Выживает сильнейший - Келлерман Джонатан (читать книги без регистрации полные TXT) 📗
Пальцы блондина забегали по клавиатуре компьютера.
– Фрэнк Гальтон, – нетерпеливо повторила Петра. – Он позвонил нам еще из самолета, сообщил, что к этому времени уже будет в гостинице.
– Да. – Улыбка блондина сделалась более человечной. – Мистер Гальтон подъехал минут пятнадцать назад. Хотите, чтобы я позвонил ему?
Чуть напрягшись, Петра еще раз сверилась с циферблатом.
– Не стоит. По телефону он сказал, что пакет принесете ему вы.
Молодой человек с тоской посмотрел на тянувшуюся к его окошку длинную очередь.
Петра выразительно барабанила пальцами по гранитной плите стойки.
– О'кей, я сама это сделаю. В каком он номере?
– Триста четырнадцать. И спасибо вам. – Блондин отвел глаза в сторону.
Даниэл включил засветившуюся на ветровом стекле такси табличку «Конец смены» и тронул машину в направлении Хартфорд-вэй. В паре кварталов от гостиницы он остановился, пересел в серую «тойоту» и влез в светло-зеленый комбинезон с вышитым на нагрудном кармашке именем: Ахмед.
Петра сидела в баре отеля перед стаканчиком кока-колы, стараясь не встречаться глазами с поднимавшимися на третий этаж мужчинами. Заметив на ступенях лестницы Даниэла со щеткой в руке, она вернулась в вестибюль, расположилась в кожаном кресле и энергичным жестом раскрыла газету.
Ровно в девять вечера Даниэл увидел, как официант внес в номер Фэрли Санджера поднос: большой сандвич, бутылка пива и чашка кофе.
Вечеринка будет без угощения? Или он собирается явиться под конец?
Даниэл связался по телефону с Петрой, сказал, что возвращается к «тойоте», и просил сообщить, когда Санджер спустится вниз.
На небольшой скорости его машина начала описывать круги по периметру довольно обширной территории отеля.
В десять, когда «тойота» пятый раз проезжала мимо въезда в гостиницу, запищал телефон.
– Он не появляется. Может, вовсе не собирается никуда выходить.
Может, мысленно согласился Даниэл. Неужели и этот вечер, как часто бывает в работе детектива, тоже оказался ошибкой, основанной на безукоризненной логике неверным выводом?
Через пятнадцать минут Даниэл был почти убежден, что адвокат уже спит – в конце концов, для Санджера, прибывшего с Восточного побережья, из-за разницы во времени сейчас стояла глубокая ночь.
Ладно, на всякий случай дадим ему еще один час. Пятью минутами позже в трубке раздался голос Петры.
– Вот и мы. На нем светло-серая спортивная куртка, черная рубашка и такие же брюки.
Поблагодарив, Даниэл предложил Петре отдохнуть и тронул машину с места.
– Вы уверены, что я больше не понадоблюсь?
– Справлюсь сам. Спасибо. Оставайтесь на связи.
Она не стала спорить, понимая, что у дома на Рондо-Виста достаточно и одной непонятно откуда взявшейся машины.
В десять двадцать две адвокат выехал на бульвар Сансет и свернул на восток. Даниэл устремился следом.
«Олдсмобиль» мчался по бульвару, оставив позади Беверли-Хиллз, Стрип, район фешенебельных магазинов у Сансет-плазы, растянувшийся до самого Голливуда, жителей которого ничуть не волновала ни роскошь полированного камня, ни астрономические состояния арабских шейхов.
Даже на расстоянии Даниэлу было хорошо видно, как Санджер, нервно прикуривая одну сигарету от другой, вдыхает табачный дым и бросает в окошко рассыпающиеся искрами на асфальте окурки, время от времени поглядывая по сторонам.
Вдоль обочин стояли приземистые здания гигантской кинокухни: цеха проявки пленки, студии звукозаписи, лаборатории, в которых химики колдовали над цветом. Кое-где мелькали небольшие магазинчики, торговавшие спиртным и всякой мелочью, на тротуарах перед дешевыми гостиницами прохаживались готовые предоставить свои услуги каждому встречному проститутки.
Не отправился ли адвокат на поиски небольшого приключения, о котором оставшаяся в Нью-Йорке жена никогда не узнает? Размяться перед вечеринкой?
Это было бы интересно.
Но нет. Санджер крутил головой, однако останавливать машину не собирался.
