Тайна острова Химер - Жамэ Николь (книги без регистрации TXT, FB2) 📗
— Че-о-о-рт побери!
Глаза ее расширились, когда она узнала Пьера-Мари, ее дядю по отцовской линии. В Киллморе он был уже два дня, вкушая радости жизни в маленьком портовом отеле.
— Я ни за что на свете не пропустил бы свадьбы племянницы! — заверил он, поворачиваясь к Эдварду.
— Пьер-Мари, мой дядя, брат Патрика Райана… Он отец Жюльетты и дедушка…
— Дедушка?.. Ни за что! Он будет меня звать ПМ, как и все… — принялся разглагольствовать Пьер-Мари, которому хватило всего нескольких фраз, чтобы Эдвард пригласил его пожить в замке.
Отвлекшись завязавшейся беседой, Мари не сразу заметила шхуну, маневрирующую при заходе в порт.
Она тем не менее с первого взгляда узнала двухмачтовое суденышко Кристиана Бреа, а потом разглядела и его самого: глаза его поблескивали мрачным огнем, нижнюю половину лица покрывала двухдневная щетина, лицо отвердело и осунулось. Красавец шкипер так и не утешился, потеряв Мари Кермер, так и не простил Лукаса Ферсена за то, что тот увел у него невесту. И вот он прибыл в Киллмор.
Утром, в день свадьбы.
4
Гидроплан заходил на посадку.
— Все в порядке, дорогая? Если закладывает уши, делай глотательные движения, вот так, понятно?
Отец Лукаса всегда окружал супругу вниманием и нежностью. Болезнь Альцгеймера, уже несколько лет неумолимо разрушавшая мозг его жены, нисколько не повлияла на его чувства к ней. Он боялся, что она откажется от поездки, но ему удалось убедить ее. Он не представлял себе, как их сын женится без них.
Гидроплан приводнился на полосу пены и подплыл к понтонному настилу. Марк Ферсен спустился с борта, и его лицо просветлело при виде сына. Он помахал рукой, призывая его к себе. Лукаса всегда охватывало волнение, когда он вновь видел отца после разлуки. Брюнет, высокий, начавший лысеть шестидесятилетний, приятный на вид мужчина, он ничем особенным не выделялся, был самым обыкновенным, но для Лукаса — самым лучшим. Они горячо расцеловались.
— Помоги мне, милый, твоя мать не совсем в форме, ты знаешь…
Лукас поднялся в самолет и увидел Элен, скорчившуюся в своем кресле. Глаза ее были пусты. В шестьдесят семь лет она была еще красива, и он проклинал болезнь, рвавшую все узы и все дальше отдалявшую ее от него.
— Мама?
Она смотрела на сына, не узнавая. Лукас подавил поднявшуюся в нем печаль. Решительно, он никогда к этому не привыкнет.
— Вставай, дорогая, — вмешался Марк, протягивая ей руки, — нужно выходить…
Элен отрешенно посмотрела на него и наконец согласилась выйти. Поддерживаемая Марком, глядя под ноги, она осторожно сделала несколько шагов по настилу, потом подняла голову, всматриваясь в открывшийся перед ней пейзаж. Вдалеке угадывались очертания острова Химер.
Элен внезапно остановилась, лицо ее напряглось.
И тут послышался доносившийся издалека басистый звон колокола. Элен вдруг затряслась всеми членами, словно от приступа сильнейшего страха. Дыхание ее участилось, она закрыла глаза, закачалась, словно ей стало дурно.
Отец и сын, одновременно кинувшись поддержать ее, испуганно переглянулись.
— Такое не в первый раз, — вздохнул Марк, приободряя сына.
Они в молчании довели Элен до машины, а колокол вдалеке продолжал назойливо звонить.
Красная волна из тюля и кружев с шелковистым шорохом скользнула по телу Мари.
Роскошное платье прекрасно облегало ее.
Она затянула шелковую шнуровку корсажа, красиво подчеркнувшего грудь, повернулась перед высоким зеркалом и должна была признать, что она великолепна. Волосы, которые она оставила распущенными, с боков были закреплены двумя бриллиантовыми заколками, подаренными ей Луизой. Она кокетливо улыбнулась своему отражению, подумав о впечатлении, которое произведет на Лукаса в таком наряде.
Бросив взгляд на небольшие каминные часы, она удивилась тому, что он еще не вернулся со своими родителями.
