Ледяное сердце - Келлерман Джонатан (книги бесплатно без регистрации полные .txt) 📗
На прекрасных щечках следы слез.
Не такое грубое лицо, какое ожидал увидеть Шталь. Без грима она выглядела моложе. Ранимее.
— Кто вы такой, черт побери? — осведомилась блондинка хриплым голосом.
Вот тебе и ранимость.
Шталь показал ей свой значок и, отстранив девушку, вошел.
Хотя «Си-армз» располагался рядом с пляжем, это был обычный грязноватый мотель, а номер напоминал келью. Мятая двуспальная кровать, платный штепсель для подключения вентилятора, деревянные столики, скрепленные болтами светильники. На небольшом телевизоре, прикрепленном к стене, программа фильмов, предназначенных в основном только для взрослых. Грязно-коричневый ковер покрыт пятнами.
Шталь заметил белые гранулы на ночном столике. Листок плотной бумаги, сложенный таким образом, чтобы можно было вдыхать кокаин. Скомканная бумажная салфетка, затвердевшая от соплей.
Кира Монтего догадалась, что Шталь видел признаки употребления наркотиков, но притворилась, будто ничего не помнит.
— Не понимаю. — Она прислонилась твердой попкой к краю кровати и подняла застежку-«молнию». Ее бюстгальтер валялся на стуле, а из-под топика торчали соски.
Кира перебирала рукой волосы и безуспешно пыталась привести их в порядок.
— Мужчина, с которым вы были… — начал Шталь.
— Все совсем не так, — ответила Монтего. Кира Монтего. Это, конечно же, не ее имя.
Шталь попросил предъявить удостоверение личности.
— Какое вы имеете право? Вы считаете меня уличной проституткой, но это чушь собачья…
— Мне нужно знать ваше настоящее имя, мадам.
— У вас должен быть ордер.
Люди слишком много смотрят телевизор. Шталь взял ее сумочку с туалетного столика, обнаружил три упаковки наркотика и положил их на кровать рядом с ней.
— Эй! — воскликнула она.
Он извлек портмоне, нашел ее водительское удостоверение.
Кэтрин — Джин Магари, проживающая в Ван-Нуйсе, номер квартиры состоит из трех цифр. Значит, она живет в большом многоквартирном доме.
— Кэтрин Магари — хорошее имя, — заявил Шталь.
— Полагаете? Мой агент считает его неудобоваримым.
— Агент по киносъемкам?
— Если бы. Но я танцовщица… да, такая, как вы и заподозрили. Но я работала и в обычном театре, так что не выдумывайте ничего насчет моей нравственности.
— Мне ваше имя неудобоваримым не кажется.
Кэтрин внимательно посмотрела на Шталя, взгляд больших темно-карих, почти черных, глаз стал мягче.
— Вы правда так думаете? — Да.
Шталь вернул ее портмоне в сумочку, положил туда же и пакетики с наркотиком.
Магари — Монтего выпрямилась и отбросила волосы назад.
— Спокойствия вам не занимать.
Шталь разговаривал с Кэтрин двадцать минут и после пяти утра поверил ей.
Шулля она никогда раньше не видела, слишком много выпила (морг-морг глазами). Шулль показался ей изящным и привлекательным Настоящий мужчина. Интересный. Слегка себе на уме. Его одежда навела ее на мысль, что он при деньгах.
— Его одежда?
— Его пиджак от Гуччи. — Магари — Монтего усмехнулась. — Я видела ярлычок.
Шталь улыбнулся, надеясь расположить ее к продолжению беседы.
Шулль наговорил ей с три короба, сказал, что он профессор искусствоведения и художник-пейзажист, выставлялся во всем мире и его представляли галереи Нью-Йорка и Санта-Фе. — Пейзажист. — Шталь вспомнил, как Стуржис описывал картины Киппер. Майло углубился в детали больше, чем это было необходимо. Ему явно нравились картины этой женщины.
— Именно так он и сказал.
— Называл ли он галереи?
— Ну… по-моему, нет. — Кэтрин Магари облизнула губы, улыбнулась и положила руку на колено Шталю. Он не стал возражать. Незачем озлоблять свидетеля. — Все это чушь собачья? То, что он мне наплел?
— Он дурной человек.
— Бог мой! — Кэтрин вздохнула, сжала кулаки. — Мне пора прекратить все это. Уродовать себя, позволять, чтобы меня подбирали. Даже симпатичные мужчины.
