Смерть как сон - Айлс Грег (книги регистрация онлайн бесплатно TXT) 📗
– Пожалуй, – согласился Ленц. – И тем не менее, он нам его сдал.
– А интересно, как ты оцениваешь его трактовку бегства матери? – спросил Джон.
Ленц профессионально нахмурил лоб.
– Он не знает, почему она ушла из дома. Но не может смириться с мыслью, что она предпочла любовника родным детям. Это действительно большая редкость, но в жизни все бывает.
– Он четко дал понять, что не подвергался сексуальному насилию со стороны отца.
– Отрицание – типичная защитная реакция; нам ли, криминалистам, этого не знать. Было ли сексуальное насилие на самом деле или не было – неизвестно. Вот если бы нам удалось поговорить с ним подольше…
Джон помог мне забраться в машину и придержал дверцу.
– Надеюсь, тебе больше повезет с Фрэнком.
– Я буду стараться.
Он улыбнулся:
– Верю. Во всяком случае, Уитон уже не сможет его предупредить. Скажи, ты по-прежнему настаиваешь на том, чтобы идти туда одной?
– По-прежнему.
– Хорошо, тогда вперед.
Я вышла из машины на Эспланад, прошла квартал до дома Фрэнка Смита, поднялась на крыльцо и позвонила, всей кожей чувствуя опоясывающие мое тело провода, которые соединяли микрофон с передатчиком. На сей раз дверь мне открыл сам хозяин. Фрэнк Смит одарил меня лучезарной улыбкой и, сложив руки на груди, оперся плечом о дверной косяк.
– Счастлив видеть. Однако… Кого вы сегодня представляете? Саму себя или ФБР?
– Я и рада бы представлять саму себя…
Смит хмыкнул.
– Понимаю. В таком случае… Ну что ж, в таком случае меня нет дома.
Его совершенная телесная красота начинала потихоньку раздражать.
– Вы сегодня утром включали телевизор?
– Нет, и не жалею об этом.
– Но газеты по крайней мере просматривали?
– Сегодня утром я принял освежающий душ и заварил себе в саду крепкий кофе. Собственно, так я встречаю каждый новый день. А телевизор и газеты не жалую. Почему вы спрашиваете? Уж не хотите ли сказать, что я пропустил нечто важное?
– Можно мне войти?
Он прищурился.
– Что случилось? Опять похищение?
– На сей раз похитили Талию Лаво.
Смит побледнел.
– Вы шутите?
– Нет.
Я впервые наблюдала на этом холеном лице неподдельную растерянность.
– Так я могу войти?
Он отошел в сторону, я переступила порог его дома и, не обращая на хозяина внимания, прямиком направилась в сад. На сей раз фонтан бездействовал, на верхнем ярусе его сидел нахохлившийся дрозд. Я опустилась в плетеное кресло у летнего столика. Смит, выйдя из дома следом за мной, сел напротив. В легких брюках и голубой рубашке-поло он больше смахивал на модель, чем на художника.
– Скажите, каким образом преступнику удалось добраться до Талии, если она находилась под круглосуточным наблюдением полиции?
– А с чего вы взяли, что она находилась под наблюдением?
– Мне известно, что полиция следит за каждым моим шагом. А Талия, насколько я понимаю, также вызывала подозрения ваших друзей. Кстати, где они?
– Работают.
– А вас послали вперед на разведку, не так ли? Вчера я был с вами любезнее, чем с ними, и они решили сыграть на этом?
– Я сама захотела прийти одна.
– Значит, я по-прежнему прохожу по делу в качестве подозреваемого. Великолепно! Что ж, спрашивайте.
Я в двух словах рассказала ему о том, что нам стало известно об их встречах с Уитоном и ссорах, свидетелями которых были стены этого дома.
– А я-то думал, куда задевался мой Хуан… – пробормотал Смит. – Они, конечно, пригрозили ему депортацией?
– Не знаю, Фрэнк, меня в это не посвящали. И поверьте, мне очень неприятно, что мы поневоле вторгаемся в вашу личную жизнь. Но речь идет о жизни и смерти нескольких ни в чем не повинных людей. Кто знает, может быть, Талия еще жива. Мы должны сделать все, чтобы ее спасти.
– Вы в самом деле думаете, что она еще жива?
– А почему нет?
– И правда. Но ваши вопросы не имеют никакого отношения ни к судьбе Талии, ни к судьбе остальных жертв.
– Мы уже слышали это сегодня от Уитона.
Смит развел руками, словно говоря: «Вот видите? Следующий вопрос!» Но я уперлась.
– Не знаю, почему вы оба, будто сговорившись, отказываетесь отвечать. Но мне кажется, разумных объяснений, действительно не имеющих отношения к нашему расследованию, может быть только два. Первое: Уитон гей, и вы с ним любовники.
– А второе?