В холле Пьер-Мари в безупречном, хотя и несколько старомодном костюме поправил галстук-бабочку и тоже послал зеркалу довольную улыбку.
В сорок семь лет дядя Мари выглядел хорошо, несмотря на образовавшуюся лысину, которую он старался замаскировать несколькими оставшимися прядями. Увидев входящего Эдварда, Пьер-Мари поспешил к нему. У него скопилось столько вопросов, касающихся замка, его архитектуры, его прошлого…
Эдвард, скрывая недовольство, вручил ему бокал шампанского и с облегчением услышал звук дверного звонка. Он оставил ПМ, чтобы открыть дверь. Тот без смущения направился к Луизе, пересекавшей холл под руку с Дорой, и завязал разговор, посматривая на новоприбывшего.
Это был вышколенный молодой человек, который спрашивал Мари Кермер.
— Ах, вам надо поспешить, если хотите ее увидеть! Самое большее через пару часов она исчезнет и превратится в Мари Ферсен! — возбужденно проговорил Пьер-Мари.
— У вас к ней дело? — поинтересовался Эдвард.
— Я представляю нотариальную контору Робина в Руане и должен вручить ей лично один документ.
— Она сейчас занята, можете вы его доверить мне?
— Ни в коем случае. Мне очень жаль, месье, но у меня строгие указания.
— Может быть, вы скажете, о чем речь, чтобы я передал племяннице?
— Этот конверт был сдан на хранение в контору моего отца 20 мая 1968 года некой Мэри Салливан.
Эдвард озабоченно замолчал.
— Что он сказал? — вмешалась Луиза, в ее голосе слышалась тревожная настороженность.
Нотариус повторил свои объяснения. Старая дама попросила его приблизиться и, в свою очередь, попыталась получить конверт, но молодой человек был непреклонен. По его словам, он обнаружил его после смерти отца, когда унаследовал контору. Распоряжения, оставленные Мэри Салливан в 1968 году, были однозначны: этот документ должен быть вручен только ее ребенку. После недолгих поисков и благодаря газетным вырезкам, в которых освещалось расследование, проводимое на Лендсене прошлым летом, он нашел следы дочери Мэри Салливан. Теперь только она одна могла вступить во владение этим посмертным посланием.
Мари услышала треньканье звонка. Она быстро сунула ноги в «лодочки», уверенная, что наконец-то пришел Лукас, и решила появиться перед ним подобно кинозвезде, спускающейся по широкой лестнице в холл.
Лукас только вошел, когда она сбегала по ступенькам в ореоле алого муслина. Ее встретила тишина, и она решила, что все замолчали, очарованные ее красотой. Казалось, время на мгновение прекратило свой бег перед видением сказочной феи. Лукас испытал шок, он был горд и восхищен. Марк Ферсен, ПМ и нотариус стояли с открытыми ртами. Эдвард, похоже, был абсолютно потрясен. Никто из них не заметил, как Элен отвернулась — ее сотрясала мелкая дрожь.
— Мари Кермер? — наконец пролепетал молодой нотариус, пришедший в себя.
— Да, это я.
Ему с трудом удавалось сохранить профессиональный тон, когда он излагал этой величественной молодой женщине цель своего прихода. Тишина вокруг них была осязаемой, Мари нарушила ее лишь для того, чтобы удостоверить свою личность, прежде чем расписаться в его книге записей и поблагодарить бесцветным голосом.
В день свадьбы судьба прислала ей послание от так давно умершей матери. Она сожалела, что не получит благословение Жанны, но зато получила нечто подобное от Мэри…
Она неуверенной рукой взяла тщательно запечатанный тяжелый конверт и почувствовала взгляды, устремленные на нее. Сдерживая волнение, Мари как ни в чем не бывало подошла тепло поцеловать Марка, протягивавшего ей руки.
— Я восхищен! Я горд тем, как повезло моему сыну!
Мари хотела поцеловать Элен, но та спряталась за спину огорченного Марка.
— Не обижайся, она не узнала даже Лукаса.
Чтобы прервать чувство неловкости, Эдвард любезно перезнакомил гостей, однако взгляд его все время возвращался к большому конверту, который прижимала к груди Мари. Он внимательно прислушивался и к короткой беседе Луизы с внучкой, которую она попросила при первой возможности поведать, что собиралась доверить Мэри своему ребенку, еще не родив его.