— Это опасно.
— Готова поручиться, что все это вам, детективу, известно. Вы можете многое мне рассказать.
— К сожалению.
— Да, — продолжала Кэтрин. — Это, наверное, жутко интересно. — Шталь промолчал. — Мне угрожала серьезная опасность? Из-за того, что я была с ним?
— Я не советовал бы повторять это.
— Господи Иисусе… Извините меня.
— Поскольку вы живете одна, вам следует позаботиться о своей безопасности.
— Да, одна… Мне здорово досталось. Некоторое время я работала.
— Это, должно быть, трудно.
— Еще как. Училась танцевать с детства. Признаться, это нелегко. Это действительно тяжкий труд. Думаю, атлет-олимпиец не работает с таким напряжением. А потом, все, что им нужно… ну вы-то знаете.
Шталь кивнул. Единственное окно в этом номере мотеля закрывали грязные шторы, прожженные местами сигаретами. Сквозь стекло и ткань волны прибоя почти не были видны.
Медленный ритм, легко набегают, легко откатываются назад.
— Как он обращался с вами, хорошо?
Кэтрин Магари промолчала. Шталь повернулся к ней. Она покраснела.
— Он вел себя с вами несколько странно, Кэтрин?
— Нет. В этом-то и дело. Он не мог… ну, знаете… он обрушился на меня, как жеребец-производитель, а потом не смог… так что вместо этого мы… он… мне, правда, не хочется самой обвинять себя.
— И незачем.
— Он оказался импотентом, поэтому начал набивать себе нос как свинья. Хотел, чтобы я тоже занялась этим, но я не стала, честное слово. Тогда мне больше всего хотелось заснуть, но я нервничала. Потому что, поняв, что не может, он вышел из себя, стал беспокойным, бегал по комнате. А кокаин усугубил все это. Я наконец успокоила его массажем. Это еще одна моя профессия. Я дипломированный терапевт-массажист. Настоящий массаж, а не то, что вы предполагаете. Я массировала его хорошо, и он расслабился. Но что-то в нем было такое… даже во сне он оставался настороженным. Скрежетал зубами, а его лицо было очень… неприятным.
— Настороженным, — повторил Шталь.
— Когда я познакомилась с ним, он вел себя совершенно спокойно, раскрепощено, беспечно. Именно это мне в нем и понравилось. Я пережила много стрессов, кому нужны дурные флюиды? — Кэтрин содрогнулась. — Мне казалось, что от него идут хорошие флюиды. Глупая я, наверное.
Бедро Шталя, в том месте, где Кэтрин держала руку, потеплело. Он слегка похлопал по ее пальцам. Отстранил ее руку и встал.
— Куда вы сейчас собираетесь? — испуганно спросила она.
— Хочу размяться.
— Когда я проснулась… когда вы разбудили меня… я была встревожена тем, что он уже ушел. А как же мне теперь добираться до дома?
— Я подвезу вас.
— Вы хороший человек. — Кэтрин спустила застежку «молнию». — Милый хороший человек.
Шталь овладел ею.
44
Я положил фотокопии. — Все достаточно очевидно.
В десять часов вечера Майло заскочил ко мне, чтобы показать годовые резюме учебных материалов Шулля, которые Мартин взяла из факультетского архива. Когда я просматривал их, напыщенные слова так и лезли в глаза. Фразы теснились, как пассажиры в токийском метро. Никакой упорядоченности, высокопарность, полное отсутствие изящества изложения. Шулль планировал и совершал убийства умно и решительно, но когда дело касалось печатного слова, его интеллект отключался.
Он предложил курс, который собирался разработать. «Картография диссонанса и потрясений: искусство как палео-биоэнер-гетический парадокс».
Я просмотрел мои досье и нашел то, что хотел. Обзор выставки работ Джули Киппер, помещенный в «Селдомсинатол» и подписанный «П.П.». Там тоже встречались слова «парадоксальный», «картографический» и «диссонанс». Я поискал еще. Когда П.П. писал об Анжелике Бернет, он нес бессвязную чушь: «Этот танец, будучи палео-инстинктивно-биоэнергетическим, так правилен, так бесстыдно-эротичен».
Я показал это Майло.
— Он повторяется. Ограниченные созидательные способности. Это приводит к нервным срывам.
— Итак, писатель он заурядный, — сказал Майло. — И почему бы ему вместо того, чтобы убивать, не писать сценарии для кинофильмов?