– Тоже тайна, которую вы тщательно оберегаете. Какая угодно. Вплоть до наркотиков. Но это не важно. Мне кажется, что первое объяснение логичнее всего.
Смит фыркнул.
– А если это так, то прямой и честный ответ избавит вас обоих от дополнительных неудобств. Без него ФБР будет копать самостоятельно и до конца. Поймите, Фрэнк, Кайсеру и Ленцу плевать, геи вы или не геи. Им плевать, есть у вас отношения с Уитоном или нет. Их интересует другое.
– Что именно?
– Что это действительно никак не связано со «Спящими женщинами».
– Смешно даже говорить об этом.
– Согласна. Но не я руковожу расследованием. Фрэнк, ну я прошу вас! Ответьте честно, и мы больше не вернемся к этому вопросу! Роджер Уитон гей?
– Вы его самого спрашивали?
– Он уклонился от ответа.
– Меня это не удивляет.
– Но вы же не скрываете своей ориентации!
– Не стоит проводить параллелей, Джордан. Уитон вырос в Вермонте, ему пятьдесят восемь лет, черт возьми! Он представитель совершенно другого поколения!
– Так он гей?
– Гей!
«Гей…»
Смит пальцем рисовал на столешнице невидимые узоры.
– Нас не надо сравнивать… Я отношусь к этому просто, а Уитон… Ему и помыслить страшно о том, что это вдруг выплывет наружу. К тому же он ведь не рядовой обыватель, до которого никому нет дела, будь он хоть трижды геем. Уитон – известный художник.
– Вы с ним любовники?
Смит качнул головой:
– Нет.
Я уловила в его голосе оттенок сожаления.
– Откуда же вы знаете, что он гей? Он сам вам говорил?
– Роджер уехал в Нью-Йорк в семнадцать лет. Как вы думаете, на что он там жил? Уж, наверное, не на гроши от своих портретов.
– Вы хотите сказать, что он торговал собой?
– Все мы так или иначе торгуем собой. Особенно в тот период жизни, когда больше торговать нечем. Талантливый симпатичный паренек, провинциал… Мыкался по галереям. Его, конечно, заметили, но вовсе не благодаря картинам. Прошло совсем немного времени, и влиятельные нью-йоркские геи уже оспаривали друг у друга право дать ему кров и работу. Так продолжалось до тех пор, пока он не ушел в армию.
– Вы многое знаете о нем. Больше, чем ФБР.
– Роджер делился этими воспоминаниями только со мной. Знал, что я пойму. А вам я рассказываю все это с одной целью: чтобы вы отвадили от него ваших друзей из ФБР. У него и без вас забот хватает.
– Я постараюсь. Но прошу вас уточнить еще кое-что. Если вы дружите, то почему же ссорились?
Смит положил ладони на стол и качнул головой.
– Не спрашивайте меня, Джордан. Вы не получите ответа. Есть вещи, которые ФБР знать не следует.
– Господи, Фрэнк, я не буду им ничего рассказывать! Просто скажу, что меня ваши ответы удовлетворили и нет смысла вас больше мучить!
– Нет, не просите меня…
Я боролась с раздражением и сочувствием. Понимала, что это тайна Уитона, а не Фрэнка. Он не мог говорить о ней.
Не успев осознать, что делаю, я поднялась и, нимало не смущаясь присутствия Фрэнка, сняла с себя всю шпионскую амуницию и бросила ее на стол.
– Все! Я отключаюсь! – сказала я в микрофон. – Пожалуйста, не лезьте сюда!
В этот самый момент Дэниел Бакстер наверняка ругался в фургончике последними словами. Ничего, это я переживу. Только бы он не помешал мне…
Я разъединила провода. Смит смотрел на меня, открыв рот и не верил своим глазам.
– Теперь нас никто не услышит, Фрэнк.
Лицо его потемнело. Мне показалось, что он сейчас схватит меня за шиворот и вышвырнет из своего дома, как котенка. Опережая его, я сказала:
– Послушайте, уважаемый художник! У моей сестры двое маленьких детей! Она любила их больше жизни! И они не мыслили себе жизни без нее! Но нашелся мерзавец, который отнял у них Джейн и упрятал в свою вонючую нору! А сейчас она, возможно, гниет в одной из окрестных трясин! И таких, как она, еще одиннадцать! В том числе и женщина, которую вы называли своим другом! Где она теперь? Что с ней? Если еще жива, сколько времени ей отпущено? – Я перевела дух, но не остановилась: – ФБР хочет узнать, является ли Роджер Уитон геем или нет! Это вмешательство в его личную жизнь? Безусловно! Это трагедия? Нет. А то, что происходит или уже произошло с Талией? Это трагедия?! Если ваши ссоры с Уитоном на самом деле никак не связаны с нашим расследованием, ФБР только напрасно потратит силы и время, выясняя это! А если мы потом узнаем, что отработка ложной версии стоила Талии Лаво жизни? А?!
