшли решила с осени перейти в академию, и это способствовало процессу выздоровления. На лето она переехала жить в школьное общежитие и одновременно стала работать в качестве тренера-консультанта в летней футбольной школе при академии, куда приезжали повысить спортивное мастерство со всей страны. Мать и дочь договорились вместе пообедать в полдень, но пока Терри предстояло сделать кое-что важное.
Занятия группы литературного мастерства Джошуа Максфилда должны были начаться через две недели, и Терри записалась на них. Предполагалось, что каждый начинающий писатель представит на рассмотрение своей текст, который Максфилд и остальные члены группы подвергнут критическому анализу. Сегодня Терри привезла свою полузаконченную рукопись на суд Максфилда. Она по-прежнему не верила, что автор одной из ее любимых книг будет помогать ей в литературном творчестве.
В академии было несколько учебных зданий: для начальной школы, для средней и два для старших классов. Эти последние предназначались соответственно для преподавания естественнонаучных и гуманитарных предметов. Кабинет Джошуа Максфилда находился в центре третьего этажа здания гуманитарных наук. Дверь в кабинет была закрыта. Терри постучала.
– Войдите, – отозвался знакомый голос.
Терри впервые ступала в творческую лабораторию печатающегося романиста и очень нервничала. Открыв дверь, она быстрым взглядом обвела помещение. Кабинет Максфилда удивил ее. Кружка с кофе, недоеденное пирожное, аккуратно сложенная стопка исписанных листов были единственными предметами на его рабочем столе. Ни семейной фотографии в рамке, ни литературных журналов и книг, ни даже пепельницы.
Остальная часть кабинета также оставляла ощущение временности пребывания владельца. В углу притаилась пустая вешалка для одежды, рядом висела застекленная книжная полка с небольшим количеством книг. Стены лишены каких-либо украшений, за исключением оправленных в рамки обложек двух романов Джошуа, благоприятной рецензии на "Туриста в Вавилоне" из газеты "Нью-Йорк таймс" и наград, которые завоевала эта книга. Письменный стол, полки, несколько стульев, маленький столик, на котором стояли кофейник, кружки, пакетики с сухими сливками и сахаром и открытая коробка с пирожными.
Одет Максфилд тоже был вполне прозаично: джинсы, кроссовки. Тонкая черная футболка плотно облегала торс, демонстрируя хорошо развитые бицепсы. Кажется, его позабавила озадаченность Терри.
– Если вы пытаетесь обнаружить здесь атрибуты моей профессии, например гусиное перо, пергамент, любимый рабочий смокинг, то все это хранится у меня в коттедже. Именно там я создаю свои шедевры. Я бы никогда ничего не написал, если бы мне пришлось сочинять здесь. Слишком много помех и отвлекающих моментов.
Терри выглядела смущенной.
– Не беспокойтесь, – ободрил гостью хозяин. – Вы не первый человек, кто так реагирует. Мне неуютно в канцелярской обстановке. Здесь я чувствую себя бухгалтером. Я люблю свой коттедж. Он расположен здесь же, на территории школы, ближе к реке. Конечно, там у меня по стенам не развешано никаких охотничьих трофеев в духе папы Хэма, но коттедж гораздо больше соответствует представлениям о берлоге писателя – много мусора и беспорядка. Может, как-нибудь я вам его покажу.
Это выглядело как попытка ухаживания, и Терри постаралась не выдать удивления. Если Максфилд и заметил его, то тоже виду не подал. Он кивнул на большой конверт из плотной бумаги, который начинающая писательница сжимала в руке.
– Это и есть ваше выдающееся произведение?
– Да, – покраснела она.
– Давайте посмотрим.
Терри протянула ему конверт.
– Нелегко с ним расстаться, – заметила она. – Особенно когда знаешь, что посторонние люди примутся разносить его в пух и прах.
– Никто не собирается разносить ваше детище в пух и прах. Я принадлежу к вполне цивилизованным критикам. Напротив, вам следует с нетерпением ждать оценки, хотя бы и негативной. Одна из заповедей настоящего литератора гласит: не существует совершенства. Ошибаются все. Для того и существуют редакторы. Хороший редактор умеет отловить наши огрехи прежде, чем их увидит публика. – Он сделал паузу. – И нет здесь никаких посторонних.
– А вы знаете кого-то еще из группы?
– Я имел в виду себя. Остальных знаю мало. Надеюсь, вы не считаете меня совсем уж посторонним? Присаживайтесь. Хотите кофе?
– Да, спасибо, – промолвила Терри, садясь на стул около письменного стола.
Джошуа взял кофейник и налил ей чашку.
– Сливки, сахар?
– Лучше черный.
– Могу я соблазнить вас пирожным? Я сладкоежка.
– Нет, я воздержусь.
Он с улыбкой посмотрел на Терри. Улыбка была теплой и радушной, но кое-что в его задушевной манере вызывало у Терри неловкость. Она получала много восхищенных улыбок от мужчин, пока была замужем, и ни одной – от одинокого мужчины после смерти мужа. Терри не знала, как реагировать. Ей тоже хотелось быть дружелюбной, но проявление интереса к мужчине вызывало у нее ощущение, будто она предает память Нормана. Конечно, это абсурд, но именно так она чувствовала. Терри действительно очень любила Нормана, да и сейчас продолжала любить. Невозможно перестать любить человека только потому, что он умер.
– А ваша дочь? Элис? – спросил Джошуа, возвращаясь к своему месту за письменным столом.
– Эшли.
– Верно... Она решила перейти в академию?
– Да, – ответила Терри, чувствуя облегчение оттого, что они перешли к более безопасной теме беседы. – В сущности, она уже здесь. Она тренер-консультант в летнем футбольном лагере.
– Мне кажется, я видел ее где-то поблизости.
– Она живет в общежитии. Я скучаю без нее, но мы часто перезваниваемся. Она мне все уши прожужжала, рассказывая о спортсменах-олимпийцах, с которыми здесь познакомилась, о других девушках-консультантах и о детях, которых тренирует. Работа с детьми благотворно на ней сказывается.
– Рад это слышать. Она производит впечатление очень славной девушки.
– Так оно и есть. После смерти отца она была сама не своя, очень тяжело переживала. – Голос Терри дрогнул. Максфилд смотрел на нее участливо и с удивлением.
– Это произошло недавно? – спросил он.
Терри кивнула.