Только что он закурил третью по счету сигарету.
Брошенный им на переднее сиденье кожаный чемоданчик тоже свидетельствовал о деловой встрече...
На перекрестке с Фаунтин-стрит горел красный; Даниэл приготовился свернуть в сторону холмов, тем не менее, когда вспыхнул зеленый, Санджер продолжал двигаться прямо.
Прибавил скорости.
Впереди на фоне ночного неба играли яркие сполохи электрического света.
Центр.
Даниэл проследовал за ним через развязку со скоростной автострадой на Пасадену, по Фигуэроа в сторону Седьмой улицы до угла Флауэр-стрит. Здесь Санджер въехал на платную стоянку, выбрался из машины, в течение нескольких секунд внимательно осмотрелся и зашагал по тротуару.
Вокруг высились темные, пустые громады банков.
Адвокат заметно нервничал, оглядывался и с беспокойством посматривал по сторонам, плотно прижимая к себе чемоданчик.
Опасался за его набитое пачками банкнот нутро?
Притормозив на противоположной стороне улицы, Даниэл через ветровое стекло «тойоты» наблюдал, как Санджер остановился у входа в сложенное из плит известняка шестиэтажное здание. Слабого освещения вестибюля было все же достаточно для того, чтобы рассмотреть черный полированный гранит его стен и небольшую табличку с золотыми буквами.
Воспоминание потрясло Даниэла своей неожиданностью.
На этот раз одетый в форму охранник сидел на своем месте.
Постукивая каблуком о тротуар, Санджер стоял перед закрытыми на ключ двойными дверьми до тех пор, пока поднявшийся из-за стойки дежурный не впустил его внутрь.
Вот сюрприз так сюрприз.
Откинувшись на спинку сиденья, Даниэл попытался осмыслить увиденное.
Глава 50
Вечер пятницы. Время отправляться.
Я вышел из дома в семь, чтобы провести несколько часов на Женесси, пообвыкнуть в новой обстановке. Вдруг Зине вздумается навестить меня здесь, в семитском поселке?
На вопрос Робин, как выглядит Зина, я ответил:
– Странная особа, примерно то, что ты себе и представляла.
Часом раньше мы с Робин занимались любовью – нам обоим хотелось этого. Однако у меня была и дополнительная причина: на пользу пойдет все, что поможет плоти противостоять бешеному напору страсти мадам Ламберт.
Мысль о ее ласках была неприятна, однако четыре, если не пять, отнятых человеческих жизней примирили меня и с нею.
Я сидел на принадлежавшей Эндрю кушетке, слушал его музыку, листал его книги. Просмотрел несколько страниц «Науки наизнанку», в которой профессор Юстэйс делился своими соображениями по поводу фонда Лумиса.
Профессор рассуждал на весьма далеком от корректной научной критики языке. Юстэйс с негодованием обрушился на расистские взгляды, оправдывавшие использование фактически рабской рабочей силы в некоторых азиатских странах, на финансирование исследований по евгенике в таких научных центрах, как университет в Апексе, Кейстоунская школа, университет в Нью-Доминион.
Зазвенел поставленный на половину десятого будильник. Сунув книгу под подушку, я прошел в гараж и вывел из него «карманн-гиа». С улицы доносились веселые голоса детей, из окон соседних домов тянуло запахами готовящегося ужина. По Фэйрфакс я добрался до бульвара Сансет и свернул на восток. Через двадцать минут машина катила по улице Лириков.
Поздний час для коктейлей. Достаточно поздний, надеялся я, чтобы устроиться где-нибудь в уголке и просто наблюдать за весельем гостей. Хорошо, если бы хозяйка оказалась более занятой своими старыми друзьями, нежели мною.
Машина ползла по уходящей вверх почти неосвещенной улочке. Оставленные на обочине автомобили гостей вереницей тянулись от самого перекрестка с Рондо-Виста. Все, ближе уже не подъехать, до дома придется идти пешком.
Я примерил солнечные очки. В темноте ночи они превращали меня едва ли не в слепого, и я сунул их в карман, присматриваясь на ходу к стоящим по обеим сторонам машинам. Самые обычные марки, ни одного фургона. За шторами близлежащих домов кое-где горели огни, но большинство окон оставались мертвыми. Ночной ветер чуть разогнал привычный смог, и в разрывах между строениями виднелись где-то далеко внизу уличные неоновые фонари. Из домика Зины неслись приглушенные звуки музыки.
